Постоянные отсрочки штурма аэродрома повлияли на ход будущего сражения. 23 октября корабли Кондо и Нагумо двигались на юг, чтобы занять исходную позицию для предстоящего рывка к Гуадалканалу, под бдительным присмотром вездесущих «Каталин». Но потом японские корабли повернули на север, так как штурм был отложен. Кондо решил 24 октября дозаправить свои корабли, а вот Нагумо пришлось решать более серьезные проблемы. Он хотел уйти из-под бдительного присмотра противника, поэтому было решено, что 1-я дивизия авианосцев сначала отойдет на север, а потом повернет на восток, но такой крюк означал, что авианосцы Нагумо опоздают на сутки с выходом в намеченную точку. Мало того, в результате Передовое Соединение Кондо оставалось с единственным довольно слабым авианосцем «Дзуньё» против всех сил американцев, поэтому радиограмма Нагумо вызвала припадок бешенства в штабе Объединенного Флота, где все и так уже были взвинчены до предела. Адмирал Угаки назвал его безответственным и самонадеянным.
Ночью 24/25 октября японцы предприняли наступление на аэродром Гендерсон, но были отбиты, пусть и не без труда. Утром 25 октября японские эсминцы потопили пару мелких суденышек возле Лунга Пойнт и обстреляли аэродром, но были отогнаны огнем береговой батареи. А вскоре американские самолеты в очередной раз доказали японцам, что не следует показываться рядом с Гуадалканалом в дневное время.
В 12.55 они атаковали группу адмирала Такама, которая шла на юг, чтобы подвергнуть аэродром очередному обстрелу. Крейсер «Юра» и эсминец «Акицуки» получили бомбовые попадания. Кормовое машинное отделение крейсера было затоплено, и адмирал Такама повернул на север, пытаясь спасти поврежденный флагман. Но это уже были напрасные хлопоты, в 17.00 крейсер был атакован новой группой пикировщиков, получил еще одно попадание, и пожары на нем вышли из-под контроля. Эсминцы сняли команду и торпедировали обреченный корабль.
23 октября соединение адмирала Кондо в очередной раз повернуло на юг. По-прежнему адмирал не имел никаких сведений о противнике, зато надоедливые «Каталины» постоянно маячили на горизонте, не оставляя сомнений в том, что американцы контролируют все перемещения японцев. Более того, Авангардное Соединение адмирала Абэ было атаковано бомбардировщиками В-17, хотя и безуспешно. Единственное, что сумели сделать самолеты 11-го Воздушного флота, это снова обнаружить корабли адмирала Ли, упрямо торчавшие возле острова Реннел. Раздраженный Кондо приказал Нагумо атаковать их, однако американцы держались вне досягаемости авианосных самолетов.
А вот Кинкейд примерно в полдень получил долгожданную информацию: 2 японских авианосца, идущих на юго- восток, находятся в 255 милях на WNW от ОС 61. Кинкейд немедленно приказал увеличить скорость до 27 узлов и взял курс на противника. Если бы он вспомнил оценки собственной разведки, которая сообщала, что у японцев 4 авианосца, может быть, он действовал бы иначе. Так как новых сведений о противнике не поступало, в 14.30 он приказал «Энтерпрайзу» поднять 12 «Доунтлессов» на разведку, а в 15.20 адмирал решил, не дожидаясь новых сведений, выслать ударную группу. Как только самолеты скрылись за горизонтом, пришла новая радиограмма от разведчиков: японцы снова повернули на север. Повторилась мидуэйская история, из-за необходимости сохранять радиомолчание было решено не предупреждать пилотов. И если разведчики, прочесав выделенные им сектора, послушно повернули обратно, то командир ударной группы проявил рвение сверх необходимого. Он продолжал искать японцев, пока не стемнело, и в результате во время ночной посадки 8 из 20 самолетов разбились, а если учесть, Что во время дневных полетов разбились еще 4 самолета, то окажется, что накануне сражения «Энтерпрайз» впустую потерял 12 так нужных самолетов.
