Агнесса ответила ему нежным взглядом.
— Уже простила, — она поцеловала его ладонь. — Я сама виновата. Нужно было сразу все рассказать.
Девушка облизнула пересохшие губы и прижалась к нему.
— С тобой я быстро оценю свои способности.
Он хмыкнул, понимая, на что она намекает. Дар исцеления в самом деле весьма необычен: лекари справлялись с ранами или недугами значительно быстрее, чем любой другой человек.
— Будешь дразниться — утоплю в ванне.
— Тогда не буду, — искренне рассмеялась Агнесса. — Оживление мы не проходили.
— Курс по созданию зомби? Гадость какая, — Риган скривился. — Дариан знает, чем вы там балуетесь?
Напряжение схлынуло, увлекая за собой и острые камни отчаяния, и едкую соль вины. Он приготовил ванну и отнес ее туда на руках. Подчиняясь живительной силе воды, гнев окончательно отступил, на смену ему пришло расслабленное, полупьяное состояние, которому Риган не стал сопротивляться. Нечто похожее на чувственное отупение, когда волной эмоций выносит на гальку покоя. Время остановилось: он лежал, откинувшись на бортик, а Агнесса устроилась на его груди. Царапины слегка пощипывало, а потом она просунула руку между его спиной и джакузи. Осторожное прикосновение кончиков пальцев — и он почувствовал исцеляющее тепло.
Позже, уже в спальне, она рассказывала о своих успехах и открытиях в мире исцеления, и Риган почему-то гордился ими значительно больше, чем собственными иллюзорными достижениями. Уставшая, но счастливая Агнесса довольно быстро задремала, а вот к нему сон не шел. Риган убрал прядь волос с ее лица и откинулся на подушки. Ее день рождения. Он делал ей документы, но даже не удосужился в них заглянуть. Сегодня ему пришлось задержаться: обсуждали последние детали предстоящей операции. Эрик оказался в общем-то неплохим мужиком, достаточно адекватным — несмотря на прошлое место работы. Клотильда обрадовалась, что они нашли общий язык. А вот Шеппарда на встрече не было. Скользкий хмырь!
Риган осторожно повернулся на бок и посмотрел на нее. Самая потрясающая женщина, которую только можно желать. Рядом с Агнессой грядущее одиночество казалось особенно невыносимым, но он отмахнулся от этой мысли и закрыл глаза. Настоящего у него не отнять.
* * *
Последние недели подготовки оказались еще более насыщенными. Он считал, что Клотильда издевалась над ним в начале тренировок, но глубоко ошибался. Крохотные ростки тирании расцвели пышными соцветиями, когда они перешли к работе с материальными иллюзиями. Риган утешал себя тем, что поначалу всегда сложно, ведь когда-то ему казались адом и медитации, на которых нужно сидеть неподвижно, ни о чем не думать и учиться правильному дыханию, и сменяющие их пробежки, отжимания и тренажеры, а потом и азы собственного дара.
Кло была архитектором и учила работе с энергиями, до остального приходилось доходить самому. Полупрозрачные «голограммы» и нематериальные иллюзии не имели ничего общего с истинными. Так называли обманки, которые никто не мог отличить от настоящих. Их энергетические контуры в точности повторяли оригинал, который требовалось воссоздать. Несуществующая свеча обжигала, если ты подносил к ней руку, человек не просто двигался или говорил, его можно было обнять и ничего не заподозрить.
Первое время работа над ними заканчивалась носовыми кровотечениями и полуобморочным состоянием, а после Риган чувствовал себя хуже использованного презерватива: сдувшейся резинкой с физиологическими жидкостями, без желаний и потребностей. Если бы не Агнесса и ее чудесные массажи, вряд ли он дотянул бы до того дня, когда Клотильда сказала ему:
— А теперь мы будем учиться работать в обход ключа.
Новость была феерична. Риган помнил, как появление Лорин с подвеской подействовало на Ромашова: пафос с него сдуло отнюдь не ветром.
