— Он спас меня, и… Все очень сложно. Рит, пожалуйста, пока никому ни слова! Родителям легче сказать, что я была заложницей, чем объяснить правду.
— С ума сойти! — Та хлопнула руками по коленям, поднялась и прошлась по комнате. — Кудряшка, ну ты даешь! Это я всегда мечтала, чтобы меня перекинули через коня, отволокли в темное подземелье и там отлюбили.
Сестра многозначительно хмыкнула. К счастью, она не подумала, что Агнесса сошла с ума или оказалась во власти стокгольмского синдрома.
[10]
— Погоди-ка. Ты мне говорила о… как его звали, Ричард? Это он?
— Риган. — Имя музыкой замерло на губах, а сердце кольнуло. Она устало опустила плечи и спрятала лицо в ладонях. Она рассказала Рите обо всем: как сначала невзлюбила Эванса, а затем поддалась его обаянию. Через сколько невзгод им пришлось пройти вместе. О его внимании, нежности и заботе. Раскрывая боль потери, что запечатала в себе, Агнесса умело избегала любых упоминаний о даре. Иногда замолкала, чтобы перевести дух, и только изредка поглядывала на притихшую сестру.
— С ним произошел несчастный случай. Он в коме, а я здесь. Я бросила его.
Рита нахмурилась и потянулась к ней, сжала ее ладони в своих.
— Это плохо. А что говорят врачи?
Перед ее отъездом Сильвен говорил, что сделает все от него зависящее, но ничего не обещал. Повезло, что он лекарь, потому что никому другому Риган не позволил бы к себе приблизиться. Повезло, что Эванс — измененный и у него больше шансов перебороть паразита. Так или иначе, Риган мог очнуться завтра или вовсе не прийти в сознание.
— Ничего, — вытолкнула она. — Мне страшно, Рит.
— Кудряшка, кома — это не конец. Тебе стоит поехать к нему. Сидеть рядом, держать за руку и разговаривать. Тетя меня убьет за такие советы и будет права, но я всегда была сумасшедшей.
Ритка словно мысли ее прочла. Рядом с семьей Агнесса только сильнее ощущала одиночество. В шумном городе, среди обычных людей, она оказалась лишней, изгоем, даже любовь и забота родителей не спасали. Каждый день, проведенный в Лондоне, был пыткой. Отчаянно хотелось вернуться на Мальту, к нему. Она не знала, что ответить, а затянувшееся неловкое молчание нарушил Юджин, один из двойняшек сестры. Взволнованный и раскрасневшийся, он ворвался в комнату и, предупреждая нагоняй от матери, крикнул:
— Тетя Агнесса, там тебя какой-то мужчина спрашивает!
Внутри все перевернулось и воспарило. Она выбежала из комнаты, поскользнулась на лестнице и едва кубарем не скатилась вниз, но вовремя уцепилась за перила. Сердце бешено колотилось в груди, голова кружилась от избытка чувств. Последний виток лестницы вынес ее к парадному входу.
Сэм как раз вешал пальто и что-то с улыбкой говорил матери. Агнесса стиснула пальцы, стараясь не выдать волнения. У него хорошие новости о Ригане, и он решил сообщить их лично? Губы свело от напряжения, улыбка вышла быстрой и неестественной.
— Случайно оказался в Лондоне, — Сэм улыбнулся. — Лукавлю, не случайно. Хотел увидеть тебя.
Он шагнул к ней и обнял — слишком тепло и откровенно. Рита сбежала по лестнице следом и сейчас с интересом смотрела на Шеппарда. И не только она. Вся родня, включая детей, высыпала из гостиной, чтобы поглазеть на них. Мама и отец выглядели не на шутку удивленными — еще бы, они знали Сэма как сотрудника Интерпола. Тетя и дядя переглядывались, братья улыбались, обнимая своих жен. Племянники захихикали, и это словно послужило сигналом: всем стало неловко, любопытство сменилось смущением.
