– Прости, – проговорила Джек. – Прости за то, что я натворила.
– Я могу быть не согласна с твоей позицией, но правда-то в том, что я люблю тебя, – голос Кэссиди дрогнул.
– Я решила выйти в отставку. Оуэнс – мой последний заказ.
Кэссиди стиснула ее в объятьях.
Джек рассмеялась:
– Это означает «да»?
– Да, да, да и еще раз да, – Кэссиди страстно ее поцеловала.
Когда они переводили дыхание, Кэссиди поймала взгляд Джек.
– Что же теперь ты намерена делать? – спросила она, перемежая слова краткими поцелуями.
Это был вопрос о том, что последует за отставкой, но плана у Джек пока не было. Впрочем, он быстро родился.
– Запри-ка дверь, и я буду любить тебя… до понедельника.
– А с понедельника что? – настаивала Кэссиди.
– Погоня окончена, – ответила она, расстегивая платье Кэссиди.
Эпилог
Колорадо
Проснувшись в чудной неге после секса, Кэссиди перекатилась на спину. Рядом с ней лежала Джек: она спала на соседней половине кровати, поистине королевских размеров. На лице ее было счастливое умиротворение. Кошмары не беспокоили ее уже несколько недель. Это был хороший знак: Кэссиди надеялась, что Джек смогла примириться со своим прошлым и обрести покой. Теперь она более оптимистично смотрела в будущее, несмотря на недавно пережитый кризис.
В их паре все шло как-то даже слишком хорошо. По возвращении из Вьетнама у Кэссиди не было новых заданий, она все свое время проводила с Джек. К ее вящему удовольствию и по ее настоянию Джек вернулась на работу в фонд поддержки бездомных детей и малолетних наркоманов Нью-Йорка. Работа ее увлекала. А еще Кэссиди удалось уверить ее, что мечту о доме у океана вполне можно претворить в жизнь. Они нашли место в Санта-Лючии и уже подготовили все бумаги.
И хотя Джек отказалась от денег русского, ее накоплений и аванса за последний заказ хватило на то, что она задумала. До окончания строительства оставалось совсем немного – каких-нибудь пара месяцев. Но мир охватил чертов вирус, жизни нескольких тысяч людей оказались перевернуты с ног на голову.
Джек пришлось оставить работу в Нью-Йорке. Болезнь погубила множество людей, в том числе многих подростков, с которыми Джек имела дело. Пара переехала в дом Кэссиди в Колорадо Спрингс, где процент смертности был еще сравнительно низок, однако неуклонно рос. Они старались не выходить из дома без крайней необходимости. Кэссиди постоянно получала последние новости в сводках ОЭН.
Кэссиди устроилась на плече Джек. Та притянула ее ближе, что-то проговорив во сне. Пару дней назад они узнали, что в Санта-Лючии работы не были остановлены, потому что число заболевших оставалось невысоким.
Точно читая ее мысли, Джек вдруг проговорила:
– Я иногда думаю, что дом этот проклят, знаешь.
Кэссиди подняла голову, взглянула на любимую и проговорила, стараясь держать оптимистический тон:
– Пройдет. Нужно только верить, что все пройдет. Еще немного, и у тебя будут Карибы на заднем дворе, – она пыталась уверить не столько Джек, сколько себя саму.
Джек поцеловала ее в макушку.
– Ты же здесь, со мной.
– Ага, меня не остановить. Только попробуй.
– И навлечь на себя твой гнев? Нет, спасибо. Меня моя голова вполне устраивает.
Кэссиди посмотрела на нее, во взгляде серьезность.
– Ты же знаешь, я никогда тебя не трону.
Джек нежно поцеловала ее в губы.
– Знаю.
Они лежали молча, каждая была погружена в свои мысли.
Этим утром они занимались любовью не только чтобы выразить чувства. Это была попытка забыться, выкинуть из головы все мысли о том, что мир сошел с ума. Попытка проверить, что они еще живы, и поблагодарить за это мироздание. Вирус их не коснулся.
– Есть новости от Морок? – Джек думала все о том же.
– Она жива. Где-то в джунглях Колумбии. Больше ничего не известно.
– А вакцину еще не нашли? – спросила Джек.
– Ищут. Монти сказал, есть кое-какие наметки.
– Почему мир катится в ад с такой скоростью? – Джек потерла лицо. – Слишком много смертей. Слишком мало надежд.
– Не говори так, Джек. Надежда есть всегда, – Кэссиди должна была в это верить.
Воцарилась напряженная тишина.
– Я не знаю, что делать, если с тобой что-то случится.
– А ничего и не случится. Мы же обе принимаем все меры предосторожности.
У Кэссиди зазвонил телефон, она взглянула на дисплей.
– Это пока вирус не мутировал, – уточнила Джек.
– Ну до нынешнего момента прокатывало. Черт. Это по работе.
Джек замерла. Как и всегда, когда звонили из ОЭН.
Джек знала, что Кэссиди никогда не причинила бы ей вреда, но ОЭН доверять было нельзя. И хотя Пирс не предпринимал против нее никаких действий, она не была уверена в его намерениях.
– Рысь, один, два, один, шесть, шесть, восемь.
– Через пять часов на базе ВВС Петерсон, – это был Монтгомери Пирс. – По пути все объясню.
– Морок…
– Насколько мне известно, жива. Мы хотим тебя отправить проверить там одну зацепку. Поедешь с Аллегро, – сказал он, имея в виду оперативницу, которая специализировалась в нападениях и поиске.
Пирс повесил трубку.
Кэссиди встала и повернулась к Джек.
– Я должна ехать.
Джек вскочила, отбросив одеяло:
– Что? Почему?
– Есть зацепка. Через пять часов я улетаю.
Джек схватила одежду с пола, решительными шагами направилась к Кэссиди, села на постель и стала одеваться.
– Я еду с тобой.
– Нет! Даже если бы это было возможно, – нет. Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Этим я занимаюсь, Джек. Ты прекрасно знаешь. Просто какое-то время не было заданий, а теперь…
– Дело не в этом, Кэсс. Ты знаешь, что там творится.
– Это моя работа. У меня нет выбора, а если бы и был…
– Да знаю я, – вздохнула Джек. – Все равно бы гнула свое.
– Именно.
– Я не могу позволить тебе просто уехать. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – Джек взяла ее под скулы, заглядывая в лицо. Кэссиди обняла ее за талию.
– Со мной всё будет хорошо, – она поцеловала Джек мимолетно, сладко, чтобы успокоить. – И потом, нам еще дом строить.
– Нам еще жизнь строить, – ответила Джек.
Кэссиди видела, как тяжело ей было смириться с тем, что Кэссиди должна была уехать. – Я так тебя люблю…
