Девушка протянула к цветку вторую руку. Ток веществ по сосудам растения вроде бы усилился. И вдруг орхидея начала расти прямо на глазах. Цветок вытянулся и свесился из горшка, его листья раскинулись словно крылья, стебель становился все толще и толще. А затем горшок треснул и развалился на две части. Из-под обломков высунулись длинные и толстые белесые корни, попытались продырявить подоконник.
Светлана испуганно отдернула руку. Рост орхидеи сразу прекратился. Она замерла на окне бесформенной грудой стеблей и листьев.
На балкон вышла Нина Ивановна, привлеченная шумом. Она потрясенно уставилась на гигантский цветок, раскинувшийся на окне.
– Это… что… как это?! – пробормотала мама.
– Хотела бы я знать! – сказала Светлана.
Глава девятая
Кошмары во сне и наяву
Никита двигался по узкому темному коридору перешагивая через замшелые валуны и широкие трещины в каменном полу раздвигая руками длинные толстые корни, свисающие с низкого потолка. Он не знал, где очутился, но понимал, что где-то под землей. Путь ему преградили высокие кованые ворота. Никита подошел к ним и остановился, прислушиваясь. До него не доносилось ни звука. Он осторожно толкнул дверь. Она отворилась бесшумно, несмотря на проржавевшие петли.
Никита перешагнул через порог и оказался в большой мрачной пещере, освещенной мерцающим светом факелов, закрепленных на стенах. Корни толстыми жгутами свешивались с потолка, переплетаясь точно живые змеи. Они густо оплетали большой каменный гроб, казалось, растущий прямо из пола.
Двери зала вдруг с грохотом захлопнулись за спиной Никиты. По помещению пронесся сильный ветер, всколыхнувший свисающие корни и поднявший пыль с пола. В тот же миг крышка каменного гроба начала со скрежетом сдвигаться в сторону, раздирая корни, потом свалилась на пол и раскололась вдребезги.
Никита прирос к месту, от ужаса перестал даже дышать.
Из гроба протянулась рука… нет, мохнатая лапа, покрытая иссиня-черной шерстью. Острые белые когти заскребли по каменному краю.
Владелец лапы всадил когти в камень и начал медленно подниматься, вытягивая тело из саркофага. И тут Никита не выдержал и громко закричал.
И проснулся.
* * *
Он лежал на полу, весь в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем. Видимо, упал с кровати. Испуганная Ирина Юрьевна ворвалась в его комнату и подскочила к Никите.
– Сынок! Что с тобой?! Ты так кричал!
Никита испуганно взглянул на нее. До него еще не дошло, что это был всего лишь сон.
– Кошмар… – выдохнул он. – Ночной кошмар… Мама всплеснула руками.
– Все твои компьютерные игры! Говорила тебе, не засиживайся допоздна у ноутбука!
Никита попытался улыбнуться:
– Допоздна не получается. Ты прогоняешь меня в десять вечера…
– Купим мы тебе компьютер! Купим, не переживай. На день рождения.
Родители уже полгода обещали Никите купить компьютер. Но день рождения был семнадцатого ноября. Значит, оставалось еще почти два месяца.
Мама чмокнула его в лохматую макушку и ушла на кухню, а Никита поднялся с пола и начал заправлять постель. Толстый рыжий лентяй Апельсин уже успел разлечься на кровати. Ему до ужаса нравилось, когда Никита накрывал его одеялом. Апельсин тут же засыпал и мог продрыхнуть так до обеда. Никита и сейчас застелил постель поверх кота, а затем направился в ванную. Марина снова крутилась на кухне.
– Ты опять здесь?! – возмутился Никита, выходя из ванной. – Сдается мне, ты живешь в другом месте. Так чего забыла в нашем пищеблоке?
– Сдается мне, кое-кто давно в тыкву не получал, – невозмутимо сказала сестра. – Не знаешь, кто бы это мог быть?
– Марина, что за слова, – укоризненно взглянула на нее Ирина Юрьевна. – У вас в редакции все так выражаются?
– В нашей редакции я считаюсь одной из самых благовоспитанных девушек! – заявила Марина.
Никита сделал вид, что подавился кофе, и закашлялся.
– Представляю себе остальных! – саркастически сказал он.
Марина бросила в него кружком колбасы. В детстве она часто так поступала, когда младший брат выводил ее из себя, и за долгие годы до того наловчилась, что попадала с первого раза. Никита отлепил кружок со лба и показал сестре кулак. Мама сделала вид, что ничего не заметила.
– Что нового в школе? – поинтересовалась она, усаживаясь за стол.
– Ничего особенного, – сказал Никита.
– За исключением того, что на Хэллоуин, впервые в истории школы, будет проводиться бал-маскарад, – встряла Марина.
– Это же замечательно! – обрадовалась Ирина Юрьевна.
– Не думаю! – мрачно сказал Никита.
– Отчего такой пессимизм?
Марина ехидно улыбнулась:
– Каждый должен прийти в костюме! А наш Никитос с детства терпеть не может рядиться в карнавальные наряды!
– Точно! – подтвердил Никита. – Я помню, как еще в садике вы постоянно наряжали меня на утренники! То зайчиком, то медвежонком, то ежиком… то снежинкой, – добавил он и слегка покраснел.
– Снежинкой?! – всполошилась мама. – Когда это было? Что-то я такого не припомню!
Никита негодующе ткнул пальцем в Марину.
– Да, да! – обреченно призналась Марина. – Вы тогда велели мне отвести его в садик. А я случайно уронила пакет с костюмом зайчика в грязь. Пришлось вернуться домой и достать с антресолей мой старый детсадовский костюм снежинки… У меня тогда просто не было другого выхода! А вы с отцом уже ушли на работу и так ничего и не узнали.
– Вот! – воскликнул Никита. – А у меня теперь психологическая травма на всю оставшуюся жизнь! И вы еще удивляетесь, почему я терпеть не могу карнавальные костюмы!
Мама всплеснула руками:
– Я понятия не имела! И многого я еще не знаю?
– Ну… – замялась Марина. – Не так чтобы очень… – Она сердито взглянула на брата. – Доволен? Теперь ты вырос и можешь требовать сатисфакции! Я готова. Назначай место и время дуэли! Только стрелять я не умею, придется драться лопатами…
Ирина Юрьевна озабоченно покачала головой.
– И как тебя Андрей терпит? – спросила она. – У тебя разум двенадцатилетней девчонки.
Марина жеманно тряхнула волосами:
– Когда обертка такая красивая, никого не интересует, что у нее внутри!
Отец, собиравшийся на работу, громко расхохотался в прихожей.
Переругиваясь с сестрой, скидывая учебники в рюкзак, бегая по квартире в поисках мобильника, Никита совершенно забыл о своем ночном кошмаре. Телефон обнаружился в ванной комнате, причем Никита понятия не имел, как он там оказался. Затем он принялся искать вторую кроссовку. Первая уже была надета и зашнурована, так что пришлось прыгать на одной ноге, с трудом удерживая равновесие.
