После первого удара тем же составом готовились ко второму по этой же схеме. Пока выполнялся первый налет, техники готовили другую смену самолетов для того, чтобы сократить время между первым и вторым ударом (это было обусловлено нехваткой летчиков, подготовленных к ведению боевых действий ночью).
Как и планировалось, с небольшим интервалом за истребителями прикрытия взлетел штурмовик командира. К Шабохейлю группа вышла уже в сумерках, но ведущий быстро отыскал знакомое место и сразу пошел в атаку. Заходы провели трижды, выходя из атак боевыми разворотами с расхождением пары в разные стороны, чтобы затруднить наводку зенитчикам. Вспыхивавшие внизу разрывы и зарево хорошо видели с остальных самолетов, а для лучшей ориентировки тонувшее в полумраке место удара подсвечивалось гирляндой САБ. Израсходовав боезапас, Кудрявцев пошел на аэродром, а Руцкой занял высоту 7000 м, чтобы оттуда корректировать работу остальных. Получив «добро», пары штурмовиков пошли в атаку. И в этот момент в кабине командирского самолета запищала «Береза».
С пакистанской стороны поначалу заметили появление МиГ-23 прикрытия. С авиабазы Камра поднялась пара F-16, ведомая Бохари. Выйдя к Мирамшаху, он убедился, что МиГи барражируют на значительной высоте над афганской территорией, и перешел к патрулированию, кружа напротив. Вскоре наземный оператор доложил, что с противоположной стороны в направлении границы подтягиваются новые самолеты. Радарный контакт с ними Атер установил с 42 км, а с 33 км различил на экране своей РЛС разделившуюся на пары группу (в этот момент эскадрилья Руцкого начинала штурмовку). Вскоре в наушниках пакистанского пилота зазвучал зуммер – ГСН «Сайдвиндеров» захватили цель.
Техник встречает вернувшийся из полета МиГ-23МЛД
Обнаружив неприятного соседа, который подкрался намного ниже «прикрышки» и все еще не был замечен ею, Руцкой дал своим «грачам» команду уходить и тут же перешел на снижение, лавируя «змейкой» и стараясь раствориться на фоне гор. Однако «Береза» сигналила уже надрывно – противник вел его машину в прицеле и был готов к атаке. После серии маневров F-16 оказался в хвосте у Су-25, быстро с ним сблизился и с дистанции 4600 м пустил ракету. Летчик едва успел катапультироваться из разваливающегося самолета.
В изложении самого А. Руцкого произошедшее звучало понятным образом более эмоционально: «Мы парой пошли к цели. Смеркалось, но видимость была как на ладони. Поэтому, не строя дополнительного маневра и убрав обороты на малый газ, мы со снижением приближались к цели. Перекрестие моего прицела уже лежало на центре скопления машин. Я спросил ведомого, как он видит меня и видит ли он цель. Прозвучал бодрый доклад: все хорошо, цель вижу, марка на цели. Тут же даю команду «пуск», и огненный залп из ракет пошел к машинам. Командую: «Вывод – я левым разворотом, ведомому – правым». Пошел на следующий маневр, первой колонны уже не было видно, вторую и третью видно было хорошо.
Выполняя маневр и видя пожарище и взрывы там, куда мы только что нанесли удар, я запросил экипажи, находящиеся в зонах ожидания: «Наблюдайте цель». Ответ был: «Наблюдаем». «Еще бы не наблюдать, такое зарево», – подумал я, находясь уже в верхней точке маневра. Перехожу в пикирование, принимаю решение бить по голове второй колонны, чтобы она не ушла, как первая, под карнизы скал. Огонь реактивными снарядами пришелся по голове колонны. Две машины головы колонны горят в верхней точке, хвоста третьей колонны не наблюдаю: водители выключили фары. Протягиваю чуть дальше и начинаю медленно снижаться, перекидываю гашетку на пушку. Вот они где, накладываю перекрестие, жму гашетку, вывод, внизу горят три машины. В верхней точке докладываю: «Остались PC, зайду еще раз с протяжкой огня по центру колонны. Всем приготовиться для атаки». Первую колонну так и не нашел. Атака с протяжкой по второй, снаряды пошли в цель. Перевожу в набор высоты, слышу запрос экипажей: «Разрешите атаку». – «Пока запрещаю, набрал только пять тысяч. Как видите цели, доложить каждому». Доложили, что все цели наблюдают. Летчикам я также сообщил, что первую колонну не нашел и не обозначил.
Летчики 120-го иап обсуждают выполненное задание. В центре – командир полка полковник В. Бураков
После газовки двигателя техник дает «добро» на старт истребителя
Высота 7000 метров, даю команду всем действовать по плану. Запрашиваю истребителей, как обстановка в воздухе, нет ли посторонних целей. Удар наносился в зоне невидимости радиолокационных станций аэродрома Кабул, а тем более Баграма, поэтому нам никто, кроме наших истребителей, не мог подсказать обстановку в воздухе. Мы были не только за радиолокационным полем, но и вне досягаемости радиостанций командных пунктов. Истребители ответили, что все нормально: кроме нас, в воздухе никого нет. Пока вел радиообмен, осветители сбросили САБ. Уже было темно, наступила ночь. Развешивали мы САБ по глиссаде, поэтому не только освещали цель, но и обозначили направление атаки. Когда сбросил САБы и второй самолет, я увидел первую колонну. Увидел первую колонну и летчик, за которым она была закреплена. Я не успел даже сообщить в эфир, что вижу первую колонну, как летчик запросил атаку по ней, я разрешил. На земле бушевало пожарище, особенно в районе скопления машин. Самолет за самолетом пошли в атаку. Работали отлично, я давал только команды на уход, напоминая эшелоны (высоту полета) при возвращении на аэродром. Дальше в атаке предпоследним разворачиваюсь в вираже, чтобы было удобно видеть, как атакует замыкающий, и в этот момент пронзительно заработала «Береза» – оборудование, оповещающее, что тебя захватил бортовой локатор самолета противника. Даю команду «грачам»: «Уход, уход». Ибо штурмовики Су-25 не предусмотрены для ведения воздушного боя и не имеют вооружения, которым можно отразить атаку истребителя.
Последний самолет уже выходил из атаки. Перевожу свой самолет на снижение с отворотами вправо, влево. «Береза» начинает визжать уже неистово. Закладываю крен 90 градусов со скольжением влево, в сторону атакующего самолета, направление – Пакистан. Левую педаль руля поворота до упора влево. Истребителям передаю: «Меня атакуют». В ответ: «Цель не наблюдаем». И в этот момент – мощный удар со взрывом в правый двигатель, гаснет все освещение приборов с одновременным хлопком разрушающегося фонаря остекления кабины. Выхожу из разворота с одновременным выводом левого двигателя на максимум. Правый горит, его РУД убираю на «стоп», перекрываю доступ топлива к правому горящему двигателю. Продолжаю снижаться с разворотом на курс к аэродрому. Левая рука на скобе катапульты. Но тут опять мощный взрыв – попадание второй ракеты, и я кувыркаюсь в катапультном кресле в воздухе, наблюдая, как впереди меня к земле понеслись куски взорвавшегося в воздухе моего самолета.
