Дерево было древнее, прожившее уже не одну сотню лет.
Она прислонилась к нему спиной и закрыла глаза. И тотчас почувствовала, как жизненная сила этой старой сосны тугим потоком устремилась сквозь её тело. Она расслабилась и глубоко вздохнула. Она стала частью этого леса, она сама стала древом. Её корни потянулись в глубь земли, давая ей опору и жизнь её стволу, устойчивому и крепкому. Её ветви, раскидистые и густые, устремились к солнцу, чтобы вобрать в себя его тепло и жизнь. Она тоже была сосной, но только молодой и гибкой. Теребя новорожденные зелёные иглы, ветер в её ветвях. Она чувствовала даже птиц, которые нашли там приют. Они громко щебетали, погружённые в собственные заботы. Их коготки слабо царапали молодую кору.
Она вернулась к реальности и прислушалась к потоку силы, текущей сквозь её тело. Этот поток был полон звуков и картин, которые готовы были раскрыться перед ней. И Хэлена оставалось лишь задать свой вопрос. И она спросила о том, кто давно не давал ей покоя.
Рогатый.
Цернунн.
И тут же завертелись образы, чувства, разноцветные и сумбурные, как рой бабочек на цветочной поляне. А когда Хэлена погрузилась в эту бурю, то увидела…
Охотничий домик посреди леса. И лицо Рогатого — отрешённое лицо женственного юноши, увенчанное оленьими рогами. Лишь одна из Его ипостасей.
Затем дверь дома отворилась, Хэлена вошла внутрь… и вдруг открыла глаза. Обычно общение с деревьями приносило умиротворение и спокойствие, но в этот раз всё было по-другому. В этот раз была тревога и страх… Страх чего? Она не могла понять. Но страх этот принадлежал не дереву, а ей самой. Это было предчувствие того, что она ещё не успела увидеть.
Она быстро натянула сапожки, подхватила корзинку с травами и побежала к охотничьей хижине, спотыкаясь о коренья сосен. Забыв даже поблагодарить дерево.
Вскоре она приблизилась к охотничьей хижине и спряталась за стройным стволом мачтовой сосны неподалёку.
Охотничья хижина была местом мрачным и зловещим — по крайней мере так утверждали горожане. По слухам здесь водилось множество разной нечисти, ночами по округе летали зеленоватые болотные огни, проходящие мимо исчезали и никогда больше не возвращались. А так же устраивали свои шабаши и жертвоприношения ведьмы и иудеи.
На самом же деле всё было по-другому. Охота и рыбная ловля в епископских лесах были запрещены, поэтому охотники, пользуясь дурной славой места, о котором сами же рассказывали зловещие байки, иногда останавливались в хижине, возвращаясь из дальних пределов епископских земель с грузом рябчиков и глухарей на плечах. Частенько и после шабашей сюда наведывались члены колдовского братства, чтобы отдохнуть после бурной ночи или уединиться для оной.
Сама избушка выглядела мрачно: потемневшие от времени брёвна, скрипучая дверь, поросшая мхом крыша, которая одной стороной опиралась на растущее рядом дерево, и покосившаяся труба из щербатого кирпича.
Хэлена понаблюдала за ней, но хижина, кажется, была пуста. Тогда она сделала осторожный шаг из своего укрытия, как вдруг дверь со скрипом отварилась и гулко бухнула о стену.
В проёме показался человек в шляпе, в котором Хэлена с удивлением узнала Готфрида Айзанханга, того самого, кто похитил Эрику.
Охотник на ведьм остановился. Он держал в руках что-то чёрное, вертел его так и сяк, разглядывал, наморщив лоб.
Хэлена стояла за деревом, затаив дыхание, и наблюдала за ним.
Наконец Готфрид насмотрелся на свою находку, принялся заворачивать её в куртку.
Это была чёрная железная маска с рогами, наподобие той, что носят на улицах иные грешники. И точно та же, за которой скрывал своё лицо Рогатый, во время шабаша на праздник Бельтайн.
Сердце бешено заколотилось. Как он узнал о хижине? Как догадался, что Рогатый был здесь? Хэлена смотрела, как Готфрид заворачивает маску в свою поношенную куртку, быстро крестится и уходит прочь, в сторону города. Сегодня колдовской хмель не играл в её душе, поэтому она поостереглась идти за ним. Вместо этого она, когда ведьмолов скрылся между деревьев, зашла в хижину.
В ней было темно, из окон падал серый свет, в воздухе кружилась потревоженная Готфридом пыль. Хэлена тщательно обшаривала все закутки, все тёмные углы, надеясь найти хоть что-то, что принадлежало Рогатому. Про себя она уже восстановила примерную картину произошедшего: Рогатый бежит сквозь лес, прячется в хижине, сбрасывает здесь маску, а потом надевает свою обычную одежду и пробирается обратно в город.
В этой картине, правда, имелся большой изъян, которого даже Хэлена, погружённая в грёзы, не могла упустить, а именно: зачем богу лесов переодеваться в мужскую одежду и идти в город?
Логика говорила, что этот некто был простым человеком. Но Хэлена не верила в логику. Она верила своим ощущениям. И ощущения говорили, что тот, кто скрывался под маской, был очень силён. Если бы только найти какую-нибудь из его вещей — оброненную пуговицу, пучок волос, что угодно, — тогда Хэлена могла бы найти его, для этого существуют специальные заклятия. Но незнакомец, как назло, ничего не оставил, ни единой песчинки.
Глава 11
КОШМАР
Не зная, как распорядиться маской, Готфрид спрятал её дома, в тайнике. Он не знал, как она может помочь ему найти колдуна, нацепившего личину дьявола, но теперь с уверенностью можно было сказать, что этот инкогнито — человек. И ещё сам факт того, что сон привёл Готфрида к такой важной улике, говорил о том, что источником видений являются силы добрые и благоволящие Готфриду. Герру Фёрнеру он решил ничего не говорить — боялся, как бы на него самого не пало подозрение.
В пивной сегодня было не продохнуть — воскресенье. Большинство столов занято, и девки-подавальщицы только и успевали сновать между ними с десятками больших оловянных и деревянных кружек в руках. Отовсюду были слышны разговоры: громкие и тихие, пустая пьяная болтовня и остервенелые философские споры…
— Покажите мне баварца, который не любит пиво! И я скажу вам, что это баварец — грязный иудей или еретик!
— Как вы думаете, уважаемые герры, если Бог столь милостив и всемогущ, почему он позволяет еретикам колдовать и губить честных людей?
— Налейте ещё пива моему другу! Жизнь без пива — всё равно что церковь без веры!
— Ересь, ересь — причина всех наших бед! Ересь и колдовство! Истинно так, говорю!
— Слышали: император Фердинанд уволил Валленштейна и армию его распустил!
— Император знает, что делает, давайте лучше поднимем кружки в его честь!
Дитрих направился к столу, за которым плотной кучкой сидели студиозусы и сдвигали кружки во славу императора.
— Зигмунд! — поприветствовал Дитрих. — Давно не виделись! Приветствую, мудрые студиозусы! Светлого вам пива!
— Садитесь к нам, — позвал Зигмунд. — Мы как раз вели дискуссию относительно колдовства и ереси. Дорогие друзья, эти двое — охотники на ведьм! Может быть они помогут разрешить нам некоторые вопросы…
