Именно во время этого боя родилась одна из самых громких легенд американского флота, которая много лет кочует по страницам десятков книг и упрямо не желает умирать. Дескать, отбивая атаки японских самолетов, линкор «Саут Дакота» сбил 32 из них, хотя штаб, после тщательного анализа всех обстоятельств боя, засчитал всего 26, что тоже выглядит более чем внушительно. Правда, язвительные моряки эсминца «Престон» утверждали, что одним из сбитых самолетов был собственный «Авенджер», но ведь это ни в коей мере не умаляет достижение линкора. При этом сам линкор практически не удостоился внимания японских пилотов. Нельзя сказать, чтобы его совсем не замечали. Один из торпедоносцев попытался врезаться в него, так и не сбросив торпеду, однако промахнулся. А в 11.29 несколько «Вэлов» с «Дзуньё», выскочив из низкого облака, сбросили на линкор серию бомб, причем даже добились одного попадания. Но бомба угодила в крышу башни № 1 и толстую броню, конечно же, не пробила. Артиллеристы внутри башни ощутили лишь небольшой толчок и до конца боя не подозревали, что в них попала бомба. Зато шквал осколков, ударивший по надстройкам, натворил бед, ранив более 50 человек, в том числе командира линкора капитана 1-го ранга Гэтча. На какое-то время линкор потерял управление, а это было уже совсем не то, что мотающийся без руля крейсер. Даже «Энтерпрайзу» пришлось уворачиваться от несущейся на него бронированной туши.
Кстати, много лет спустя самый тщательный анализ показал, что на самом деле линкор сбил от 6 до 8 самолетов, что само по себе неплохо, но на эпический подвиг явно не тянет. А вот капитан 1-го ранга Гэтч поплатился за свой длинный язык. Он ухитрился в кулуарах сената ляпнуть, что отлично понимает — его корабль никак не мог сбить 26 самолетов, однако ведь требовалось любой ценой поднять падающий авторитет линкоров. В результате дослуживал он уже в тишине и покое берегового кабинета.
Потери очередной японской ударной группы снова зашкалили за 50 процентов, и результаты этому совершенно не соответствовали. Первый удар по японской авианосной авиации нанес Мидуэй, но тогда погибли все самолеты, а потери среди летчиков хотя и были серьезными, но не смертельными. Затем был бой у Восточных Соломоновых островов, в котором летчиков погибло больше, чем при Мидуэе. И вот третий бой, в котором погибли последние ветераны.
Когда стихла стрельба, «Энтерпрайз» начал сажать самолеты, которые крутились вверху, дожигая жалкие капли бензина. Кстати, это еще раз очень наглядно показывает разницу между американскими и японскими авианосцами. Ко всем прочим проблемам «Энтерпрайза» добавилась еще одна — плита среднего элеватора вдруг опустилась вниз, оставив большую дыру прямо посреди полетной палубы. Но палубная команда авианосца сработала просто блестяще, сумев разместить севшие 57 самолетов на оставшемся пятачке.
После завершения первой серии атак японским адмиралам пришлось наводить порядок в своем потрепанном хозяйстве. Надеясь развить успех, адмирал Кондо бросил в погоню за американцами все свои тяжелые корабли, но при этом совершил ошибку, притормозив соединение Абэ, которое находилось довольно далеко впереди. В 10.18 он отделил тихоходный «Дзуньё», который только связывал быстроходные линкоры, и приказал адмиралу Какуте следовать на соединение с Нагумо. Впрочем, у Нагумо и без того хватало забот. «Сёкаку» лишился всех средств связи и, чтобы восстановить управление соединением, адмиралу требовалось как можно скорее перебраться на другой корабль, желательно на «Дзуйкаку». А тут еще командир «Сёкаку» капитан 1-го ранга Арима вылез с совершенно неуместной инициативой. Он предложил оставить поврежденный корабль вместе с «Дзуйкаку», благо скорость «Сёкаку» не потерял и вполне мог отвлекать на себя американские самолеты, чтобы обезопасить товарища. Стоит ли удивляться, что спустя два года именно Арима, уже в чине контр-адмирала, во время битвы за Лейте стал первым официальным камикадзе?! Но штаб 1-й дивизии авианосцев встал на дыбы, и «Сёкаку» повернул на северо-запад, чтобы оторваться от противника, следом за ним шел поврежденный «Дзуйхо». Нагумо собирался при первом удобном случае перейти на эсминец, чтобы перебраться на «Дзуйкаку», только этого случая пришлось ждать слишком долго. Узнав что «Дзуньё» отдан ему под команду, Нагумо в 11.40 приказал адмиралу Какуте найти и уничтожить уцелевший авианосец типа «Йорктаун». В 15.15, осознав бесполезность попыток командовать авианосной группой, находясь в десятках миль от нее, Нагумо передает командование Какуте, который теперь имел в своем распоряжении 2 авианосца и, увы, не так много самолетов, как хотелось бы. Сам Нагумо сумел подняться на борт «Дзуйкаку» только в 15.32 на следующий день.
