Ми-24П капитана Беляева из 205-й овэ ведет поиск противника у Кандагара. Осень 1987 года
Не подлежавшие ремонту машины уничтожались на месте, что тоже требовало умения: изувеченные вертолеты не хотели гореть от зажигательных пуль и не взрывались даже от удара НАРами, прошивавшими «жестянку» насквозь. Чтобы вертолет не достался противнику, специально разработанная инструкция требовала: «…все уцелевшие НАР С-5 уложить в грузовой кабине и кабине экипажа, бомбы – под фюзеляжем на земле; разрушить трубопроводы топливной и гидросистем ударами в нижней части фюзеляжа; смоченные в керосине чехлы уложить жгутом длиной не менее 20 м, обеспечивающим отход в безопасное место…».
Зашедшая в тупик война заставила искать политическое решение. Используя слабость Кабула, оппозиция усиливала нажим, блокируя гарнизоны и вытесняя правительственные войска из провинций. Под День авиации 1987 года за Баграм разыгралось настоящее сражение, в котором авиаторы потеряли 10 человек убитыми. В апреле 1988 года на окраине этой авиабазы одна из «договорных банд» атаковала позиции правительственных войск. На их поддержку пришлось поднимать всю авиацию, два дня крутившую непрерывную «карусель», едва успевая убрать шасси и сбрасывая бомбы рядом со стоянками. Был случай, когда вертолетчиков Газни обстреляли охранявшие их афганские танкисты, получившие от «заказчика», как потом выяснилось, по пайке сахара за каждый выстрел.
Случаи обстрела и гибели машин прямо над полосой требовали ответных мер. Охраной авиабаз к 1987 году занимались 25 батальонов, а патрулирование и прикрытие с воздуха уже с 1984 года стало круглосуточным. Экипажи вертолетов едва ли не безвылазно жили на стоянках, подчас сменяя друг друга прямо в кабинах. Прежде всего ставилась задача защитить Ан-12 и Ил-76 с людьми на борту. Для эскорта каждого самолета выделялось звено Ми-24: одна пара прочесывала местность вокруг, а другая неслась впереди или по бокам садящегося транспортника, галсируя и высматривая засаду. Прикрытие могло быть усилено еще одной парой, следовавшей сзади и на протяжении всей глиссады, отстреливавшей АСО. В Кабуле, куда продолжали летать рейсовые самолеты Аэрофлота – единственные, не имевшие собственной защиты, – Ми-24 несли двойной комплект «корзинок» АСО-2В. При замеченном пуске ПЗРК вертолетчикам прямо предписывалось идти навстречу ракете, залпом пуская ловушки и подставляя под удар собственный борт (за что они сами себя с мрачным юмором прозвали «матросовыми по приказу»). Если же вертолеты не были готовы к встрече, самолетам не давали «добро» на вылет из Союза.
Сопровождение требовалось даже связным машинам и ПСС. 4 марта 1987 года пара Ми-8 ушла на подбор пилотов, катапультировавшихся из афганской «спарки» в паре километров от Баграма. Когда запоздавшие с вылетом Ми-24 оказались на месте, все было уже кончено: оба летчика Су-22 убиты, а «восьмерки» догорали на земле.
Разочарование в бесплодной войне стало очевидным. Оставалось только уходить, не ввязываясь в масштабные операции и действиями авиации сдерживая оппозицию. Большую часть вылетов стала занимать работа по плановым целям – базовым лагерям, опорным пунктам моджахедов и регулярные удары по позициям, с которых они обстреливали гарнизоны и аэродромы. В окрестностях Кабула постоянно патрулировались районы кишлаков Гурджай и Чакарай, из которых открывалась удобная для обстрела панорама города.
Ми-24п выполняет взлет по-самолетному, с разбегом на передних колесах
Обмен ударами шел с переменным успехом: противник все чаще использовал пусковые установки с часовым механизмом или производил пуски из кузовов машин, тут же меняя позиции (как оценивал такую работу А.В. Руцкой, «авиация летала, чтобы летать и дробить камень»). У Джелалабада «дежурной» целью была близлежащая деревня Ада, откуда по аэродрому то и дело постреливали. Вертолетчики не оставались в долгу и в конце концов стерли эту деревню в пыль. Такая же участь ожидала многие селения вблизи авиабаз: постоянный обмен ударами и «чистка местности» оставляли на их месте обезлюдевшие руины, высохшие арыки и сожженные поля.
Даже последние месяцы войны не были избавлены от потерь: 27 августа и 30 сентября 1988 года вместе с экипажами погибли два Ми-24, а в ночь на 2 февраля 1989 года не пришел на аэродром вертолет командира 50-го осап полковника А. Голованова и его штурмана С. Пешеходько, уже прокладывавших маршрут для возвращения домой. Их Ми-24 стал последним в печальном списке 333 вертолетов, навсегда оставшихся в Афганистане.
Истребители-бомбардировщики МиГ-27
Истребители-бомбардировщики МиГ-27 являлись одними из наиболее массовых самолетов советских ВВС, однако на протяжении почти полутора десятков лет службы ни одному из них не довелось принять участие в реальных боевых действиях. Даже в годы афганской войны до самых последних месяцев не возникал вопрос об их отправке в состав ВВС 40-й армии, и поэтому боевой экзамен для них стал тем более неожиданным.
Этому были свои причины. Задачи истребительно-бомбардировочной авиации в ВВС 40-й армии исправно выполняли Су-17, первые из которых (так называемые Су-17 без буквы) были переброшены в Афганистан уже при вводе войск. После не слишком впечатляющего дебюта (в основном из-за малого радиуса действия и ограниченной боевой нагрузки) их быстро сменили Су-17М3, ставшие настоящей «рабочей лошадкой». Машины, прозванные «стрижами», пользовались славой надежных и неприхотливых самолетов, находившихся, что называется, на своем месте. Помимо этого, базирование из года в год самолетов одного и того же типа упрощало обслуживание, снабжение и планирование боевых вылетов, так что объективно вопрос о переходе на другой тип истребителя-бомбардировщика не возникал.
К осени 1988 года подоспел срок очередной замены (по сложившейся к этому времени практике, полки истребительно-бомбардировочной авиации сменяли друг друга после года работы в октябре-ноябре). Других полков, успевших освоить боевое применение в условиях горнопустынной местности, во всех ВВС было не так-то много.
После выполнения задания садится МиГ-27Д 2-й эскадрильи.
Шинданд, ноябрь 1988 года
Возникло естественное предложение – направить на замену МиГ-27, в пользу чего имелось несколько доводов, основным из которых была возможность в оставшиеся месяцы войны опробовать самолет в реальных боевых условиях. Одновременно самым простым и надежным способом разрешался вопрос, которому было посвящено не одно военно-научное исследование – какая же из двух машин является наиболее эффективной. В конечном счете субъективный фактор сыграл не последнюю роль, включая и то, что во главе ВВС 40-й армии к этому времени находился генерал-майор Д.С. Романюк, прибывший из Забайкалья, где он командовал дивизией истребительно-бомбардировочной авиации и сам летал на МиГ-27.
