— Потому что ты в порыве чувств попытался бы его раскурочить.
Он не сомневался, что Клотильда попытается на нем отыграться за потерю половины древней побрякушки, но сейчас промазала. Как ни странно, больно не было.
— Я бы не смог.
— Верно, — она жестко улыбнулась и протянула руку.
Риган достал подвеску, и металл обжег ладонь. От пальцев к запястью расходилось легкое покалывание, кисть начинала неметь. Он невольно вспомнил ощущения Лорин: «Брр, мерзость!» — и поспешно вручил вещицу Клотильде. Даже в прошлом измененного он никогда не испытывал такого рядом с металлом Дюпона.
«Только рядом с Дарианом».
Ошарашенный этой мыслью, Риган замер, а связная убрала «мерзость» в карман и пристально посмотрела на него.
— Он хочет тебя видеть. Завтра днем.
Завтра? И на том спасибо. Есть время прийти в себя перед встречей с ходячей мумией.
Клотильда будто мысли его читала, она нахмурилась, а губы ее сжались, превратив и без того узкий рот в тонкую линию.
— Рассказывай, Эванс. Про свою девочку, про тех, кто усложняет тебе жизнь, и все остальное.
Пришлось снова повторять старую историю про Уварову, про Милу и ее друзей, про светящиеся линии и неожиданное появление Агнессы. Когда Риган дошел до конца, он уже не сомневался, что скоро начнет проговаривать все это во сне наизусть. Клотильда слушала и изредка делала пометки в планшете. Не успел он договорить, как она поднялась и направилась к дверям.
— Эй! Ты ничего не забыла?
Она вопросительно изогнула бровь.
— Ответы. Что за фигня творится? Откуда выползли способности? Откуда взялся второй Город?
— Завтра узнаешь. Он расскажет все, что сочтет нужным.
«Ну кто бы сомневался!»
Клотильда ушла, а встреча с Древним маячила в отдаленном завтра, поэтому Риган разобрал сумку, принял душ и вышел на улицу. Джуна, поливая цветы и деревья, помахала ему, Риган отсалютовал ей и направился к дороге. Две-три улицы, несколько домов — здесь уже город, да и самой Мальты всего ничего, пешком обойти можно. Тем не менее на ней сосредоточилась история в первозданном виде, а самые разные народы с завидным постоянством пытались присвоить ее себе — как в Древности, так и сравнительно недавно. Что же в ней такого особенного?
Стоя на обочине, Риган смотрел на залитое солнцем море, и на душе у него было неспокойно. Самовнушение, такое самовнушение, но стоило сунуть руку в карман, металл подделки снова полоснул льдом. Он разжал ладонь и тряхнул рукой, чтобы избавиться от неприятного ощущения.
Когда Риган вернулся в дом, Агнесса еще спала сном младенца, поэтому он отправился к себе и включил ноутбук. Новостные ленты пестрели «добрыми» вестями и шелухой: политика, вооруженные столкновения, вирус Эбола, курсы валют, назревающий экономический кризис. Чтобы не терять времени даром, Риган открыл почту. Он и так надолго отошел от дел. Отчеты от генеральных менеджеров всегда действовали как отменное снотворное — по крайней мере, зевать над ними он начал сразу. Риган потихоньку сполз вниз по подушкам: решил, что так будет удобнее просматривать документы. И проснулся от того, что Агнесса гладила его по волосам.
Риган открыл глаза и, невольно улыбнувшись, мягко перехватил ее запястье. Девушка замерла. Вид у нее стал такой, словно он застукал ее на месте преступления. Изумленный и растерянный, как у ребенка, который таскал сладости без спроса.
— Давно ты здесь, Агнесса?
— Недолго. — Руку она так и не убрала, продолжая перебирать его волосы. — Прости, мне не стоило тебя будить. Как ты?
Он впервые назвал ее полным именем, а она смотрела на него слишком откровенно. Так не смотрят на случайных любовников и даже на постоянных, с которыми просто привычно жить под одной крышей. Ему доводилось видеть в глазах женщин всякое: от пылкой влюбленности и искреннего интереса до равнодушной снисходительности, но только не такое. Если женщина приходит к мужчине, когда он спит, и перебирает его волосы — это уже красный свет.
Ему отчаянно хотелось притянуть Агнессу к себе и долго и упоительно целовать. С той откровенной нежностью, на которую, казалось, он уже не способен. От осознания этого Ригана весьма ощутимо передернуло.
— Пока что еще не понял, — хмыкнул он, усаживаясь на кровати, а потом взъерошил и без того растрепанные волосы, словно стирая следы ее прикосновений.
Ригану определенно не нравилось, что он постоянно думает о том, как она себя чувствует, и еще больше — что заморачивается по поводу ее взглядов и внезапных визитов.
Агнесса будто почувствовала его настроение, коротко улыбнулась и сделала вид, что изучает панно. Риган накрыл ее руки ладонью и легко сжал, а она потянулась к нему и приникла к губам: мягкая, податливая, готовая на все. Он не выдержал — опрокинул ее на кровать, склоняясь над ней, целуя отчаянно и проникновенно. Необъяснимая, нереальная нежность к этой женщине грозила окончательно смести плотину равнодушия и цинизма, разметать возведенные им стены, за которыми, кроме призраков прошлого, пепла и тлена, не осталось ничего.
Ему хотелось прижиматься к ней, зарываться лицом в волосы, шептать: «Девочка моя», — и растворяться в разделенном на двоих, бесконечном, жарком желании. Желание. Он зацепился за него как за единственное спасение, потому что в нем не было ничего непривычного. На каждую ласку она отзывалась всем телом: подаваясь к нему, выгибаясь и кусая губы.
Опасная грань недопустимой близости заводила еще больше. Нежность сменилась страстью, прикосновения обжигали. Агнесса зарывалась руками в его волосы, цеплялась за плечи, царапала спину. Ее стоны срывались на крики, и эта запредельная откровенность сводила его с ума. Они не могли насытиться друг другом. На пределе невыносимого наслаждения Риган встретился с ней взглядом. Глаза Агнессы потемнели, она всхлипнула и задрожала, сжимаясь, и его накрыло оргазмом — ярким и будоражащим, когда все тело превращается в оголенный нерв.
Он молча смотрел на нее, отмечая налипшие на шею пряди волос и ямочки на щеках, соблазнительные изгибы, улыбку, которая озарила светом всю комнату.
— Хочешь есть? — Риган провел пальцами по ее припухшим губам.
Вопрос застал Агнессу врасплох, ее глаза расширились от удивления, которое тут же сменилось весельем. Она игриво укусила его за палец и счастливо рассмеялась.
— Очень.
* * *
Ужинали они в небольшом кафе на набережной в Сент-Джулианс, а после гуляли по побережью. Огни города с одной стороны, с другой — переливающаяся гладь морской воды. Песок приятно холодил ступни, все мысли развеялись на ветру.
— Здесь тоже хорошо… — Она первой нарушила затянувшееся молчание, взяла Ригана за руку и встретила его взгляд. Сейчас Агнесса выглядела особенно счастливой, словно сияла изнутри. — Я начинаю привыкать к теплу и пляжам.
— К хорошему быстро привыкаешь. Ты когда-нибудь думала о том, чтобы жить где-нибудь, кроме Лондона?
