– Вась друг спрасивал расписание поезьдов в Гонконге.
– А он не сказал, куда направлялся?
– Сказаль, – ответила китаянка. – Во Вьетнам.
– Ясно. Ладно, спасибо большое. Я Вам очень признательна за помощь, – Рысь побежала к фуникулеру. Она села в ближайший вагончик. Очереди не было, и она оказалась единственной пассажиркой, что дало ей возможность спокойно связаться со штаб-квартирой ОЭН. Она включила шифратор. Сразу перевели на Монти.
– Направляюсь во Вьетнам. Похоже, Лик едет поездом, и, думаю, я могла бы его опередить, если удастся вылететь регулярным рейсом в Ханой. Но ствол опять придется сбросить.
– Я тебе другой пришлю, – ответил Монти. – Скажи, где остановишься.
– Хорошо, – Рысь принялась изучать расписания поездов и самолетов, которые прихватила в аэропорту. В тот день оставался только один рейс в Ханой, и у нее еще были все шансы успеть. Но, какой способ передвижения ни выбери, азиатская транспортная система отличалась предельной загруженностью на любом направлении. Рыси оставалось надеяться, что будет свободное место. Она должна была прибыть на место раньше Оуэнса и ждать, когда прибудет его поезд. Выбрать железную дорогу для него значило потратить чуть больше времени, но, что важно, избежать скопления людей, в случае, если он выкупит целое купе.
Рысь знала, что во Вьетнаме торговля живым товаром процветала, но в сравнении с соседними странами все же была не такой интенсивной.
Умен, Оуэнс-чертяка…
У него и там были связи? Рысь должна была отыскать его как можно скорее. Нельзя позволить ему добраться до своих подельников и продолжить убивать ни в чем не повинных женщин.
Глава двенадцатая
Наньнин, Китай
Из окна поезда открывался великолепный вид. Оуэнс подъезжал к Наньнину, мегаполису, окруженному роскошными тропическими ландшафтами и буквально утопающему в зелени. Это место было известно как «Зеленый город». Но Уолтер не успел оценить красоту города, он юркнул в такси, чтобы не толкаться в переполненном автобусе. Большую часть пути из Гонконга Оуэнс провел в сладостных мечтах, лелея воспоминания прошлой ночи, когда ее лицо целиком закрывало его собственное, возвращая ему бесценное чувство контроля. Он проснулся около четырех утра и до семи нежился в постели, наслаждаясь силой своей новой маски, пускай лишь временной.
Эти ощущения, безусловно, стоили тех стараний, которые потребовались, чтобы утром вычистить весь номер. Уолтер предусмотрительно постелил на кровать поверх белья мешки для мусора, купленные заранее в продуктовом магазинчике, но пятна крови все-таки остались. И на одежде тоже. И на полу.
Единственное, о чем Оуэнс сожалел, это о том, что от маски пришлось избавиться. Но он знал, что с ней было слишком рискованно пересекать границу. Он с огромным трудом заставил себя выбросить черный пакет с маской в контейнер у канатной дороги. Чувство беззащитности снова нарастало. И оно становилось тем сильнее, чем дальше Оуэнс оказывался от своей последней маски. Когда поезд остановился в Наньнине, Уолтера вновь колотило от желания срочно найти очередного «донора».
* * *
Ханой, Вьетнам
Джек удалось отхватить последнее место на дневной рейс гонконгской авиакомпании «Cathay Pacific» до Ханоя. Во Вьетнаме она первым делом выяснила, как добраться до вокзала Гиа Лам. В свое время она достаточно пожила в Азии и знала, как медленно функционировали местные железные дороги. Джек была исполнена оптимизма, почти уверенная, что Оуэнс все еще был в пути, если покинул гостиницу в Нгонг-Пинге всего лишь день назад.