Получив свободу действий, адмирал Какута, который всегда отличался агрессивностью, начал готовить новые атаки. При этом он не стал объединять «Дзуйкаку» и «Дзуньё», предпочитая сохранить две отдельные группы, хотя его собственный авианосец теперь сопровождали всего 2 эсминца, да и в охранении «Дзуйкаку» остались только 1 тяжелый крейсер и 4 эсминца. Как мы видим, японцы упрямо продолжали играть с огнем, держа при авианосцах минимальный эскорт. В 12.50 Какута изменил курс, пойдя прямо на противника, а в 13.06 он поднял новую ударную группу, чтобы нанести смертельный удар поврежденному авианосцу противника, который находился на расстоянии 260 миль от «Дзуньё». «Дзуйкаку» тоже шел на сближение с американцами, готовя свою собственную атаку.
Хотя несколько японских кораблей во время утренних атак получили повреждения, они не могли считаться опасными, и потому события шли совсем не так, как хотелось бы американцам. В 13.35 «Энтерпрайз» закончил принимать самолеты, и адмирал Кинкейд решил начать отход. Авианосец повернул на юго-восток, быстро увеличивая расстояние от японцев. В своем рапорте Кинкейд никак не объясняет свое решение, которое кое-кто счел чрезмерно осторожным, однако причин, и достаточно веских причин, было несколько. «Хорнет» был выведен из строя, и американцы сразу потеряли половину своих авианосцев. Размер повреждений «Энтерпрайза» точно был неизвестен, но даже то, что было на виду, производило нехорошее впечатление. У японцев осталось несколько авианосцев, причем как минимум один до сих пор не был даже обнаружен. Ну и, кроме того, требовалось любой ценой сохранить «Энтерпрайз» для будущих сражений. В результате Кинкейд в 14.06 отозвал истребители, прикрывавшие «Хорнет», оставив того на милость неприятеля, и отправил их в Эспириту-Санто 13 SBD, чтобы разгрузить поврежденный авианосец. Кстати, это говорит о том, что повреждения носовой части тоже были не слишком велики. Фактически битва уже завершилась, и перед японцами остался лишь избитый «Хорнет», оставалось лишь выяснить, кому повезет больше: американцы его спасут или японцы добьют.
Как всегда американские аварийные партии были на высоте. Вообще, похоже на то, что борьба за живучесть в американском флоте в годы войны была поставлена лучше, чем в каком-либо другом, о чем, кстати, говорят случаи спасения тех же авианосцев после тяжелейших повреждений. К 10.00 пожары на «Хорнете» были взяты под контроль, хотя огонь еще не везде был потушен. Старший механик пробрался в затопленные котельные отделения и сумел обеспечить подачу топлива и котельной воды к тем котлам, которые еще работали. Тем временем адмирал Мюррей приказал тяжелому крейсеру «Нортгемптон» взять авианосец на буксир. К сожалению, эта попытка особых выгод не принесла. Крейсер сумел взять «Хорнет» на буксир, но уже через 10 минут буксирный трос лопнул, а тут еще некстати снова появились японские самолеты.
