— Ну, да. Говорят, что епископ, который строил этот собор, был очень жаден, — ответила девочка. — А деньги, на которые он планировал закончить собор, начали подходить к концу. Вместо того, чтобы взять денег из своей собственной казны, он созвал всех работников, мастеров и строителей и сказал им, что теперь они будут меньше зарабатывать. Тем же, кому новые порядки не понравятся, он велел искать другую работу. И они вынуждены были согласиться с ним, потому что всем нужно было кормить свои семьи. И в то время, когда они впали в нищету, епископ всё так же купался в роскоши и сорил деньгами, — она брезгливо приподняла верхнюю губу.
И вот, когда строительство собора было почти закончено, один из мастеров поднялся на самые высокие леса и изобразил морды двух чертей на потолке так, чтобы их мог видеть только епископ во время богослужения. Эти морды, говорят, показывают языки епископу и насмехаются над ним. Потом строительные леса обвалились, и уже никто не мог уничтожить их.
Беттина хитро улыбнулась, будто это она насолила епископу.
— Странно, я здесь с рождения живу, а этого не знала, — сказала Хэлена.
— Я тоже не знала, но мне родители рассказали. Простым-то людям в императорский собор нельзя, так что правда это или нет — никто не видел.
Потом были какие-то ритуалы и молитвы, которых она не запомнила, но Ина назвала каждый из них:
— Обряд покаяния, ой, нет. В воскресенье вместо него Сумма.
Их окропили святой водой.
— А теперь молитва «Kyrie eleison». А сейчас гимн «Gloria». А вот и первое чтение из Ветхого Завета — это такая книга, где говорится о том, как Бог создал землю.
Называя обряды, ритуалы и молитвы, Ина каждый раз поднимала взгляд на Хэлену, словно говоря при этом: «Видишь, сколько я знаю!». Она была очаровательным ребёнком.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Моя мама очень сильно верит в Господа.
— А ты?
— А я не верю, — просто ответила Ина.
— Но почему? — удивилась Хэлена.
— Я его не чувствую, — просто ответила девочка. Ответ достойный юной колдуньи.
— А для чего нужны все эти обряды? — спросила Хэлена.
— Не знаю, — Беттина пожала плечиками. — Да они и сами, наверное, не знают.
Хэлена оглядела ряды прихожан. А ведь они не знают, зачем сюда ходят, с ужасом подумала она. Им обещали прощение и счастье после смерти… Но разве они когда-нибудь искали счастье сами? Делали что-то, что могло бы перевесить их грехи?
Предстоятель продолжал назидательным голосом читать Ветхий Завет. Хэлене стало скучно, и она попросила Беттину рассказать ей ещё что-нибудь об императорском соборе. Наверное, он больше подошёл бы для её цели, но простому люду туда вход заказан.
Девочка вздохнула, чуть наклонилась к уху Хэлены и начала рассказывать:
— Говорят, что давным-давно венгерский король решил взять в жёны сестру императора Генриха Второго, Гизеллу, — начала рассказывать Беттина. — Он был наслышан о её красоте, а потому собрался в Бамберг. Сам король был язычником, но очень надеялся увидеть Гизеллу.
Он скакал и скакал на запад, пока, наконец, не увидел башни нашего собора. Король решил, что это и есть дворец императора, и поскакал в собор прямо на коне. Когда же он въехал внутрь, то увидел всего один огонёк, горевший в темноте. Он поскакал на свет, но оказалось, что огонёк освещал алтарь. Говорят, что его конь опустился на колени, и тут королю стало страшно, потому что он понял, что натворил. Но император Генрих простил его, так как король Венгрии был чужеземцем. Он вывел его за руку из собора.
На следующий день король Венгрии встретил прекрасную Гизеллу, и от её красоты у него в жилах застыла кровь.
Тогда он попросил позволения жениться на ней. Генрих согласился, но с условием, что венгерский король примет крещение. Его окрестили, назвали Стефаном. Говорят, что это именно его изображает скульптура, которая стоит в соборе — всадник, обнажённый по пояс, с венком на голове.
Потом была молитва за воинов-защитников, сражающихся сейчас со шведами, за воинов, уже павших в битвах. За ней были другие молитвы и ритуалы, которые Беттина уверенно называла, но Хэлена пропускала их мимо ушей.
Когда же участников мессы благословили и люди начали подниматься со своих мест, тогда Хэлена поняла, что её время пришло.
Изображения Бога были такими величественными и исполненными неземной власти, что Хэлена едва не склонилась перед ними. Она почти никогда не бывала в церквях, считая их средоточием скверны, которая пожирала Бамберг.
И вот теперь пришло время идти на компромисс. На компромисс не столько с чужой верой, сколько с самой собой.
— Подожди меня здесь, Ина, — сказала она своей спутнице, а сама поднялась со скамьи и двинулась к алтарю.
Предстоятель уже покинул зал. Возле алтаря теперь суетились монахи и церковные служки.
Хэлена шла вперёд, а навстречу ей шли люди с пустыми лицами. Они говорили о своих житейских мелочах, спешили, словно стадо, покинуть церковь.
Хэлена подошла к одному из священников или монахов, или как они здесь называются? Пришло время сделки не только с совестью, но сделки с самим своим естеством. Всё, чему её учили, бунтовало, но она была решительно как никогда. Даже если бы на кону стояла её жизнь, она не была бы так уверена в своём шаге.
— Да, дочь моя?
Хэлена собралась с духом и сказала:
— Я хочу поставить свечу за здоровье моих родителей.
… А потом она молилась чужому богу, которого всегда так презирала и ненавидела. Молилась неумело, перескакивая с одного на другое, но искренне, и чувствовала, что эта искренность поможет ей достучаться до небес. Она просила его освободить её родителей, даровать им жизнь и избавить от позора и обвинений. За это она готова была принять крещение, верить в него всем сердцем, благодарить до конца своих дней и даже уйти в монахини. На глазах её выступили слёзы. Она трижды повторила про себя молитву, чтобы быть уверенной, что бог услышит её.
Потом она вернулась к Беттине, ослабшая и опустошённая, словно после сильной ворожбы.
— Что с тобой? — спросила та, но Хэлена только покачала головой.
Вместе они пошли к выходу, медленно следуя в конце толпы прихожан.
— Здравствуйте, милая фройляйн, — произнёс приторно-учтивый голос прямо возле самого уха Хэлены.
Она обернулась. Перед ней стоял мужчина с чёрной бородой. Его острый, пронзающий взгляд показался очень знакомым.
Он поцеловал ей руку и выжидающе уставился, замерев, точно околдованный.
— Ну? — сказал он после паузы. — Вы не узнаёте меня?
— Кажется я видела вас… в ратуше? — с сомнением ответила Хэлена. Незнакомец ей понравился, и она не упустила возможности стрельнуть глазками.
