Мокриц посмотрел в сторону входа. Там стоял господин Помпа. Просто стоял, свесив руки. Угольки в его глазах тускло тлели.
– Не могу, – ответил Мокриц.
– Очень мило с вашей стороны, сэр, но нечего здесь делать человеку, у которого вся жизнь впереди, – сказал Грош. – Стэнли дай его булавки, и ему везде будет хорошо, но вы-то, вы можете далеко пойти.
– На самом деле нет, – ответил Мокриц. – Честное слово. Мое место здесь, господин Грош.
– Да помогут вам боги за такие слова, сэр, помогут вам боги, – сказал Грош. Слезы покатились по его лицу. – Когда-то мы были героями, – сказал он. – Нас обожали. Все нас ценили. Все нас знали. Раньше это было великое место. Раньше мы были почтальонами.
– Эй, господин!
Мокриц обернулся. К нему навстречу бежали трое человек, и Мокриц усилием воли подавил порыв дать деру, особенно когда один из них воскликнул:
– Это он!
Мокриц узнал лавочника, с которым повстречался сегодня утром. За ним кое-как поспевала пожилая пара. Старик с решительным лицом и твердой поступью человека, который ежедневно дает отпор кочанам капусты, остановился в паре сантиметров от Мокрица и прорычал:
– Это ты здесь почтальон, юноша?
– Да, полагаю, речь обо мне, – ответил Мокриц. – Чем могу…
– Ты доставил мне письмо от Эгги! Я Тим Паркер! – прогремел старик. – Кто-то может & скажет, что с этим ты мальца припозднился.
– А, – сказал Мокриц. – Что ж, я…
– & хватило же духу!
– Мне очень жаль, что… – начал Мокриц. От умения ладить с людьми было мало толку в случае с господином Паркером. Он принадлежал к тем непрошибаемым людям, чье умение контролировать собственную громкость находится примерно на одном уровне с пониманием чужого личного пространства.
– Жаль? – кричал он. – Тебе-то чего жаль? Ты ни в чем не виноват, сынок. Тебя тогда еще & на свете не было. Сам дурак, раз решил, что ей на меня наплевать, верно говорю? Эх, сынок, я был в таком раздрае, что так прямо пошел & вступил… – его раскрасневшееся лицо нахмурилось. – В это самое… где верблюды & шляпы смешные & песок… куда уходят, чтобы забыться…
– Клатчский Иностранный Легион? – подсказал Мокриц.
– Он самый! А потом я вернулся & встретил Сэди, а Эгги встретила своего Фредерика, я женился, она вышла замуж & мы забыли друг о друге напрочь & тут, разрази меня гром, письмо от Эгги! Мы с сыном с ног сбились, пока ее нашли! Короче говоря, сынок, женимся мы с ней в субботу! & все благодаря тебе!
Господин Паркер был из тех людей, которые с возрастом превращаются в дубы. Когда он хлопнул Мокрица по спине, тому показалось, что его стукнули табуреткой.
– А Фредерик и Сэди не будут против? – прохрипел Мокриц.
– Это вряд ли! Фредерик помер десять лет тому назад, а Сэди уже пять как покоится на кладбище Мелких богов! – радостно прогремел господин Паркер. – Мы скорбим, конечно, но, как говорит Эгги, все оно так & было суждено & тебя нам послали высшие силы. А я говорю, это какое же нужно мужество, чтобы взять & доставить это письмо после стольких-то лет. Другие бы взяли & выбросили его, мол, велика важность! Ты очень обрадуешь нас с будущей второй госпожой Паркер, если согласишься быть у нас на свадьбе почетным гостем & уж я-то не приму отказа! А еще в этом году я & возглавляю Гильдию Купцов! Мы, может, & не такие шишки, как Убийцы с Алхимиками, зато нас много & я за тебя замолвлю словечко, уж можешь мне поверить! Мой сын Джордж еще вернется попозже разослать приглашения, раз уж почта снова работает! Уважь старика, сынок, пожмем друг другу руки…
Он протянул к нему свою огромную ладонь. Привычка оказалась сильнее его, и Мокриц протянул свою. Крепкое пожатие, твердый взгляд…
– Честный ты парень, сынок, – сказал Паркер. – Я никогда не ошибаюсь! – он хлопнул Мокрица по плечу, и у того хрустнуло колено. – Как тебя звать, сынок?
– Фон Липвиг, господин. Мокриц фон Липвиг, – ответил Мокриц. Он начинал переживать, что оглох на одно ухо.
– Фон, говоришь, – протянул Паркер. – Ну так для иностранца ты отлично справляешься & плевать мне, кто меня слышит! Ну все, мне пора. Эгги хочет накупить финтифлюшек!
Женщина приблизилась к Мокрицу, встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
– Хорошего человека сразу видно, – сказала она. – Есть у тебя дама сердца?
– Кто? Нет! С чего… нет! – растерялся Мокриц.
– Обязательно будет, – сказала женщина, ласково улыбаясь. – И мы тебе, конечно, очень признательны, но мой тебе совет: делай предложение лично. Мы очень надеемся увидеть тебя в субботу.
Она удалилась вслед за своим вновь приобретенным кавалером, и Мокриц проводил ее взглядом.
– Вы доставили письмо? – в ужасе спросил Грош.
– Да, господин Грош. Не специально, просто проходил мимо…
– Вы взяли старое письмо и доставили его? – повторил Грош, как будто сама идея никак не укладывалась у него в голове.
Его голову размазало по стене…
Мокриц сморгнул.
– Доставлять почту наша обязанность, приятель! Это наша работа! Забыл?
– Вы доставили письмо… – прошептал Грош. – Какая дата на нем стояла?
– Не помню я! Лет сорок или больше.
– Какое оно было из себя? В хорошем состоянии? – не унимался Грош.
Мокриц сердито посмотрел на дряхлого почтальона. Вокруг уже собралась небольшая толпа, как и положено в Анк-Морпорке.
– Это было письмо сорокалетней давности в дешевом конверте! – огрызнулся он. – Такое оно и было из себя! Его так и не доставили по адресу, и это перевернуло жизни двух человек. Но я его доставил, и оно принесло этим людям много радости. В чем проблема, господин Грош… да, что такое?
Последнее было обращено к женщине, которая тянула его за рукав.
– Правду говорят, что старую почту заново открывают? – спросила она. – Там работал мой дедушка!
– Поздравляю, – сказал Мокриц.
– Он говорил, что это место проклято! – продолжала женщина, как будто подобная перспектива ее очень радовала.
– Неужели? – сказал Мокриц. – Что ж, хорошее проклятие сейчас пришлось бы как нельзя кстати.
– Оно живет в подполе и сводит людей с ума-а-а-а! – продолжала она, до того упиваясь этим словом, что ей никак не хотелось с ним расставаться. – С у-ма-а-а-а!
– Очень интересно, – сказал Мокриц. – Правда, мы на почтовой службе в такое не верим, верно, господин Гро… – Он умолк. Выражение у господина Гроша было в точности как у человека, который в такое верит.
– Ах ты, глупая курица! – закричал Грош. – Кто тебя за язык тянул!
– Господин Грош! – оборвал его Мокриц. – Предлагаю продолжить этот разговор за закрытыми дверями!
