Книга Призрак Безымянного переулка, страница 70. Автор книги Татьяна Степанова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Призрак Безымянного переулка»

Cтраница 70

Лужков открыл дверь. Лиза Апостолова сидела на своем диване, служившем ей постелью. Тучное тело ее занимало половину дивана. Колени закрывал шерстяной плед. Ноги тонули в огромных пушистых тапочках. Она посмотрела на участкового Лужкова как на стену и тут же снова уставилась в одну точку перед собой.

Лужков взял стул, стоявший у стены, и сел напротив Лизы.

– Привет, Лиза.

Никакой реакции. Глаза – как у матери: серая слюда. Только совсем мутная, непроницаемая.

– Лиза, я хочу с тобой поговорить.

Нет ответа.

– Я знаю, почему ты укусила Алису. Ты ведь вспомнила ее, да?

Нет ответа.

– Ты вспомнила те дни в мае, когда Алиса и другие девочки и мальчик Саша Мельников привели тебя в заброшенный фабричный цех.

Нет ответа.

– Ты вспомнила, как это было. Как было страшно и больно. И как долго это длилось – целых девять дней, пока ты не освободилась.

Нет ответа. Лиза смотрела мимо Лужкова.

– Ты же сама тогда сумела освободиться! Ты сделала это и спаслась. Да, Лиза? Ты сделал это сама. Ты сумела. Ты молодец.

При слове «молодец» Лиза посмотрела на участкового. Лужков протянул к ней руки ладонями вверх. И она послушно и доверчиво, как ребенок, вложила свои пухлые крупные руки в его.

Лужков сжал ее ладони.

– Ты ведь вспомнила, как все было с тобой, да, Лиза?

Он надеялся, что хотя бы не выражением лица, а руками – каким-то их движением, пожатием – больная отреагирует, даст понять, что она понимает, о чем речь. Так участковый Лужков пытался общаться со своим отцом. И ему порой казалось, что отец реагирует.

Но ладони Лизы Апостоловой – пухлые, безвольные, теплые – так и остались в его руках.

– Чего вы к ней пристали? – тихо спросила Тамара Апостолова, входя в комнату. – Думаете, с вами она заговорит? Никогда она уже не заговорит. Она и прежде не говорила. А теперь нет никакой надежды. Думаете, я не пыталась? Я сколько раз пыталась, надеялась, что будет отклик. Я же мать ей, не кто-нибудь. Нет, ничего не вышло у меня. А я мать ей, а вы – чужой человек.

– Знаете, Тамара Николаевна, матери на многое способны ради своих детей.

– Это вы к чему?

Лужков выпустил руки Лизы, и они безвольно упали. Он встал со стула.

– Пойдемте на кухню, есть разговор. – Он пропустил мать Лизы перед собой.

– Какой еще разговор? Я и так уж в вашей полиции… Такое дело, такое дело! Я до сих пор опомниться не могу.

Они прошли мимо зависшего в передней со скалкой Мещерского на кухню.

– Я вот подумал: а вдруг вы не только мирно курили у мусоропровода в тот вечер, когда убили Александра Мельникова? – Участковый Лужков прислонился к стене.

– Я вам все сказала как на духу. И Светку эту Колганову я видела.

– И любопытство ваше взяло верх, – продолжал Лужков. – Вы дали секретарше Мельникова время подняться по лестнице и сами последовали за ней. И поняли, что она подслушивает у дверей новой квартиры Алисы. А потом вы дождались ухода Колгановой и сами поднялись туда, на этаж. И услышали то, о чем смутно начали догадываться еще накануне.

– О чем это я смутно начала догадываться?

– Когда Лиза укусила Алису, вы могли подумать: а за что это она с ней так? Может, что-то вспомнила из своего детства, наконец, старые обиды? А может, и те страшные девять дней?

– Вы что, белены объелись, молодой человек? Да Лиза – она не в своем уме!