У нее были удивительные способности к языкам, и она какое-то время жила в Сайгоне, поэтому она неплохо понимала по-вьетнамски. У одного из служащих вокзала Джек узнала, что на последнем отрезке пути Уолтера – а это был тринадцатичасовой переезд из Наньнина, Китай – ходил всего один поезд в сутки. Это был ночной состав с прибытием в семь утра.
Попался.
Джек порадовалась, что у нее было еще добрых четырнадцать часов на то, чтобы набраться сил и оглядеться. Она отправилась на поиски подходящего отеля и нашла недорогой вариант в старой части Ханоя, в пешей доступности от вокзала. В ее номере «Bodega Hotel» не было даже окна, и помещение остро нуждалось в проветривании. Но Джек не могла позволить себе риск встретиться лицом к лицу с Кэссиди, которая, разумеется, выбрала место поприличнее.
Джек знала почти наверняка, что Кэссиди тоже была на пути в Ханой. Должна же она была проявить сообразительность, в которой Джек не могла ей отказать. Скорее всего, она тоже полетела самолетом.
Немного вздремнув, Джек вышла в город. Было чуть за полночь. Она осматривалась, прикидывая, насколько трудно тут обзавестись стволом. Ей доводилось бывать во Вьетнаме раньше, но так далеко на север страны она не забиралась. Старые кварталы Ханоя были похожи на пчелиный улей. Снующие пешеходы, шумные улицы – столпотворение ресторанов, магазинчиков, пагод и храмов, отелей и всевозможных лавочек. Двухтысячелетняя история Ханоя отражалась в традиционных названиях улиц, большинство которых сохранилось со времен, когда в центре города размещались важные торговые и ремесленные узлы, – Шелковая улица, Бумажная улица, Чеканная улица, Серебряная улица, Рыбная улица, Посудная улица. Город сильно воздействовал на все органы чувств. Была работенка и для шестого чувства: переходить дорогу здесь было равносильно самоубийству. Во Вьетнаме это норма – дороги всегда, в любое время суток, запружены машинами, мотоциклами, велорикшами, мопедами. Сплошная гонка, где каждый сигналит и пытается протиснуться вперед, действуя по принципу «доберись до места первым любой ценой». Правила дорожного движения здесь не действовали, и даже тротуар подчас служил дополнительной полосой. Ничего удивительного, что приезжим здесь водить запрещалось.
В одном особенно жутком обшарпанном переулке – где еще искать торговцев оружием – Джек увидела человека, продававшего ножи, военную атрибутику и «дорогие американские зажигалки», конечно же, китайского производства, безвкусные подделки. Обменявшись вполголоса парой слов с этим типом, Джек вышла из-за занавесочки, заткнув в голенище сапога полуавтоматический M-1911 сорок пятого калибра. В другом сапоге удобно устроился глушитель к пушке. Порядок.
Она прошла мимо другого уличного торговца, он продавал вездесущий суп-лапшу «пхо». У Джек заурчало в животе, когда в нос ударил чудный аромат острого мясного бульона и зеленого лука. Она осознала, что давно не ела и, поразмыслив, а не вернуться ли сначала в отель за косухой (вечером на улице было около двадцати градусов, но ночью становилось прохладно), Джек поняла, что с голодным бунтом желудка нужно разбираться безотлагательно.
Узнав у местных, лучшее место с традиционной вьетнамской кухней, она направилась на улицу Тонг Дуи Тан, славившуюся многочисленными ресторанами и кафешками.
Джек выбрала крохотное заведение, которое привлекло ее невероятными запахами, вызывавшими бешеный аппетит. Внутри это место походило, скорее, на бар – тесный зал был заставлен небольшими алюминиевыми столиками, вокруг которых ютились хилые стулья. Джек заняла единственный свободный столик, прямо у двери, и заказала местное пиво и «бун ча», жирное сладкое блюдо из запеченной свинины в густом соусе, которое подали с прозрачной рисовой лапшой и мелко нарезанными листьями салата.
