У столь низкой интенсивности были и объективные причины. Первой и самой очевидной из них является сложившаяся к утру 22 июня (именно «сложившаяся», а не созданная в соответствии с замыслом и приказом) дислокация частей: за исключением трёх полков «первого эшелона», все бомбардировочные части находились на огромном (от 400 до 600 км) удалении от границы. Да, теоретически это не исключало возможность выполнения и двух, и трёх вылетов (световой день в июне продолжается 17 – 18 часов), но к такой работе не были подготовлены ни лётные экипажи, ни наземные службы (напомню, что в мирное время учебный налёт в 15 – 18 часов в месяц мог считаться в бомбардировочных полках советских ВВС отличным показателем). Во-вторых, отказ от действий в строгом соответствии с предвоенными планами и поспешная импровизация в постановке задач привели к тому, что фактически боевые действия бомбардировочной авиации смогли начаться лишь после полудня.
И здесь мы переходим к вопросу об оценке эффективности 263 произведённых боевых вылетов. Задача номер один – уничтожение авиации противника на аэродромах – была выполнена на «двойку» (на земле уничтожены два учебных самолёта противника и ни одного боевого). К решению задачи номер два – удару по механизированных колоннам немецких танковых дивизий – бомбардировщики ВВС фронта и ДВА, за редкими исключениями, даже не приступили; лишь 9 вылетов 207-го ДБАП увенчались бомбовым ударом по колоннам 3-й ТГр у Меркине, в остальных случаях бомбы были сброшены на скопления немецкой пехоты, случайные населённые пункты, переправы через Буг на второстепенных участках фронта. Танковая группа Гудериана, судя по географии действий советских бомбардировщиков, и вовсе оказалась избавлена от сколь-нибудь заметного воздействия с воздуха. Разумеется, во всём этом не было вины лётных экипажей, которые по мере своих возможностей пытались выполнить поставленные перед ними поспешные и непродуманные задачи.
Заслуживает внимания и статистика потерь самолётов. Потери очень тяжёлые (29% от числа вылетов), но ничего общего с многократно заявленным в псевдоисторической литературе «поголовным истреблением неуклюжих советских бомбовозов» в реальной картине событий первого дня войны не просматривается.
Почти все бомбардировщики были сбиты истребителями противника – вполне предсказуемый результат полётов в «осиное гнездо» без сопровождения собственными истребителями. Не столь очевидно другое – огромная разница в уровне потерь (т.е. эффективности действий немецких истребителей). На северном фланге фронта потеряно 8 (максимум – 15) бомбардировщиков на 119 вылетов, на южном фланге – 64 из 150. Потери двух подразделений (курсы командиров звеньев 13-й БАД и три эскадрильи 130-го БАП) оказались больше, чем потери всех остальных, вместе взятых. Напротив, 128-й БАП, выполнивший наибольшее число вылетов, понёс минимальные боевые потери.
Эти парадоксальные на первый взгляд цифры являются лишь очередным проявлением общего правила: в «долокаторную эпоху» никакое «качество» истребителей (самолётов и лётчиков) не могло компенсировать недостаток их количества. Встреча противников в небе была случайным событием, и вероятность этого события в самой минимальной степени зависела от скорости, скороподъёмности, времени выполнения виража и прочих аэродинамических премудростей; всё определялось тактикой применения, наличием большого числа истребителей, позволяющего обеспечить хотя бы периодическое патрулирование хотя бы наиболее вероятных районов появления бомбардировщиков противника и в немалой степени слепым везением. 22 июня, как и во все прочие дни войны, везение распределялось очень неравномерно…
2.8. Мрачные тайны
Подвести итоги дня 22 июня применительно к истребительным полкам «первого эшелона» ВВС Западного фронта гораздо сложнее – документация частей и соединений в значительной мере утрачена, всегда крайне противоречива, часто составлена задним числом и с отчётливо видимой целью найти (или выдумать) «объективные причины» небывалого разгрома. Тем не менее, отнюдь не претендуя на решение этой «квадратуры круга», постараемся систематизировать те крохи информации, которые были приведены в предыдущих параграфах. Результат представлен в следующей таблице:
Примечание:
– в исходную численность самолётов включены все боевые машины, включая временно неисправные;
– для истребителей 9-й САД первое слагаемое – самолёты МиГ-3, второе – истребители «старых типов» (И-16, И-153);
– не учтены 8 Ил-2 в составе 74-го ШАП, 20 Як-1 в составе 123-го ИАП, 2 МиГ-1 в составе 33-го ИАП;
– указана минимальная из известных численность самолётов «старых типов» в 129-м ИАП, 74-м ШАП и 33-м ИАП;
– указано «расчётное», основанное на докладах немецких лётчиков, число сбитых в воздухе самолётов 122-го ИАП;
– в число сбитых в воздухе включены и все случаи вынужденных посадок вне аэродрома.
Логика (и задача) построения Таблицы 11 была следующей: отделить, разделить донесения о числе уничтоженных (повреждённых) на земле самолётов, составленные непосредственно по «горячим следам» в частях, от позднейших сочинений штаба ВВС фронта (о том, как эти «сочинения» писались, будет сказано ниже). Что же получается в итоге?
Самый ошеломляющий результат (несказанно удививший даже меня, хотя о чём-то подобном я пишу уже 10 лет) – это цепочка нулей в графе «уничтожены на земле при первом налёте противника». Причём нули-то настоящие, основанные на документах, а две трети от совокупного числа 24 – это цитата из воспоминаний командира 10-й САД, напечатанных в 1977 году. Да и потеря 8 И-16 в 122-м ИАП – это, строго говоря, не результат первого налёта, а боевое донесение о первых четырёх налётах («произведено 4 налёта на аэродром Новый Двор группами 13 – 15 самолётов; потери: 2 самолёта сгорели, 6 выведены из строя»). С точки зрения арифметики число 24 составляет всего 3,8% от числа 629, т.е. «сокрушительный первый удар» съёживается до пределов погрешности определения исходной численности самолётов. Даже со всеми оговорками по поводу неточности и неполноты приведённых в Таблице 11 цифр общая картина дня начинает вырисовываться уже вполне отчётливо.
Что же касается, 4, 6 и 7-го столбцов, то соотношение проставленных там цифр в значительной мере условно. Самые большие учтённые потери на земле вроде бы оказываются в 129-м ИАП, соответственно, цифра в 7-м столбце (т.е. «потери неизвестного происхождения») получается для этого полка не слишком большой («всего лишь» 19 боевых самолётов пропали неведомо куда). Однако учтённые потери (27 МиГ-3 и 11 И-153) появляются в ЖБД полка при полном отсутствии какого-либо упоминания о налёте авиации противника на аэродром Тарново (подробнее об этом говорилось в параграфе 5.3).
Весьма зыбкие основания имеются и для данных в 6-м столбце («оставалось по состоянию на утро 23 июня»). Очень может быть, что исправных самолётов осталось больше, и даже значительно больше – просто документальных подтверждений этому нет, и они (подтверждения) были совсем лишними для командира дивизии, который ещё 22 июня в 10.30 утра отправил донесение «Истребители уничтожены все». Самая большая цифра уцелевших (44 самолёта) опять же относится к 129-му ИАП; получил же я её простым суммированием количества самолётов, уничтоженных (как утверждается в ЖБД полка) 23 июня на аэродромах Кватеры и Барановичи (логика тут простая – если их уничтожили, значит, до уничтожения они существовали и были способны до этих аэродромов долететь). Другими словами, все эти цифры отражают главным образом меру порядочности командиров и фантазии штабного писаря…
