Все вокруг считали Хансонов сказочно богатыми, и разрыв помолвки с Кригер подтвердил это мнение. Семья, испытывающая материальные трудности, настояла бы на браке с Евдокией, за которой в приданое давали гектары земли, фабрику, производящую мыло, и еще много чего другого. А Катюша получила к свадьбе лишь материнское благословение, она была бесприданницей.
Внешне Хансоны выглядели крезами. Но на самом деле Елена и Карл находились в незавидном положении, у них ничего, кроме неоплаченных кредитов, не было. Хозяйка предпринимала отчаянные попытки удержаться на плаву, она открыла Олаф для туристов, уволила большую часть прислуги, сама водила экскурсантов по залам, сократила количество балов до одного в год, пересела на бюджетную иномарку и постоянно твердила:
– На планете глобальный кризис, каждый человек обязан сократить расходы. У нас финансы в порядке, мы можем позволить себе все. Но мы должны подавать пример простым людям, показать им, что в трудные времена нужно жить скромно. Неприлично ходить в соболином манто. Берите пример с меня, я прекрасно обхожусь пуховиком. И тепло, и животные не страдают.
Очевидно, бедных гусей, с которых ободрали перья, Елена не считала живыми существами.
Хансоны балансировали на грани банкротства. А потом неудачливый бизнесмен Карл, под чьим мудрым руководством и рыбозавод, и прочие предприятия семьи прогорели, приобрел небольшую фабрику по производству керамической плитки. Где он взял деньги? Ну, это особая история.
Глава 22
Будучи студенткой, Елена посещала в университете занятия по реставрации картин, но никогда не бралась за реанимацию полотен Олафа. Наверное, понимала, что у нее для этого нет необходимого навыка. И, если уж честно, коллекция полотен замка славилась только тем, что их нарисовали несколько столетий тому назад. Большинство картин украшали таблички «Неизвестный художник. 1645 г.». Злые языки сплетничали, что основную часть собрания намалевал далекий предок Карла, обладавший небольшим талантом рисовальщика. Иначе почему пейзажи и натюрморты были созданы в промежутке между тысяча шестьсот тридцатым и шестьдесят пятым годами? Позднее коллекция пополнялась скудно, в основном за счет портретов новых Хансонов. И, будем откровенны, все они не отличались особым изяществом.
И тут вдруг Елена решила самостоятельно привести в порядок одну потускневшую от времени старинную картину. Купила все необходимое, засела в мастерской и… Вот уж чудо! Вот удача! Под работой неизвестного художника оказалось полотно великого Веласкеса. Хансоны продали картину коллекционеру, пожелавшему остаться неизвестным. Газеты некоторое время кричали о находке, но потом появились другие сенсации, и о Веласкесе забыли.
С помощью денег, полученных за произведение великого мастера, Карл расплатился со всеми кредитами, купил заводик, занялся плиткой, и неожиданно дело у него пошло, нет, понеслось на всех парах. Предприятие сразу стало приносить немалый доход, на счетах Хансонов появились деньги.
Алексей замолчал, потом почесал переносицу.
– Плитка отправляется в разные города, но больше всего ее уходит в Москву, Питер и еще несколько российских мегаполисов. Заказчик всегда один и тот же.
– А получатели – разные торговые центры и стройрынки, – перебила его Нонна, возившаяся с мышами. – Маленькая деталь: все они принадлежат фирме «Омс». Карл не только производит отделочный материал, он еще импортирует его из-за границы, покупает товар в Италии и перепродает все через ту же фирму «Омс». Клиенты с помощью Хансона могут заказать в Милане кафель, который сделают специально для них. И таких людей хватает. Примерно раз в два-три месяца Карл получает небольшие партии отделочного материала для тех, кто заказал эксклюзив. Интересный момент, все такие заказы ароматизированы, популярностью пользуются отдушки: корица, грейпфрут, лимон, кофе. Карл переправляет их в Москву и Питер, никогда в другие города. И это объяснимо, в провинции у людей вкус попроще, всех устраивает выбор в магазинах. А в двух мегаполисах много эстетов. Сам Хансон не общается с индивидуальными заказчиками, он направляет эксклюзив в три дизайнерских бюро. Последние принадлежат… брату владельца фирмы «Омс». Хансон не нанимает перевозчиков, у него есть собственное автопредприятие. Фуры и минивэны Карла снуют туда-сюда по маршруту Гард – Милан – Гард, Гард – Москва – Гард, ну и так далее. Работа кипит.
– Понимаете? – подняла брови Нонна. – Мы уверены, что никакого Веласкеса в помине не было. Карл получил большие деньги от наркобарона Диего Диаса, быстро построил фабрику и на самом деле производит кафель. Но есть и побочная ветвь бизнеса, к Хансону приходят партии героина, которые замаскированы под отделочное покрытие. Наркотик доставляют прямо в Олаф, а уж оттуда он уезжает в Россию. На таможне у Карла определенно есть свои люди, наверняка имеются доверенные водители, которые работают только на героиновом маршруте. Остальные шоферы возят из Милана обычную плитку, кое-какие расходные материалы и ни о чем не подозревают. Кто из семьи, кроме Карла, в курсе происходящего? Не знаю. Вероятно, Елена, она активно рассказывала про Веласкеса. Сомневаюсь, что Петер и Катя в деле. Хотя девушка… Вы ее видели?
– Не довелось, – ответила я. – Из разговора супругов в библиотеке я поняла, что невестка Хансонов беременна, наверное, она предпочитает проводить время подальше от туристов. И Петера я не встречала.
Нонна потерла глаза кулаком.
– Возможно, вы правы. Младшая часть семьи занимает восточный флигель замка. Туда экскурсантов не водят. Вскоре после свадьбы Петер заболел, диагноз был серьезный: рак крови. Лечиться дома он не стал, улетел с Катей в США. Хансоны не хотели, чтобы окружающие узнали, что у их наследника онкология. Всем вокруг насвистели в уши, что молодая пара отправилась получать второе высшее образование. Петер вылечился, но остался бесплодным. Врачи считали, что это последствие лечения молодого мужчины. Навряд ли он когда-нибудь станет счастливым отцом. Представляете, как нервничали Елена и Карл? Через несколько лет молодые Хансоны полетели в Америку на отдых, назад Катя вернулась беременной. Информацию об онкологии Петера и его бесплодии нам удалось получить. А вот про Катю и ее беременность мы ничего не разузнали. У меня есть подозрение, что было сделано ЭКО, правда тщательно скрывается, никто в городке понятия не имеет, что Петер имел проблемы и что они были решены с помощью ЭКО. Наверное, Карл и Елена боятся досужих сплетен о применении донорской спермы. В этом случае младенец Кати никак не может считаться кровным родственником Хансонов.
– Супруги упоминали о проблемах со здоровьем сына, беседуя в библиотеке, – кивнула я. – Они считают, что Петер способен сделать еще одного малыша.
Нонна пожала плечами и ничего не сказала.
Алексей положил передо мной свой телефон.
– Вот фото Кати.
– Красавица, – восхитилась я, – понятно, почему Петер влюбился в нее с первого взгляда, яркая брюнетка, роскошные вьющиеся волосы, огромные карие глаза, настоящая Кармен.
– Вы правы, – согласился напарник Нонны, – в девушке кипит страстная кровь. Ее отец из знатного древнего рода фон Киршен.
