Очень по тебе скучаю. Целую. Калипсо».
Никита еще раз перечитал ее послание и стал быстро набирать ответ:
«Здравствуй, Калипсо. А я ведь даже не знаю, как тебя теперь зовут. Я тоже ужасно соскучился и хочу поскорее тебя увидеть. Мы с Артемом уезжаем в деревню. Там нет Интернета, и сомневаюсь, что мобильная связь хорошо работает, поэтому в ближайшую пару недель написать тебе не смогу. Но ты присылай весточки. Отвечу, как только вернусь. Удачи вам. Целую. Пардус».
Никита едва успел отправить письмо, как в комнату, задумчиво осматриваясь, вошла Ирина Юрьевна с его рюкзаком в руках.
– Ну вот вроде и все, – произнесла она. – Одежду я тебе собрала, еду положила. Эсэмэску бабушке отправила еще днем.
– У нее есть сотовый?! – изумился Никита.
– Такое ощущение, будто ты считаешь, что мы отправляем тебя в каменный век!
– А разве не так?
– Там гораздо веселее, чем ты думаешь!
– Поверю тебе на слово! Ничего другого мне не остается. Ирина Юрьевна взглянула на настенные часы:
– Собирайся, сынок. У тебя через час электричка.
– Да я уже почти готов, – сказал Никита, выключая компьютер. – Мне только обуться да скейтборд взять.
Он вышел в коридор, уже загроможденный банками с краской, рулонами линолеума и новых обоев, и сунул ноги в кроссовки.
– Зачем тебе скейтборд в этом колхозе? – спросила Марина, все еще обнимавшаяся с Апельсином. – Там, наверное, даже асфальта нет!
– Еще одна! – возмутилась Ирина Юрьевна. – Асфальт там есть! Только если берешь доску, придется взять и шлем!
Это был скорее приказ, чем предложение. Мама все никак не могла забыть, как Никита однажды на полной скорости влетел в стеклянную витрину. Шрам на его правой брови, похоже, останется на всю жизнь. Но Никите он даже нравился: с этим шрамом он выглядел круто.
Никита молча снял с вешалки шлем и пристегнул его к лямке рюкзака. Ирина Юрьевна чмокнула сына в щеку на прощание и потрепала по макушке. Потом они с Мариной спустились во двор, где их уже ждал Андрей Чехлыстов в машине Департамента безопасности. Никита плюхнулся на заднее сиденье, и Марина захлопнула за ним дверь.
Пенсионерка Никанорова, гревшаяся на солнышке у подъезда, одобрительно кивнула.
– Арестовали паршивца?! – прошамкала она. – Давно пора! Ирина Юрьевна показалась в окне с котом на руках и помахала им вслед кошачьей лапой. Апельсин не возражал.
* * *
Когда Никита прибыл на вокзал, по громкоговорителю уже объявляли о прибытии его поезда. Электричка до станции Ягужино – той самой деревни, где ему предстояло жить две недели, – отправлялась через пятнадцать минут. Андрей крепко пожал Никите руку, сестра чмокнула в щеку совсем как мама, и они тут же умчались: Марина уже опаздывала на какое-то мероприятие, о котором ей предстояло писать статью. А Никита взвалил рюкзак на плечо и двинулся к нужной платформе. Артем ждал его на перроне с большой спортивной сумкой в руках. Его провожали мама Лолита Игоревна и младший брат Эдик.
Завидев Никиту, Эдик нахмурил тонкие белесые брови:
– Легостаев!
– Вот мы и снова встретились, мистер Бонд! – мрачно произнес Никита.
Эдик выхватил из кармана пистолет с присосками и прицелился Никите в лоб.
– Теперь никуда не скроешься! – завопил он, сильно картавя, и прыгнул на Легостаева.
Лолита Игоревна едва успела ухватить его за шиворот и сунуть себе под мышку. Эдик верещал и дрыгал ногами. Ладно хоть кусаться перестал, а то раньше Никита даже подходить к нему боялся.
– Что, сильно Маринка разозлилась, что мы не дождались ее у кафе? – не обращая внимания на вопли брата, спросил Артем.
– Не очень. Но завтра она Клепцовой все выскажет. Тебе повезло, что ты уезжаешь из города.
– Действительно, повезло…
– Никита, ты уж следи за ним, – озабоченно попросила Лолита Игоревна, с трудом удерживая Эдика. – Как бы не заблудился где-нибудь… Он же у нас тот еще разиня!
– Мама! – раздраженно вскинулся Артем.
– Я просто беспокоюсь!
Лолита Игоревна, одной рукой прижимая к боку беснующегося малыша, другой обхватила за шею старшего сына и энергично расцеловала. Артем недовольно морщился, но молчал и терпел.
– Все будет в порядке! – заверил Лолиту Игоревну Никита. – Я еду туда не в первый раз!
В этот момент щелкнул выстрел, и стрела с присоской впилась Артему в лоб. Эдик зловеще захохотал. Артем разразился проклятиями в его адрес, но подъехавший электропоезд заглушил гневную тираду. Очень скоро Никита и Артем уже сидели в полупустом вагоне и махали руками Лолите Игоревне и Эдику, оставшимся на перроне. На прощание Эдик скорчил им жуткую рожу.
Наконец состав тронулся. Парни уставились в окно, разглядывая быстро мелькающие мимо дома и деревья. Никита с детства любил смотреть в окно по пути в Ягужино. Городские здания попадались все реже, затем исчезали вовсе и начинался густой, непроходимый лес, вплотную подступающий к железной дороге. Вот тогда Никита окончательно понимал, что вырвался из каменных джунглей мегаполиса и впереди его ждут чистый воздух и вольная жизнь в деревне.
– А далеко ехать? – спросил Артем, отворачиваясь от окна.
– Минут сорок.
– А нас там встретят?
– Должны, по крайней мере…
– Солнце уже садится! Ты уверен, что нас встретят?!
– Мама отправила бабушке сообщение! – вскипел Никита. – Успокойся уже! Ты заставляешь меня нервничать!
– Извини, – смутился Артем. – Просто я впервые в жизни выезжаю за пределы Санкт-Эринбурга!
– Что, правда? – удивился Никита. – Тогда все понятно. Не волнуйся, я ведь ездил в Ягужино не один раз. Не пропадем.
– Ягужино? Так называется деревня?
– Ага.
Артем немного успокоился. И, как оказалось, зря.
Его худшие опасения подтвердились: на станции их никто не встретил. Поезд остановился всего на пару минут. Никита и Артем выпрыгнули из вагона, и поезд тут же умчался. По сути, никакой станции здесь и не было. Это место даже полустанком нельзя было назвать. Два низеньких строения – покосившийся деревянный сортир да будка стрелочника, стоящая неподалеку, – вот и все, что они увидели.
Друзья озадаченно переглянулись. Они были совершенно одни в быстро сгущавшихся сумерках.
– Отлично! – удовлетворенно сказал Артем. – Похоже, мы влипли! Я уже даже не удивляюсь. Мне всегда везет как утопленнику…
Никита взглянул на наручные часы.
– Девять вечера, – сказал он. – Мы прибыли точно по расписанию. И где бабушка? Ничего не понимаю!
Артем покрутил головой по сторонам:
