– Пожалуйста, не подумайте, что я проявляю неуважение к закону вашей страны, – испугалась Реутова, – но как быть, если собака неразговорчивая?
– Очень просто, мэм, за нее ответите вы, – пояснил пограничник. – Готовы?
– Да, – кивнула Реутова.
Офицер откашлялся.
– Маффин, улетая в Россию, находитесь ли вы в состоянии вменяемости?
– Да, – пропищала Валя.
– Вас принуждали к эмиграции?
– Нет, – ответила Реутова.
– Осознаете ли вы всю ответственность за принятое решение?
– Да, – отозвалась Валя, думая, что на этом церемония завершится.
Но офицер продолжал:
– У вас есть тридцать секунд для изменения решения. По истечении этого времени вы не сможете отказаться от эмиграции. Вам понятно?
– Да, – стараясь не расхохотаться, ответила Реутова.
– Отсчет начался, – объявил офицер.
Спустя полминуты пограничник протянул Валентине серый прямоугольник из картона.
– В случае потери разрешения вас на борт самолета не пустят. Возьмите документы собаки, свой паспорт. В следующий раз, когда решите вывезти из нашего государства животное, скажите на пограничном контроле, что на ваше имя уже заведена карта в базе департамента крупного рогатого скота. Хорошего полета, мэм.
– Спасибо, – машинально ответила Реутова, схватила Андрюшу, не отрывавшего глаз от планшетника, и остановилась.
– Со мной еще ребенок.
– Конечно, мэм, – кивнул офицер.
– Ему можно лететь? – уточнила Валя.
– В паспорте этого гражданина сделаны необходимые отметки, – уточнил пограничник.
– Андрюше не надо заводить карточку в какой-нибудь службе? – робко осведомилась Реутова.
– Нет, мэм, не беспокойтесь, следуйте спокойно в зону посадки.
– Странно как-то, – пробормотала Валентина, – на Маффина столько бумаг завели, а на Андрюшу ничего.
– Мэм, вы задерживаете пассажиров, – отчеканил пограничник, – я уже объяснил вам, что карточки на эмигрирующих животных требует оформлять департамент крупного рогатого скота. Ребенок не собака, он данным департаментом не охраняется. Вам понятно?
– Да, спасибо! – воскликнула Валя, выбежала в зал «дьюти-фри» и наконец-то расхохоталась.
Маффин тихо заворчал.
– Мне нравится, что ты совсем не лаешь, – похвалила пса Реутова. – Знаешь, некоторые люди говорят, что в России сплошные бюрократы и тупые законы. Попробовали бы они собаку из этой страны вывезти. Пошли, дорогой, вон в тот магазин, куплю себе вкусняшку в дорогу. Не люблю еду в самолете. Андрюша, давай руку, похоже, тебя я могла провести через границу без документов, ребенком никто не интересовался.
Привязав поводок Маффина к тележке, Валя медленно бродила между рядами стеллажей, выискивая любимое печенье, конфеты, бутерброды в коробке. В какой-то момент она уронила пакет с леденцами, наклонилась, чтобы поднять его, и в ту же секунду поняла: Маффи нет, от проволочной корзинки вниз тянется поводок, на котором висит ошейник.
Валентине стало жарко, скоро объявят посадку, что делать, если она не отыщет собаку? У нее затряслись руки, но тут она услышала из-за соседнего стеллажа тихий шорох и азартное «чавк-чавк-чавк». Девушка поспешила на звук. Потерянный пес с бешеной скоростью поедал нарезку сырокопченой колбасы в вакуумной упаковке.
– Прекрати сейчас же, – зашипела Валя, оттаскивая безобразника за хвост. – Давно тут харчишься?
Морду Маффина украсила фирменная улыбка.
– Рада бы рассердиться на тебя, но почему-то не получается, – выдохнула Валя, застегивая на безобразнике ошейник, – объясни, как ты ухитряешься освободиться от ошейника?
Пес покосился на нее, потом упал на спину, пару раз перекатился с боку на бок и встал. Кожаная полоска с медальоном осталась на полу.
– Высший пилотаж, – пробормотала Валя, – теперь понятно, что ты очень даже сообразительный и отменный хулиган. И что теперь прикажешь делать? Судя по пустому месту на полках, кое-кто, не станем показывать на него пальцем, слопал много салями. Да еще сожрал ворованное вместе с упаковкой. Денег у меня мало, хочу купить себе еду, оплачивать твой поход в «ресторан» не собиралась.
– Внимание пассажиров, начинается посадка на рейс тысяча девятьсот семьдесят девять, следующий до Москвы… – раздали голос из громкоговорителя.
Валя посадила Маффина в корзинку и ринулась к кассе, пытаясь успокоить бунтующую совесть. Воровать в супермаркетах неприлично, Валентина этим не занимается, но выхода нет. И навряд ли ее можно посчитать преступницей, колбасу-то съел Маффин. Да, она ответственна за поведение собаки, но плохому ее не учила. Сотрудники магазина не узнают, что пес слопал салями. Никаких следов преступления нет, наглец схомячил колбасу с упаковкой.
Пока кассирша сканировала штрих-коды на пакетах, Валю бросало то в жар, то в холод, но никто не закричал: «Держи вора!» Реутова благополучно получила назад кредитку, но едва она поравнялась с воротцами у выхода, раздался противный писк.
– Простите, мэм, покажите чек, – попросил охранник.
Валечка протянула ему бумажку.
– Сэндвичи, конфеты, печенье, – перечислял парень, – проходите, мэм, аппаратуру глючит, бывает такое. Простите, что лезу не в свое дело, но у вас при себе детский рюкзачок, а ребенка нет. Еще раз прошу меня извинить, некоторые пассажиры увлекаются покупками и забывают про сына или дочь. Или рюкзак не ваш?
У Вали закружилась голова.
– Мой! Можете посмотреть за собакой и пакетом?
– Без проблем, – сказал секьюрити.
Валя кинулась в глубь стеллажей и нашла Андрюшу, который сидел на полу, уткнувшись в айпад. Около него стояла открытая пустая коробка из-под печенья.
Она потрясла мальчика за плечо.
– Ау!
Сын Кристины оторвался от игрушки.
– Валя! Я уже на восемнадцатом уровне.
– Рада за тебя, – буркнула Реутова. – Зачем ты ел сладкое?
– Я? – удивился Андрюша. – Какое?
Она показала на пустую упаковку.
– Я не трогал ничего, – начал оправдываться мальчик, – просто играл. А ты сдала багаж?
Валя тяжело вздохнула. Интересно, Кристина в курсе, что ее сын, держа в руках планшетник, превращается в зомби? Андрюша ничего не видит, не слышит, сейчас он слопал соленый крекер и даже не заметил, как это случилось. Она подхватила малыша.
– Нам пора. Отдай мне айпад.
– Там птички, – возмутился Андрюша, – хочу перейти на девятнадцатый уровень, получить суперорла.
