В те времена, когда человек еще не был сотворен, город Ниппур населяли одни лишь боги. «Его юношей» был бог Энлиль, «девушкой» – Нинлиль, «пожилой женщиной» – мать Нинлиль, Нунбаршегуну. Однажды Нунбаршегуну возжелала сердцем и умом сочетать браком Энлиля и Нинлиль и дала такие наставления своей дочери:
В чистом ручье омойся, женщина, омойся в чистом ручье,
Нинлиль, иди по берегу ручья Нинбирду;
Ясноглазый бог, ясноглазый,
Великая Гора, Отец Энлиль, ясноглазый,
Увидит тебя,
Пастырь…, что оглашает судьбы, ясноглазый увидит тебя,
И обнимет (?) тебя, поцелует тебя.
Нинлиль радостно исполняет наставления матери:
В чистом ручье омылась женщина, омылась в чистом ручье,
Нинлиль пошла по берегу ручья Нинбирду;
Ясноглазый бог, ясноглазый,
Великая Гора, Отец Энлиль, ясноглазый,
Увидел ее,
Пастырь…, что оглашает судьбы, ясноглазый увидел ее.
Господь говорит ей о соитии (?), она не желает,
Энлиль говорит ей о соитии (?), она не желает,
«Моя вагина слишком мала, она не знает соития,
Мои губы слишком малы, они не знают поцелуя»…
После чего Энлиль призывает своего визиря Нуску и рассказывает ему о своей страсти к прекрасной Нинлиль. Нуску пригоняет лодку, и Энлиль силой овладевает Нинлиль, пока они плывут по ручью, отчего та зачинает бога луны Сина. Боги возмущены таким безнравственным поступком, и, несмотря на то что Энлиль их царь, хватают его и изгоняют из города в нижний мир. Один фрагмент, из числа тех немногих, что проливают слабый свет на организацию пантеона и методы его функционирования, звучит так:
Энлиль бродит по Кжуру (личное святилище Нинлиль),
Энлиль бродит по Киуру,
Великие боги, пятьдесят числом,
Боги, вершащие судьбы, семь числом,
Хватают Энлиля в Киуре (говоря):
«Энлиль, бесстыдный, убирайся из города вон,
Нунамнир (эпитет Энлиля), бесстыдный, убирайся из города вон».
И вот Энлиль, по приговору богов, отправляется в шумерский Аид. Нинлиль, однако, беременная его ребенком, отказывается остаться и следует за Энлилем в вынужденное путешествие в нижний мир. Это приводит Энлиля в смущение, ибо выходит, что сын его Син, изначально предназначенный быть главой величайшего светила, луны, вынужден будет обитать в темном нижнем мире вместо пребывания на небесах. Чтобы помешать этому, он придумывает следующую довольно сложную схему. По пути в нижний мир из Ниппура путешественник встречает трех путников, несомненно младших божеств: привратника входа из Ниппура в нижний мир, «человека реки нижнего мира» и паромщика, шумерского Харона, переправляющего мертвых в Аид. Энлиль принимает облик каждого из них по очереди – первая из известных божественных метаморфоз – и оплодотворяет Нинлиль, которая зачинает трех божеств нижнего мира взамен их старшего брата Сина, который теперь может свободно взойти на небеса.
Один из самых подробных и содержательных шумерских мифов – это миф о сотворении мира богом Энки, шумерским богом воды и мудрости; новый полный перевод его дан в главе 5, посвященной литературе Шумера. Другой миф об Энки – изощренная и все же не вполне ясная повесть о райской земле Дильмун (Тильмун), которая, возможно, отчасти идентична Древней Индии. В очень кратком изложении сюжет мифа о шумерском рае, месте богов, не человека, звучит так.
Дильмун – страна «чистая», «непорочная» и «светлая», «страна жизни», которой неведомы болезни и смерть. Но там нет пресной воды, необходимой животной и растительной жизни. Поэтому великий шумерский бог воды Энки приказывает Уту, богу солнца, наполнить его свежей водой, принесенной с земли. Дильмун превращается в божественный сад с плодоносными зелеными лугами и долинами.
