В предыдущих главах мы весьма настойчиво пытались найти документальный ответ на этот вопрос – но все усилия оказались тщетны. Десятки, сотни, тысячи самолётов исчезают из отчётов и сводок молча, «по-английски», не прощаясь и не оставляя письменных свидетельств. В качестве весьма жалкого оправдания мне остаётся лишь обратить внимание читателя на то, что и в Главном штабе ВВС Красной Армии также ничего не смогли понять и за неимением лучшего ввели в официальную отчётность невероятный, совершенно дико звучащий в штабном документе термин «неучтённая убыль»
[48]
.
За первые 50 дней войны, к 1 августа 1941 г., в целом по ВВС Красной Армии в «неучтённую убыль» зачислено 5240 самолётов.
В течение августа – сентября 1941 г. «неучтённая убыль» увеличивается в отчёте на 4824 самолёта.
Всего к 31 декабря 1941 г. по строке «неучтённая убыль» списано 11 005 самолётов (в т.ч. 3871 истребитель, 2912 бомбардировщиков, 1371 штурмовик, 2851 «прочих»). (372)
Одиннадцать тысяч самолётов, в том числе – восемь тысяч «боевых» (в принятом в данной книге значении этого слова), исчезли неведомо куда.
Sapienti sat. «Умному достаточно», как говорили древние римляне.
3.2. «О мерах борьбы со скрытым дезертирством…»
Возвращаясь в исходную точку настоящей главы, к обсуждению и корректировке тех выводов и оценок действий советской авиации, которые были даны в «Мирно спящих аэродромах», следует обратить особое внимание на пункт 14 (к слову говоря, именно он вызвал и наибольшее возмущение публики). «На тех участках фронта (Белоруссия, Прибалтика), где наземные войска противника нанесли главный удар, началось паническое «перебазирование» в тыл, фактически представлявшее собой массовое дезертирство».
Эта формулировка нуждается в серьёзной правке. Во-первых, изучение первичных документов показало, что паническое «перебазирование» имело место и в полосе Юго-Западного фронта (на Украине), причём даже на тех направлениях, где темп наступления немецкой пехоты был достаточно низким. Второе и несравненно более важное уточнение относится к тому, что паническое «перебазирование» первых дней войны было всего лишь одним из многих проявлений массового СКРЫТОГО дезертирства.
Разумеется – скрытого. Такова уж специфика авиации. Дезертирство открытое – это в пехоте, это когда мобилизованный колхозный мужик, услышав команду «Вперёд! В атаку!», бежит, но не вперёд, а назад. С ним (с мужиком этим) всё понятно, и заградотряд имеет чёткие инструкции, что в этом случае надо делать. И не сказать, чтобы ничего подобного в авиационных частях не было вовсе – было, а как же иначе? Берём, например, доклад «Потери личного состава наземных частей ВВС Западного фронта с 22.6 по 01.12.41 г.». Убито – 141 человек, ранено – 130, пропали без вести – 2457. И ещё 568 человек убыли из наземных частей ВВС фронта «по другим причинам» (так в тексте документа). (373)
Впереди у нас ещё много документов, но, прежде чем вернуться к серьёзным аргументам и фактам, предлагаю на несколько минут отвлечься в «альтернативную историю». Вот интересно – что бы было с армией, если бы солдата, потерявшего свою винтовку, отправляли?.. Не в трибунал отправляли, а в глубочайший тыл, «на переучивание и переформирование» (как это сплошь и рядом было с лётчиками и целыми полками, потерявшими свою «матчасть» за пару дней). Сколько бы тогда винтовок было потеряно? И на каком меридиане находилась бы в такой «альтернативной реальности» линия фронта к осени 41-го года?
Авиация (как и любой другой технически сложный род войск) создаёт многочисленные возможности для скрытого, почти недоказуемого дезертирства. Существует множество причин и поводов для того, чтобы самолёт не поднялся в воздух: нет горючего, нет стартёра, нет компрессора, нет бензозаправщика, нет связи с высшим штабом, нелётная погода, размытая дождём грунтовая ВПП, заваленная снегом бетонная ВПП и, наконец, самая универсальная причина – самолёт временно неисправен. Внимательный читатель, надеюсь, помнит, что в первом томе этого исследования мы подробно рассматривали феномен «аварийного сброса» – это когда с началом боевых действий количество исправных самолётов резко, скачкообразно сократилось – даже там, где ещё не было ни одного налёта вражеской авиации на аэродромы.
Строго говоря, первым по счёту (и самым массовым по масштабу) проявлением «скрытого дезертирства» следует признать уже тот факт, что группировка фронтовой авиации (без учёта ДБА и ВВС флотов), насчитывавшая к началу войны более 6,5 тыс. боевых самолётов, за 9 дней июня выполнила всего 15 тыс. вылетов
[49]
. И это в сухом и жарком июне, при продолжительности светового дня в 16 – 18 часов. Для сравнения отметим, что два месяца спустя ВВС Западного фронта, от которых к тому моменту остались рожки да ножки (77 истребителей, 12 штурмовиков и 89 бомбардировщиков, в том числе – 39 устаревших ТБ-3), с 16 августа по 26 сентября произвели 7266 самолёто-вылетов. (380)
А бывают ведь и ещё более диковинные формы «скрытого дезертирства». Вот, например, 15-й истребительный авиаполк, один из старейших и опытнейших в ВВС Красной Армии. 22 июня полк выполнил 202 боевых вылета (по крайней мере, такая цифра стоит в докладе штаба полка). 202 вылета силами одного полка – это абсолютный рекорд первого дня войны. Да, в этом полку было чему летать (56 лётчиков, 84 самолёта), но всё равно – цифра произведённых вылетов оглушительная. Вот только куда же они летали?
15-й ИАП – это ВВС Северо-Западного фронта. Того самого, бомбардировщики которого с утра и до вечера атаковали моторизованные колонны немецких войск и беспощадно уничтожались истребителями Люфтваффе. Ни одного вылета на прикрытие бомбардировщиков 15-й ИАП не выполнил (хотя именно эта задача была поставлена перед полком приказом командующего ВВС фронта). Ни одного вылета на штурмовку забитых под завязку немецкими самолётами аэродромов в «сувалкском выступе» 15-й ИАП также не сделал.
Может быть, он прикрывал свои наземные войска? Полк базировался на аэродромах Каунас и Поцунай, а в 60 км (7 – 8 минут полёта) к югу от Каунаса расположен город Алитус, рядом с которым днём 22 июня произошёл танковый бой (как утверждают некоторые товарищи – «первое танковое сражение войны»). История эта в последние годы стала предметом пристального внимания специалистов, многие подробности боя выяснены – вот только никаких следов того, что советские истребители прикрывали с воздуха 5-ю танковую дивизию, пока не обнаружено (зато следы от бомбового удара немецких самолётов по позициям 5-й тд видны были ещё многие годы).
Остаётся последнее из реалистичных (мы же не станем утверждать, что все эти «202 вылета» появились в отчёте с потолка?) предположение – 15-й ИАП весь день оборонял собственные аэродромы. Дело нужное (хотя и не для него придумана истребительная авиация), только где же результат? 202 вылета – это непрерывное патрулирование над аэродромом десятков истребителей, в таких условиях и летучая мышь не могла бы проскочить к Каунасу, однако уже в семь часов вечера полк стремительно перебазируется на аэродром Грузджяй, т.е. на 130 км в тыл, оставляя при этом на аэродромах Каунас и Поцунай 42 истребителя, «уничтоженных на аэродроме и сожжённых при эвакуации…».