– И вы услышали из-за двери голоса – спор, ругань. Алиса кричала на Мельникова, и из их ссоры вы узнали, что речь как раз идет о тех девяти днях, когда пропала Лиза. И что это вовсе не безумный маньяк похитил вашу дочь и издевался над ней, а эти вот молодые успешные люди, бывшие тогда подростками. А затем Мельников покинул квартиру Алисы – она выгнала его. И он пошел в сторону дворов на Волочаевской, где оставил машину. А вы последовали за ним, пылая местью. Догнали в Андроньевском проезде, ударили по голове – вот хотя бы вашей тяжелой скалкой, а затем нанесли ему увечье в пах, помня о том, что Лиза по его вине подверглась сексуальному надругательству.

– Вы… Да вы просто больной, как моя дочь! – выпалила старуха. – Только Лиза молчит, а вы болтаете невесть что. Посмотрите на меня – кого я могу догнать? Я еле хожу. Спросите у врача моего в нашей поликлинике – у меня сердце, как решето, разве по силам мне играть в догонялки с таким бугаем, каким был Сашка Мельников?

– Он был пьян в ту ночь, расстроен, подавлен. Он ослаб от страха, что история с вашей дочерью откроется.

– Да не видела я его в ту ночь! И ссоры никакой не слышала, и наверх не подымалась. Я покурила себе и пошла домой. И Лиза моя тоже дома была, что бы вам там соседи про нее ни врали. – Старуха Апостолова придвинулась к участковому ближе. – Вам что, молодой человек, делать нечего – обвинять меня, старуху-пенсионерку, в убийстве? Или Алису отмазать хотите от этого дела? Посулили они вам денег, да? Они богатые, эти Астаховы. И я вам вот что скажу, снова как на духу. Если бы я даже что и узнала про них и Лизу, если бы что и услышала тогда вечером – нет, не стала бы я Мельникова убивать. Это дело прошлое. Двадцать лет минуло с тех пор. А нам с Лизой жить сейчас надо. А у меня пенсия грошовая, да и у Лизы по инвалидности тоже. На кой ляд мне Мельников мертвым сдался? – Апостолова произнесла это тем же презрительным тоном, каким прежде произносила «на кой ляд нам магазин «Винил»?». – Нет, если бы я что про них, про него узнала, я бы денег с него потребовала больших. Вот так. И пусть он жил бы дальше, капиталы свои наживал, строил здесь у нас, в Безымянном, перестраивал. А я бы ему пригрозила: всем, мол, расскажу, кто ты был и что ты сделал со своими одноклассницами. В документе, мол, все описала и адвокату отдала, так что не избавишься от меня, даже если прикончить задумаешь. Плати, откупайся, компенсируй нам с Лизой вред, что вы причинили тогда. Вот бы я как поступила. Мне и Алиска-то в тюрьме не нужна. Мне она тут нужна, в Безымянном, чтобы и она платила мне под страхом того, что я в любой час, в любом месте – в мэрии, в префектуре – могу скандал затеять, рассказать о том, что она сделала с моей Лизой. Вы говорите, мать на многое способна? Вот именно я на это как раз и способна. Деньги, деньги нам с дочерью нужны, а с мертвого какой спрос, какая нам выгода?

Какая выгода…

Лужков хотел что-то возразить ей, но старуха властно подняла руку.

– Алиска-то, если выкрутиться, я только рада буду, – сказала она жестко. – А вы хоть и участковый, но все же юрист какой-никакой. Так раз вы снова ко мне заявились, то вместо обвинений лучше совет дайте бесплатный: как мне с Алисы и подруг ее денег в компенсацию потребовать – сразу всей суммой или частями помесячно, в виде ренты, а?

Она еще что-то бубнила про деньги. А Сергей Мещерский, аккуратно положив тяжелую скалку на ящик для обуви в прихожей, подумал: тут мы тоже ничего не добились. Надо же, как странно: мы узнали, что произошло в Безымянном сто лет назад и что случилось двадцать лет назад. Но все никак не можем связать концы и понять, как развивались события дождливой ночью всего неделю назад.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация