Параллельно с развитием и укреплением СС в целом Гейдрих создавал сеть осведомителей во всех слоях германского общества, а также – смотрел далеко вперед – и за рубежом. Эту агентуру он вербовал в первую очередь из числа этнических немцев, сохраняющих связь с фатерландом, а также лиц негерманского происхождения, но разделяющих нацистскую идеологию. Таковые нашлись даже в среде британской аристократии и арабского духовенства.
Таким образом, в недрах НСДАП к 1933–1934 годам было сформировано ядро настоящей спецслужбы, которая впоследствии и очень скоро станет одной из самых эффективных и жестоких в мире.
В последние годы имели место несколько попыток поставить на одну доску СД и органы государственной безопасности СССР. При определенном сходстве методов работы это все-таки были совсем разные организации.
НСДАП после 1933 года была единственной правящей партией в мире, которая при наличии государственных спецслужб (политическая и уголовная полиция, военная контрразведка – абвер) имела собственную спецслужбу, обслуживающую через посредничество рейхсфюрера СС лично Адольфа Гитлера, являющегося одновременно и рейхсканцлером, то есть главой правительства, и фюрером партии. После смерти Гинденбурга Гитлер отказался от возможности занять кресло формального главы государства, вместо этого он официально принял титул «фюрера» как вождя всего германского народа, а не только лидера правящей партии.
Будучи мощной внешней и внутренней разведкой, СД, однако, всегда оставалась сугубо партийным органом, она формально не обладала какими-либо властными полномочиями, например, не могла производить обыски, задержания, аресты, отдавать распоряжения о превентивном заключении в концлагерь и т. п.
Правда, в этом СД особо и не нуждалась. Дело в том, что руководители обеих государственных полиций, обладавших такими властными полномочиями, – шеф гестапо Генрих Мюллер и шеф уголовной полиции (крипо) Артур Небе – сами являлись высокопоставленными офицерами СС в ранге группенфюреров
[22]
. К тому же позднее они уже и напрямую стали подчиняться Гиммлеру, когда тот стал шефом всей германской полиции, и… Гейдриху, когда тот помимо СД возглавил и государственную полицию (зипо), в которую вошли гестапо и крипо.
Спецслужбы же Советского Союза всегда были именно государственными организациями, подчинялись государственным законам и постановлениям правительства. Соответствующие же решения так называемых «инстанций» (чисто советский эвфемизм – так многозначительно, поднимая палец и взгляд вверх, называли аппарат ЦК ВКП(б) – КПСС) обязательно оформлялись впоследствии либо законами, принимаемыми Верховным Советом СССР, либо Указами его Президиума, либо постановлениями Совнаркома (Совета министров), обычно выносимыми совместно с ЦК партии.
Идеологией советского государства, компартии, следовательно, и спецслужб, был пролетарский интернационализм, целью ставились уничтожение эксплуатации человека человеком, ликвидация классового общества, построение коммунистического общества, обеспечивающего процветание и благоденствие всех трудящихся земного шара независимо от рас и национальностей.
Идеологией национал-социализма был расизм, в соответствии с которым достойной существовать на земле объявлялась только германская нация арийской расы (снисхождение, правда, делалось еще некоторым нациям, признанным арийскими: англичанам, скандинавам). Целые народы подлежали физическому уничтожению – так были убиты шесть миллионов евреев Европы. Численность иных народов, в первую очередь славян, должна была быть сокращена в несколько раз, а оставленные в живых фактически служить рабами у германских господ.
Система приведения в действие механизмов спецслужб и репрессий в СССР и Третьем рейхе все же существенно разнилась в прямой зависимости от специфики общественного и государственного строя, роли, мест и целей правящей партии и многого другого.
Гейдрих прекрасно понимал, что людей, пригодных для тонкой профессиональной работы, отыскать среди обычных эсэсовцев будет довольно затруднительно. И он обратил свой взор туда, куда зычноголосые нацистские ораторы заглядывали редко: в университеты, научные центры и общества, в круги юридической, творческой и технической элиты. Именно здесь он нашел целую когорту молодых одаренных людей, возможно, и не преданных лично и беззаветно фюреру НСДАП, но сознательно решивших сделать на него ставку, иначе говоря, связать с «движением» свою карьеру. Собственно говоря, Гейдрих и сам был именно таким человеком.
Эти циничные прагматики, лишенные в силу многих обстоятельств, объективных и субъективных причин каких-либо стойких моральных устоев, при этом не слишком рисковали – уже невооруженным взглядом было видно, что приход Гитлера к власти – дело времени, причем вовсе не отдаленного. Ну, а найти таких после 30 января 1933 года вообще стало лишь делом техники.
Позднее эту новую поросль нацистов метко назовут «интеллектуальными гангстерами». Их наиболее яркими представителями были – из сделавших серьезную карьеру – Вальтер Шелленберг и Отто Олендорф, из офицеров среднего звена – Адольф Эйхман.
Одновременно Гейдрих готовил группы людей во многом прямо противоположных только что названным. А именно – просто гангстеров, способных охотно взяться за любую самую грязную работу. Перед ними ставились две сходные по исполнению, но разделенные по времени задачи. Первая – подавление методами физической расправы нынешних политических соперников и противников. Вторая – также физическое уничтожение врагов всей окраски, но уже после завоевания власти.
Наиболее полно эту категорию эсэсовцев представляли Альфред Науйокс, а позднее Отто Скорцени.
Самыми явными ближайшими соперниками были коммунисты. Разумеется, каких бы успехов коммунисты ни добились на выборах в рейхстаг, к власти в стране их все равно никогда бы не допустили. Тут уж мгновенно объединились бы все реакционные политические силы, отбросив в сторону даже принципиальные разногласия. Да и смешно даже представить, чтобы президент, престарелый генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург назначил на пост рейхсканцлера Эрнста Тельмана! Но дело в том, что коммунисты реально отнимали у нацистов голоса избирателей, поскольку и за тех, и за этих голосовало достаточно много людей из одних и тех же кругов общества.
Если в былые времена штурмовики зачастую по «традиции» вступали в драки с коммунистами почти из спортивного интереса (так дружно на провинциальных танцплощадках дерутся ребята из разных кварталов), то эсэсовцы Гейдриха устраивали уже жестокие, хорошо спланированные – как и положено спецслужбе – избиения. Цель – запугать обывателей не вообще, а в периоды избирательных кампаний. Чтобы породить у них страх перед коммунистами, которые, дескать, принесут на своих мандатах хаос и беззаконие, отторгнуть от них хотя бы часть электората.
Так, летом 1932 года, а этот год был для нацистов в борьбе за власть решающим, они осуществили самую серьезную провокацию в предместье Гамбурга Альтоне. В воскресенье 17 июля эсэсовцы и штурмовики устроили марш по улицам города. Внезапно вспыхнула перестрелка. С кем – неизвестно, подразумевалось, что первыми открыли огонь с крыш коммунисты. Итог – 19 убитых, сотни раненых.
