– Я люблю ее, потому что люблю ее, – сделал вывод он. – Я
добрался бы до нее, даже если бы мне пришлось пройти весь путь пешком, но она
нуждается во мне прямо сейчас. Я могу взять вертолет теперь?
– Прямо сейчас. И… Эш?
– Да? – Это было резко. Он был подозрителен до последнего.
– Будь осторожен. И сообщи мне, как только сможешь, все ли с
ней… все ли с Мэри-Линетт в порядке.
– Конечно, – автоматически пообещал Эш. А потом уставился на
эту девушку, похожую на веточку ивы, которая, казалось, действительно
заботилась о проблемах других людей. Даже циничный Эш понял, что она сказала
это не потому, что как только Мэри-Линетт окажется в безопасности, вертолет
освободится и будет полностью в распоряжении самой Сары. Он знал, что она
сказала это совсем по другой причине. Она заботилась.
Ему было жаль, что он не мог пересилить себя, чтобы полюбить
ее друзей, особенно Киерлана. Как истинный мошенник, он мог понять, что тот был
еще большим. И Эш мог поклясться, что этот парень был вне конкуренции.
Мэри-Линетт
Когда это началось, Мэри-Линетт лежала на кровати. Ее
первой мыслью было: «Землетрясение». Комнату трясло так, что учебники лились с
полок каскадом, бумаги и ручки слетали со стола, а одежда вываливалась из
шкафа… Все это не прекращалось, как будто в здании удар за ударом взрывались
бомбы. В то же время, шум был, как от рева гигантского огнемета.
«Слава Богу, мой лучший телескоп остался в Вересковом Ручье,
– безумно размышляла она. А затем подумала о другом: – А что же происходит в
Вересковом Ручье?»
Поскольку комната успокоилась, Мэри-Линетт вынула свои
затычки для ушей. В глубине души она была деревенской девушкой, привыкшей к
крикам голубой сойки и скрипу желтой сосны. А здесь… она совершенно не привыкла
к звукам шумного университетского городка и улиц вокруг него. Ее затычки для
ушей были просто отличными, они заглушали до 40 децибел в частотах от 125 до
8000 герц, и когда она пользовалась ими, было почти невозможно услышать что-либо
из внешнего мира. Но теперь вынимать их не было никакого смысла. Вокруг было
настолько тихо, словно они все еще были у нее в ушах. Она встала и, всунув ноги
в тапочки, подошла к окну, чтобы посмотреть на мир.
Ее глазам открылся ад.
Небо было окрашено в странный темно-оранжевый цвет с
бледно-зелеными полосами. Она догадалась, что это было от огня, который
отражался от низко лежащих облаков. Сквозь серый дым она могла видеть пожары…
здесь и там. Единственное, что она не могла видеть… или слышать… было движение:
ни отдаленных гудков автомобилей, ни низкого рева грузовиков, ни визга
тормозов, ни сирены скорой.
Тишина была совершенно жуткой. Не было никакого крика,
никакого глухого стука бегущих шагов, не было паники. Это было так, словно все
в мире, кроме нее, исчезли. Сам по себе университетский городок был огражден. Он
был отделен от внешних улиц, но через окно она могла видеть брошенные машины,
оставленные повсюду, даже на траве… с открытыми водительскими дверцами. Как
будто люди остановились, вышли и просто ушли.
«Как долго я была в отключке?»
Мэри-Линетт была человеком, но в ней было кое-что и от
вампира – ее обостренные чувства. Она должна была услышать что-то с улицы.
Она простояла там одно мгновение, захваченная видом и
беззвучностью, а затем начала двигаться.
Отходя от окна, она расстегнула молнию на своей кофте и
бросила ее куда-то назад. Затем поступила так же с трикотажными штанами, бельем
и носками, не обращая внимания на то, куда они падают. Она потянулась, чтобы
достать специальную серую спортивную сумку из-за шкафа. Нащупав ее, она
потянула ее вперед. И в ту же секунду уже надевала плотную темную рубашку,
джинсы, шерстяные носки и прочные ботинки, подходящие для ходьбы. Поверх она
натянула свитер и ветровку с капюшоном и, наконец, провела несколько раз щеткой
по своим темным волосам, которые теперь были короче, чем несколько лет назад.
Пара прочных походных ботинок и запасных носков: взяла.
Основные туалетные принадлежности: взяла. Многослойные карты местности: взяла.
Водонепроницаемый блокнот и ручка: взяла. Немного ПБП («Пища быстрого
приготовления»): сухой обед, несколько упаковок вяленного мяса, арахис и
парочка Пауэр Барс
[5]
:
взяла. Вода в экологически чистых одноразовых пакетиках: взяла. Два фонарика и
дополнительные батареи к ним: взяла. Сжатый моток туалетной бумаги, одеяло,
занимающее в сумке пространство размером с конфету, спальный мешок объемом с
толстую книгу: взяла. Электрошокер, булава, кастет, дубинка и несколько других
видов оружия, которое квалифицирует своего пользователя как реалиста: взяла.
Сумка не была элегантной, крутой или гламурной.
Единственным, для чего она предназначалась, был процесс спасения себя.
Мэри-Линетт знала об Апокалипсисе в течение многих лет. Вот
только недавно она, как и все остальные, перестала считать, что он придет.
Мэри-Линетт не надела рюкзак на плечи сразу же. Она должна
была сделать кое-что еще, нечто, что она так долго откладывала, нечто ужасное,
настолько, что даже сейчас слезы капали с ее ресниц, пока она открывала сейф в
шкафу и вытаскивала нестандартно выглядящий сотовый телефон: более громоздкий,
чем обычный, и с двумя толстыми черными антеннами.
Затем она сделала телефонный звонок.
Эш
На стартовой площадке Эш влез в кабину шикарного, обитого
внутри черной кожей вертолета. Он почти ожидал, что сейчас стюардесса, одетая в
специальную форму, предложит ему бокал шампанского. Эш часто перемещался при
помощи различных вертолетов, но раньше никогда не видел, чтобы такой летающий
танк снаружи, внутри мог превращаться в зал заседаний из дуба-и-кожи, который
был просто воплощением роскоши.
У Тьерри Дескуэрдеса, Хозяина Царства Ночи, законного повелителя
для каждого вампира, ведьмы, оборотня и даже предсказателя по чайным листьям
мира, все должно быть первоклассным. Интерьер пассажирского купе был таким же,
как у небольшого самолета. Широкие, обитые кожей сидения легко сдвигались или,
наоборот, отодвигались. Кондиционер, журналы, свежие цветы, Манчис
[6]
, кувшины с напитками –
все совершенно безопасно. Одни наушники для желающих поговорить с командой, другие
для желающих слушать музыку, третьи – глушители – для тех, кому просто не
нравится шум полета. Здесь также были приборы ночного видения для людей,
которые не были обеспеченны отличным зрением в темноте, и личные компьютеры для
всех пассажиров, которые все как один сейчас показывали комнату, заполненную
мрачными людьми в официальной одежде, которые вежливо, но настойчиво спорили.
«Военная комната, – подумал Эш. – Их официальный обед
прервал очередной Апокалипсис».