— Предполагается, что после этого я выживу?
— Конечно! — Кло достала из кармана большую монету и бросила ее Ригану. — Ты уже знаешь, что металл, прости мой сарказм, Дюпона ослабляет твои способности. Чем его больше, тем сильнее действие. Если бы вся комната была из него, ничего бы не вышло, — она обвела руками зал для тренировок — Но в малом количестве ты научишься его обходить.
— И как? — скептически поинтересовался Риган, подбрасывая неприятно холодящую ладонь монету.
— Металл — сильнодействующее средство против наших способностей. Мы можем заснуть, приняв одну таблетку, а можем просто ходить заторможенными и туго соображать. Ты уже знаешь, какой вариант выбрать?
— Не носить с собой монеты и прочую хрень из металла Дюпона? — мрачно заметил Риган, но под ее взглядом поднял руки вверх. — Ладно, ладно, я понял.
Поначалу ничего не получалось. Жалкие попытки создать полупрозрачного котенка проваливались с треском. У него выходило то истерически подергивающееся нечто, отдаленно напоминающее животное, то энергетические абстракции, от которых у бывалых волосы встают дыбом на всех местах. На второй день Риган вывел закон непростительной глупости. Когда думаешь, что хуже уже быть не может, становится еще хуже. Рядом с монетой он казался себе слепоглухонемым силовым импотентом.
Монета на ладони казалась переплетением алых оболочек, похожих на кровеносные сосуды, внутри которых с тусклым мерцанием струилась тьма. Оно казалось чужеродным, отталкивающим, и в то же время Риган долго не мог отвести от него взгляда. Скопления энергий нашего мира тускнели, и казалось, что кровавая плесень вот-вот схлестнется с ними и поползет, подобно ядовитому плющу, сквозь мерцание. Отравляя все и вся. Под действием металла сила отказывалась подчиняться, контуры иллюзий слабо искрили, как неисправная проводка, и рвались на подходе к чему-то стоящему. Даже зрение изменяло: иногда он переставал их видеть.
Риган учился работать в «полусне», о котором говорила Клотильда, и на пределе сил, сопротивляясь красно-черной мерзости. Выходило то хуже, то лучше, но время шло, и наконец он создал вполне реалистичного пса, сжимая в ладони чертову гадость. Тогда монеты стало две, затем три, а после — целый мешок Риган переходил на следующий уровень в надежде, что все закончится, а Клотильда постоянно подбрасывала ему новые испытания. Иногда казалось, что это будет продолжаться до бесконечности, но в один прекрасный день она просто сказала, что он готов.
* * *
Агнесса еще не вернулась с занятий. Мертвая тишина, в которую дом погружался без нее, еще сильнее напоминала о том, что ему предстоит. Риган погонял мобильный по столу и включил ноутбук, чтобы проверить почту. Казалось, нет ничего проще. Позвонить Яну, договориться о встрече с Милой, а дальше все по плану, но… покоя не давали две мысли. Первая — предстоящее расставание с Агнессой. Ему бы радоваться, что она сможет вернуться к семье, но увы. Бессовестно, отчаянно, до умопомрачения ему хотелось держать ее в своих объятиях, когда все закончится. Подальше от Дариана, от Мальты и ото всех древних городов.
Вторая — Ян. По законам полиции нового мира он преступник Он по доброй воле влез в крайне неприятную историю и связался с террористкой. Клотильда обещала рассмотреть возможность смягчения приговора, вплоть до обсуждения условного наказания, если Левандовский согласится сотрудничать. Поляк был на редкость упрям, но Риган надеялся воззвать к голосу его разума. Эрик показывал развороченные пласты земли, обломки остова загородного дома, словно после землетрясения, тела, накрытые полиэтиленом. Ян еще не в курсе, что Мила и Морис учудили в своем логове в Хорватии, когда их пытались сцапать. По крайней мере, Риган надеялся, что он не в курсе. Измененные и не такое видали, но сама суть уже заставляла крепко задуматься.