В результате преимущество Кондо в самолетах еще увеличилось. Согласно послевоенному анализу документов, японцы имели 233 самолета, из них 199 исправных, тогда как американцы — 163 самолета, в том числе 136 исправных. При этом японцы имели еще и преимущество в качестве подготовки летчиков. Как мы помним, потери летного состава при Мидуэе были серьезными, но не катастрофическими, как утверждало большинство американских историков, поэтому у японцев еще оставалась возможность набрать опытных пилотов. Именно бой у островов Санта- Крус и последующая совершенно непродуманная операция I-GO поставили крест на японской авианосной авиации. А вот американцы впервые были вынуждены комплектовать свои эскадрильи резервистами на основе ветеранского костяка. Особенно заметно это было на примере «Энтерпрайза» — ночная посадка доказала, что энтузиазм является недостаточной заменой мастерству. «Хорнет» имел 3 эскадрильи с довоенным стажем, в том числе одну, переведенную с «Уоспа», но вот его торпедоносная эскадрилья была совершенно зеленой.
В 21.18 американские эсминцы закончили вылавливать из воды незадачливых пилотов, а в это время Ямамото радировал своим командирам: «Имеется высокая вероятность того, что вражеский флот появится северо-восточнее Соломоновых островов, Объединенный Флот 26 октября обнаружит и уничтожит его».
В то время первым обнаружить противника значило получить самые серьезные шансы на успех, так как оборонительная тактика не приносила успеха. Лишь позднее, после создания более совершенных радаров и систем наведения истребителей, а самое главное, получив солидное, численное преимущество, американцы могли позволить себе дожидаться атаки японских самолетов, чтобы, перемолов ударные группы, нанести ответный удар. Именно поэтому адмирал Угаки 25 октября в 22.40 радировал Кондо, требуя, чтобы самолеты-разведчики вели слежение за противником, невзирая на погоду и американские истребители. Но японцы этого сделать не могли, а вот знаменитые «Черные коты» следовали по пятам за вражескими кораблями, и встреча с ними действительно не сулила ничего хорошего японским авианосцам. Мало того, кошки попытались сцапать мышку, и какая-то из «Каталин» даже сбросила торпеду в один из эсминцев Авангардного Соединения, но промахнулась.
Адмирал Нагумо был поставлен в тупик, он знал, что американцы следят за японскими кораблями, самолеты- разведчики отправили массу донесений, но за кем они охотятся — за его авианосцами или линкорами адмирала Абэ, он точно не знал. Вроде бы эта атака успокаивала, но все надежды разлетелись в прах, когда в 02.30 другая «Каталина», невидимая в темноте, высыпала серию бомб на «Дзуйкаку». Бомбы разорвались в 300 метрах от авианосца, но вот надежды на скрытность они разнесли в пух и прах. Нагумо не желал второй раз после Мидуэя попасться в капкан, поэтому в 03.30 он повернул на север, развив скорость 24 узла, через 45 минут то же самое сделал адмирал Абэ.
Однако, как потом выяснилось, опасался он обоснованно, но беспокоился напрасно. «Каталины» следили за японцами, но передать нормальное сообщение не смогла ни одна из них. Адмирал Кинкейд всю ночь держал на «Хорнете» готовую к вылету ударную группу. В 00.22 была получена первая радиограмма, согласно которой «противник» находился примерно в 300 милях, но состав соединения, курс и скорость пилот не сообщил. В 03.10 другая «Каталина» передала недостающие сведения, однако «Энтерпрайз» не принял эту радиограмму, а другие корабли ОС 16 не стали ретранслировать радиограмму флагману.
На рассвете оба противника выслали самолеты-разведчики, но японцы сделали это чуть-чуть раньше, плюс им удалось воспользоваться небольшим преимуществом — выдвинутыми вперед кораблями Авангардного Соединения.
