— Тиски!
— Рудольф Путцер! — закричала она, но Фазольт лишь поморщился.
— Не нужно называть тех, кого мы уже поймали, ведьма! В твоих же интересах отвечать чётко и быстро, и тогда ты потерпишь меньше мучений. Неужто дьявол даёт вам мётлы и колдовские мази, но забирает остатки разума?
Ведьма молчала.
— Ну? Так кто ещё, кроме известных нам, был на шабаше?
Она попыталась что-то промычать, но остановилась.
— Тиски!
Ведьма вновь закричала.
— Кто? — давил судья.
— Мария Вагнер, Альберта Фегер! — выкрикивала она, задыхаясь. — Они привели меня, я никого больше там не знаю!
— Неплохо, — одобрительно кивнул Фазольт. — Сможете подтвердить это на очной ставке? Отлично. Герр Шмельциг, подготовьте приказ об аресте Марии Вагнер. Где она, кстати, живёт?
Ведьма рассказала ему всё о троих еретиках, и её отправили обратно в камеру. Слишком быстро сдалась, обычно держатся подольше. Молодая ещё.
Потом Готфрид с Дитрихом отправились в ратушу.
— Как думаешь, отпустит нас пораньше? — спросил Дитрих.
— Наверное. Пятница ведь.
— Ох, надеюсь. У меня сегодня ещё дела есть — надо мамке помочь, да в пивную сходить. Пойдёшь со мной?
— Нет, — Готфрид помотал головой. — Меня Эрика дома ждёт.
— Тебе эта баба дороже пива, — буркнул Дитрих.
Они поднялись к кабинету викария и постучали.
— А, Айзанханг, извольте зайти.
— Простите, — сказал Готфрид, просовываясь в дверь. — На сегодня будут ещё поручения?
— Здравствуйте, — невпопад вставил Эбенхольц.
— Нет, нет, — замахал руками Фёрнер. — Байер может быть свободен, а вы заходите, посидите с нами.
— Разрешите сообщить Байеру?
— Извольте.
Готфрид на мгновение выглянул из кабинета и сказал Дитриху, что тот свободен.
— А ты? — удивился тот.
Готфрид пожал плечами и вернулся в кабинет.
— Именно! — викарий снова погрузился в прерванную беседу. — Не ведьмы одиночки, большинство из которых просто малолетние фантазёрки, а настоящий ковен, я бы даже сказал, conventus professionalis!
— Фридрих, а ты знаешь, что означает слово ковен? — еле сдерживая возбуждение, спросил Вольфганг.
Фёрнер подозрительно посмотрел на него и осторожно ответил:
— Знаю. Это колдовская община.
— Да нет, — отмахнулся демонолог. — Я говорю об этимологии, корнях этого слова…
Лицо Фёрнера сделалось обречённым, но он терпеливо молчал.
— Слово «ковен», — продолжал Эбенхольц, — происходит от латинского «convenio», что означает сходиться, съезжаться, собираться… э-э… сейчас, — он пролистал свою книжицу и ткнул пальцем в записи. — Ага, «означает сходиться, съезжаться, собираться, общаться, встречаться, соглашаться, соответствовать, подходить, сочетаться, соединяться, сцепляться, а так же спариваться и вступать в половую связь». Что очень интересно, учитывая то, что еретики не только «встречаются» и «общаются» на своих шабашах, но так же вступают в половую связь в отвратительных оргиях.
На лице его застыл восторг. Демонолог явно был доволен своим открытием и ожидал одобрения и похвалы от Фёрнера.
— Это всё весьма интересно, — сказал викарий, — только я имею в виду нечто иное…
В дверь постучали, и, едва Фёрнер разрешил войти, в кабинет ввалился молодой стражник, запыхавшийся от бега.
— Ваше преосвященство! Там ведьму привели! — начал тараторить он. — Велено вам доложить…
Викарий со вздохом поднялся.
— Прямо сюда? — поинтересовался Фёрнер.
— Так точно.
— Что ж, пойдёмте, Айзанханг. Вольфганг?
— Нет, спасибо, Фридрих, я лучше побуду тут.
Фёрнер достал из шкафа какой-то чёрный ящичек с металлическими набивками на углах, передал его Готфриду. Ящичек был тяжёлый, в нём что-то звенело и грохотало. Вместе они спустились вниз, где, под конвоем из двоих стражников, стоял красивый молодой мужчина, держа верёвку, которой были связаны руки красивой молодой девушки.
— Что тут случилось? — поинтересовался викарий.
— Она ведьма, — заявил красивый молодой мужчина, указывая на упирающуюся девушку.
— Я не ведьма, Пауль! — чуть не плача ответила та, и начала дёргаться, пытаясь вырвать конец верёвки из его рук.
— Почему вы решили, что эта девушка — ведьма? — спросил викарий.
— Я не ведьма! — упрямо повторила она.
— Вы не поверите, герр инквизитор, но у неё, — Пауль наклонился к уху Фёрнера и что-то прошептал, потрясая открытой ладонью с оттопыренными пальцами.
У невозмутимого герра викария, которого обвинитель принял за инквизитора, округлились глаза.
— Целых пять! — повторил Пауль шёпотом.
— В таком случае, её нужно осмотреть. Айзанханг и… Кляйн, — Фёрнер указал на одного из стражников, потому что Дитриха не было рядом. — Отведите её в этот зал. Вы, Пауль, пойдёте с нами. Остальные — разойтись.
— Что вы делаете? — запричитала подозреваемая, но крепкие руки уже схватили её за плечи.
Фёрнер, тем временем приказал нескольким стражникам разыскать судей: Герренбергера, Шварцконца и Айнвага.
Готфрид с Германом привели её в просторный зал суда и усадили на стул. Вскоре появились судьи, и герр Фёрнер с Гансом Шталем, своим личным секретарём.
— Ну что же, давайте приступим, — сказал викарий, когда все расселись по местам и перестали скрипеть стульями. — Вот вы… хм… как вас зовут?
— Пауль Фаульбире, — ответил красивый молодой мужчина.
— Итак, Пауль Фаульбире привёл сюда эту женщину и утверждает…
Викарий сделал паузу и посмотрел на Пауля, ожидая продолжения.
— Что? — смутился он, но быстро опомнился. — А, я утверждаю, что эта женщина — ведьма.
— Извольте предъявить доказательства.
— У неё пять сосков на груди!
Судьи переглянулись и озадаченно покачали головами.
— Что вы на это скажете? — обратился Фёрнер к девушке. — И, представьтесь, пожалуйста.
— Меня зовут Кристина Фаульбире…
— Вы что, сестра этого человека? — удивился доктор Шварцконц.
— Нет, понимаете, дело в том, что я его жена…
— Жена? — удивлённо ахнули все разом. Такой преданности Богу можно было лишь завидовать.
— Да, это моя жена, — сказал он. И, будто бы оправдываясь, добавил: — Мы поженились недавно.