В этом раю Нинхурсаг, великая богиня-мать шумеров, изначально, вероятно, Мать-Земля, выращивает восемь растений. Ей удается дать растениям жизнь только после сложной процедуры, в которой участвуют три поколения богинь, порожденных богом воды и рожденных, как многократно подчеркнуто в поэме, без малейшей боли и усилия. Возможно, вследствие желания Энки попробовать растения на вкус его посланник, двуликий бог Исимуд, выдергивает эти драгоценные растения одно за другим и дает своему хозяину, который последовательно поедает их. Тогда разгневанная Нинхурсаг произносит ему смертное проклятие. И в качестве подтверждения неизменности своего решения она покидает семью богов и исчезает.
Здоровье Энки ухудшается; восемь его органов поражены. Энки быстро угасает, великие боги сидят в пыли. Энлиль, бог воздуха, царь шумерских богов, похоже, не справляется с ситуацией. Тогда заговорил лис. За приличное вознаграждение, говорит он Энлилю, он, лис, вернет Нинхурсаг. Сказано – сделано; лису каким-то образом – соответствующий фрагмент не сохранился – удается заставить богиню-мать вернуться к богам и вылечить умирающего бога воды. Она сажает его у себя в ногах и, выведав, какие именно восемь органов больны, производит на свет восемь соответствующих божеств-целителей, и к Энки возвращаются жизнь и здоровье.
Хотя в мифе говорится о рае богов, а не людей, там есть явные многочисленные параллели с библейским раем. На самом деле есть все основания полагать, что самая идея рая, сада богов, имеет шумерское происхождение. Шумерский рай помещается, согласно поэме, в Дильмуне, землях к востоку от Шумера. Там же, в Дильмуне, вавилоняне, семитское племя, завоевавшее шумеров, позже поместило свою «страну жизни», обитель бессмертных. И есть убедительные указания на то, что библейский рай, также описанный как сад к востоку, в Эдеме, откуда берут начало воды четырех мировых рек, в том числе Тигра и Евфрата, изначально был идентичен Дильмуну, шумерской райской земле.
И снова фрагмент нашей поэмы о том, как бог солнца напитал Дильмун принесенной с земли пресной водой, напоминает место в Библии: «Но взошел туман (?) от земли и оросил все лицо земли» (Книга Бытия, 2:6). Рождение богинь без боли и потуг навевает мысль о проклятии Евы и ее участи зачинать и рождать детей в страданиях. И довольно очевидно, что поедание Энки восьми растений и проклятие его за непослушание напоминают вкушение запретного плода с древа познания Адамом и Евой и проклятие, уготованное каждому из них за это греховное деяние.
Однако самым интересным результатом сравнительного анализа шумерской поэмы стала содержащаяся в ней разгадка одного из самых загадочных мотивов в повествовании о библейском рае, знаменитого сюжета о сотворении Евы, «матери всех живущих», из ребра Адама. Почему ребра? Почему еврейский сказитель считает его более пригодным, нежели любой другой орган тела, для создания женщины, чье имя, Ева, согласно указанию Библии, приблизительно означает «та, что дает жизнь». Причина становится совершенно очевидна, если мы обратимся к шумерским литературным источникам, таким, как поэма о Дильмуне, лежащая в основе библейского сказания. В нашей поэме одним из больных органов Энки было ребро. По-шумерски ребро – ти. Богиню, сотворенную для излечения ребра Энки, зовут поэтому Нин-ти, «госпожа ребра». Но у шумерского слова ти есть и другое значение: оживлять, давать жизнь. Таким образом, Нинти может означать «госпожа, дающая жизнь» точно так же, как и «госпожа ребра». Поэтому в шумерской литературе словосочетание «госпожа ребра» стало отождествляться с выражением «госпожа, дающая жизнь», благодаря явлению, которое можно назвать игрой слов. Именно этот древнейший литературный каламбур был перенят и увековечен библейским сказанием о Рае, хотя там, конечно, каламбур утратил свою ценность, т. к. еврейские слова, означающие ребро и дающая жизнь, не имеют ничего общего.
