– Это была ошибка, поверь. – Отвожу телефон от уха, готовый завершить вызов, но слышу, как отчаянно она повторяет мое имя, умоляя не вешать трубку.
Как идиот, подношу телефон обратно к уху, молча ожидая объяснений.
Что, черт возьми, она может мне сказать? Почему я дал ей шанс что-либо объяснить? Я делаю это для своего отца? Потому что, черт возьми, уверен, что лично у меня нет никаких оснований снова заговорить с ней. Не после бомбы, которую она подсунула мне в день, когда я и Фэйбл уезжали из Кармела.
Ванесса не была твоей сестрой, Эндрю. Она была твоей дочерью.
Вспоминая, закрываю глаза. Она даже не скрывала радости, когда делала это жестокое заявление. Я говорил о Ванессе с доктором Харрис. Она знает об обстоятельствах, окружающих смерть Ванессы, о моем чувстве вины за то, что оставил ее одну. О том, как виню себя в ее смерти. Как мой роман с мачехой, возможно, повлек за собой рождение Ванессы. Моя сестра, моя дочь… Черт, до сих пор не знаю, чему верить.
А еще этот страх: Адель признается во всем моему отцу, и он возненавидит меня за то, что я сделал. Угроза развода заставляет людей делать сумасшедшие вещи, лишь бы сохранить свой брак. А также вынуждает совершать ужасные поступки, навсегда брак разрушая.
Адель совершенно непредсказуема. Смертельно боюсь, что она раскроет все секреты, а я окажусь худшим сыном в мире. Самая последняя вещь, которую хочу сделать – разочаровать отца.
Впрочем уже слишком поздно. Я разочаровывал его так часто – не сосчитать, и это еще он не знает о большинстве совершенных мной проступков.
– Твой отец хочет оставить меня, – наконец произносит она.
Я открываю глаза, все плывет, экран ноутбука кажется размытым.
– Думал, вы двое уже расцеловались и помирились.
– Знаю, он ездил повидаться с тобой в эти выходные. Ответь: зачем? Вы же не настолько близки. Что ты обещал ему рассказать? Вы говорили обо мне? Что ты сказал? – Она в панике, и все, что ее сейчас волнует, это она сама.
Так было всегда.
– Мы о тебе почти не разговаривали, отец только сообщил, что у вас проблемы, и он готов подать на развод. – Не могу поверить, что объясняюсь с ней, но как бы странно это ни звучало, у нас есть общий секрет. Мы оба много потеряем, если он раскроется.
– Ты врешь. Ты пытаешься убедить его оставить меня, а я не позволю, Эндрю. Ты тоже виноват в том, что произошло между нами, так же как и я. Я отказываюсь брать всю вину на себя. – Ее голос понижается, наполняясь ядом.
– Его причины бросить тебя не имеют ничего общего… с нами. – Я задыхаюсь на последнем слове. «Нас» с Адель никогда не существовало. Скорее, была ее попытка подчинить меня, и я, у которого не было сил бороться с этим. – Это связано с тем, что ты завела интрижку с каким-то тренером по гольфу.
Она делает глубокий вдох. Попалась.
– Это он тебе сказал?
– Я не должен обсуждать с тобой это. – Черт возьми, почему я до сих пор говорю с этой стервой? – Я сейчас отключаюсь. Не нужно мне снова звонить.
Прежде, чем она может вставить хоть слово, завершаю вызов, бросая телефон через комнату так, что он впечатывается в стену и отскакивает на ковер, издав приглушенный звук.
Но мне этого мало. Я псих. Зол на себя за то, что ответил на проклятый звонок и слушал ее бредни. Зол на Адель, которая все-таки дозвонилась до меня, хотя я уже ей сказал, что вообще отказываюсь разговаривать с ней.
Я сам нарушил собственные правила, разве нет? Могу ли винить только ее, когда и сам виноват не меньше?
Мой телефон на полу звонит, и я иду за ним, волнуясь, что могу увидеть сообщение от Адель.
Но это не так.
Ты уже не на занятиях?
Несмотря на мой гнев, я улыбаюсь и отвечаю Фэйбл.
Нет. А что?
Ты можешь приехать за мной?
Я печатаю ответ, когда от нее приходит еще одна эсэмэска.
Пойму, если ты занят. Мне просто… нужно тебя увидеть.
Беспокойство нарастает во мне, прошу ее дать мне десять минут.
* * *
Фэйбл ждет меня у входа в подъезд, и я притормаживаю рядом. Она залезает в машину и хлопает дверью, глядя прямо перед собой, словно не в состоянии посмотреть на меня, и я начинаю волноваться.
– Ты в порядке? – Направляю внедорожник в сторону парка, напряжение узлом закручивается в животе. С ней что-то не так.
Она вздыхает и медленно качает головой.
– Разругалась с мамой.
– Прямо сейчас?
– Несколько часов назад. – Она опускает голову, уставившись на свои колени. – Я наговорила ей таких ужасных слов. И, что еще хуже, не жалею об этом.
– Несколько часов назад? Фэйбл, почему ты не позвонила мне раньше?
Она пожимает плечами.
– Не хотела беспокоить.
Святое дерьмо. Да неужели она не имеет на это права? Я бы землю ради нее перевернул. После всего, что она сделала для меня. Она действует так самоотверженно, она всегда, всегда приходит мне на помощь…
Тянусь к ней, кладу руку на ее худенькое плечо и нежно сжимаю.
– Я не смогу помочь тебе, если ты мне не позволишь.
Фэйбл испускает судорожный вздох и наконец смотрит на меня. Ее лицо почти белое, на лице никаких эмоций.
– Я привыкла рассчитывать только на себя, ты же знаешь? Никто никогда не поддерживал меня. По-настоящему.
– Даже Оуэн?
– Как я могу на него рассчитывать, он всего лишь ребенок.
– Ну, он, безусловно, защищал тебя, когда ударил меня вчера, – возражаю я.
Она слегка улыбается и закатывает глаза.
– Удивительно, что он это сделал, да?
– Моя челюсть все еще побаливает. – Я прижимаю руку к месту, где его кулак встретился с моим лицом.
– Мне очень жаль.
Нет, ей совсем не жаль, и я не переживаю об этом. Если бы она была моей сестрой, и какой-то кретин разбил ей сердце, я бы сделал с ним то же самое.
– Фэйбл. – Взгляд снова встречается с моим. – Я хочу быть твоей опорой. Всегда. Знаю, что еще не оправдался перед тобой, но я это сделаю. Клянусь. Хочу дать тебе обещание.
Она откашливается и выглядит нервной.
– Какое обещание?
Я беру ее за руку и переплетаю наши пальцы.
– Что бы ни случилось, с этого дня я всегда тебя поддержу. Если я нужен, то немедленно приду.
Она приоткрывает губы, словно собираясь что-то сказать, но потом нервно их сжимает.
– Я хочу верить тебе, правда. Но боюсь, ты снова оставишь меня. И не знаю, смогу ли это вынести.