— Что же мы стоим, — улыбнулся отец, — пойдемте в гостиную. Дочка, познакомь нас со своим другом.
Она выдавила из себя улыбку и представила Сэма родным. Шеппарду удалось очаровать всех, даже братья смотрели на него с уважением и подмигивали ей. Агнессе хотелось, чтобы этот фарс побыстрее закончился, но Сэм не торопился разрушить иллюзии ее родных. Пришлось подождать, пока дядя умудрился снова переключить всеобщее внимание на политику, и только потом незаметно утащить Шеппарда на кухню.
Оказавшись с ним наедине, она поняла, что скучала по времени, когда не нужно было притворяться. Шеппард знал о ней больше, чем вся ее семья. И еще он знал о Ригане.
— Сэм, они же подумают, что мы пара! — Не позволив ему вставить и слова, Агнесса поспешно добавила: — Ты ведь из-за Ригана приехал? Ему лучше?
Шеппард помедлил перед тем, как ответить. Возможно, ей показалось, но она уловила в его голосе едва различимую досаду.
— Меня не было на Мальте несколько дней. Когда я уезжал, все оставалось по-прежнему.
Она разочарованно вздохнула и тут же мягко улыбнулась, пытаясь загладить нетерпение и резкость.
— Извини, я просто подумала, что у тебя новости, о которых ты не захотел говорить по телефону. Я хочу вернуться на Мальту, Сэм. Я люблю свою семью, но даже не могу рассказать им, что я лекарь. Не говоря уже о многом другом.
— Понимаю. — Сэм достал из кармана пиджака длинный темно-синий футляр и протянул ей. — Это тебе. Счастливого Нового года, Агнесса.
Внутри оказался браслет из белого золота. Тонкий, невероятно красивый и изящный. Агнесса протянула Сэму руку и попросила помочь с застежкой, а потом посмотрела ему в глаза и поняла, что это не просто подарок. За безупречной галантностью и выдержкой Шеппард скрывался не хуже, чем Риган под маской прожженного циника. Всех подчиненных Дариана объединяло бесконечное одиночество. Сложно найти близкого человека, когда у тебя такая работа. И еще сложнее того, рядом с кем можно раскрыться и просто быть собой, но Сэм приехал к ней. К ней, как к желанной женщине, к той, с кем хочется провести новогоднюю ночь.
Пауза затянулась, и Агнесса поспешила нарушить молчание.
— Мне неловко, Сэм. У меня нет для тебя подарка.
Шеппард нахмурился и покачал головой.
— Тогда отдавай назад.
Агнесса не выдержала, рассмеялась и отвела руку за спину. Он держался долго и все-таки тоже улыбнулся. А потом привлек ее к себе и поцеловал в губы: нежно и настойчиво. Он словно обещал ей сладкое забытье, защиту от жестокости и новый мир, разделенный на двоих. Отчаянно хотелось довериться ему и просто плыть по течению. Агнесса почти поддалась мгновению, но, прикрыв глаза, она вспоминала другие поцелуи. Дразнящие и властные. Сводящие с ума и заставляющие кровь быстрее бежать по венам. Будоражащие, пробуждающие желание и отзывающиеся дрожью во всем теле. Самообман — не лучшее решение проблем. Она мягко отстранилась, пригладила и без того гладкие волосы. Слишком гладкие, как сказал бы Риган.
— Не стоит, Сэм.
Прозвучало резко, и Шеппард отступил. Понимающе кивнул и не сказал ни слова. Они вернулись в гостиную, и какое-то время он поддерживал истинно мужскую беседу, ничем не выдавая разочарования. Она изредка поглядывала на него, ловила взгляды сестры, которая постоянно кивала в сторону кухни, но делала вид, что не понимает намеков, и начинала болтать с мамой и тетей — обо всем, включая кулинарные рецепты, обещанную погоду на январь и намечающийся кризис. Объяснять Рите еще и про Сэма настроения не было совсем.
