Книга Шумеры. Первая цивилизация на Земле, страница 73. Автор книги Самюэль Крамер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Шумеры. Первая цивилизация на Земле»

Cтраница 73

С любовью к жизни была непосредственно связана и ценность материального благополучия и состоятельности. Шумеры высоко ценили богатство и собственность, щедрый урожай, амбары, забитые зерном, конюшни и стойла, полные большим и малым скотом, удачную охоту на равнинах и добрый улов в море. Цари постоянно хвастались в гимнах тем, что принесли процветание и достаток стране и ее народу. Литературные тексты-диспуты, такие, как спор Эмеша и Энтена, Лахара и Ашнана, изобилуют похвалами плодам земледелия и скотоводства. В ламентациях поэты постоянно и откровенно оплакивают потерю собственности. Взять хотя бы один пример, отрывок из плача о разрушении Ура:


Мое имущество, как тяжелая саранча в полете, унеслось,

О, мое имущество, я скажу,

Мое имущество, что пришло из нижних земель, в нижние земли ушло,

О, мое имущество, я скажу,

Мое имущество, что пришло из высших земель, в высшие земли ушло,

О, мое имущество, я скажу,

Мой драгоценный металл, камни и ляпис-лазурь всюду рассеяны,

О, мое имущество, я скажу.

В шумерских пословицах много насмешек над слабостью, неэффективностью и несостоятельностью бедняка, например:

Когда умрет бедняк, не старайся его воскресить.

Если был хлеб, то не было соли, если была соль, то не было хлеба,

Когда было мясо, не было приправы, когда была приправа, не было мяса.

Трудно богатство призвать, бедность же с нами всегда.

Бедный бессилен.

Как бедный смирен человек! печи его край – ему мельница.

Рваное платье его не чинится, что потерял он – не ищется.

Похоже, нет ни единого утешительного намека на то, что в предстоящем тысячелетии шумерским беднякам суждено «наследовать землю» или, как говорят американцы, вкушать «пирог на небе». На этом основании можно сделать вывод, что накопление богатства, несомненно, играло важную роль в жизни шумеров.

Наконец, в области этики и морали документы свидетельствуют о том, что шумеры ценили и почитали благочестие и правду, закон и порядок, справедливость и свободу, мудрость и ученость, храбрость и преданность, короче, все из возможных желательных человеческих качеств и добродетелей. Даже милосердие и сострадание ценились и практиковались, по крайней мере, при нарушениях закона, судя по многочисленным ссылкам на особые защитные меры по отношению к вдовам, сиротам и беженцам, а также к беднякам и угнетенным. Постепенное становление этих этических ценностей в древней шумерской культуре так же сложно проследить, как и в нашей собственной. Частично они, должно быть, возникли благодаря заинтересованному отношению человека и его малой семьи ко всему сообществу и даже к человечеству в целом. Ибо шумеры, называемые «черноголовые», вполне отчетливо понимали, что они всего лишь часть большего человеческого населения четырех убда, т. е. четырех частей, на которые, по их представлениям, был поделен мир. В действительности, как недавно показал молодой ученый Й.Й.А. ван Дейк, шумерское слово намлулу, «человечество», означало не только человечество в его коллективном смысле, но, как слово «гуманность», все поведение, характерное для человека и достойное его. Так, например, в приведенном выше эссе об эдуббе «Писарь и его непутевый сын» отец укоряет сына не только за крайнюю неблагодарность и неспособность следовать по его стопам и стать писарем, но за поступки, недостойные его человеческой природы.

Все же, несмотря на высокие идеалы и этику, шумеры, скорее всего, не сумели бы продвинуться столь далеко ни в материальном, ни в духовном отношении, если бы не их совершенно особое психологическое побуждение, во многом определяющее поведение и налагающее особый отпечаток на весь образ жизни: честолюбивое, состязательное, агрессивное и весьма далекое от этического стремление к превосходству и престижу, победе и успеху. Впервые к мысли о том, что воля к главенству, честолюбивое желание во что бы то ни стало одолеть соперника является довлеющим источником мотивации шумерского поведения, я пришел в ходе подбора фрагментов и перевода шумерских поэм и эссе, называемых самими шумерскими писарями «спорами» или «диспутами». До нас дошло большое число этих свободных и склочных литературных дебатов, и сама популярность этого жанра указывает на то, что они отражают поведенческий образец, не просто известный шумерам, но и одобряемый ими. Взять хотя бы несколько типичных примеров стиля этих споров. Вот один из наиболее полно распознанных фрагментов речи Меди, адресованной Серебру, из диспута «Меди с Серебром»:

«Серебро, лишь во дворце ты находишься, это место твоего назначения. Не будь дворца, тебе не нашлось бы места; не будь твоего пристанища,… (Четыре строки неразборчивы.)… В (обычном доме) ты погребено в самых темных местах, могилах, «местах ухода» (от мира). Когда наступает оросительный сезон, ты не даешь человеку мотыгу для удаления стерни; потому тебя никто не замечает! Когда наступает время сева, ты не даешь человеку медное тесло для подготовки плуга; потому никто не замечает тебя! Когда наступает зима, ты не даешь человеку медный топор для колки дров; потому никто не замечает тебя! Когда наступает время жатвы, ты не даешь человеку серпа для срезания колосьев; потому никто не замечает тебя!.. (Четыре строки неразборчивы.) Серебро, если бы не было дворца, ты не нашло бы себе пристанища; только могила, «место ухода», было бы твоим пристанищем. Серебро, если бы не эти места, ты не нашло бы прибежища!.. (Полторы строки неразборчивы.)…Как бог, ты не прикладываешь руку ни к какой (полезной) работе. Как смеешь ты тогда нападать (?) на меня, как волк (?)? Убирайся в свои темные святилища (?); лежи в своих могилах!»

Так заканчивается монолог Меди. Далее продолжает автор:

«Упреки, которые могучая Медь выдвигала против него, опечалили его (Серебро); упреки, полные стыда (?) и горечи, придали ему остроты (?) и брыкливости (?), как вода в соленом колодце… (одна строка неразборчива)… Вот тогда Серебро и дало отпор могучей Меди:…» (Далее идет язвительный ответ Серебра Меди, большая часть которого пока не распознана.)

Или взять, к примеру, отрывок из диспута «Лета и Зимы»:

«Отвечало тогда Лето Зиме, упрекавшей его: «Не хвастай, Зима, своей немереной силой! Знаю я тебя, лжеца (?). Дай скажу тебе, где ты «хоронишься» в городе; ты не можешь найти хорошего крова (?). Ты слабак! Очаг, самый край огня, печь – вот твоя вершина (?)! Твои пастухи и овчары со своими тяжелыми (стадами) овцами и ягнятами, эти парни на слабых коленях, бегут от тебя, как овцы, от очага (?) к печи и от печи к очагу (?). Во время бури ты обрекаешь их на постоянный кашель (?). Из-за тебя горожане постоянно стучат зубами. В дождливые (?) дни никто не выходит на улицу. Раб греется у огня (?) и проводит дни в помещении. Рабыня не выходит на улицу в ливень, сидит за пряжей. Зимой поля не служат, их борозды заброшены… (Три строки неразборчивы.)… Вот и не хвастай своей немереной силой; предоставь мне держать тебя в рамках правил и предписаний, (что управляют тобой)!»

Наконец, есть образец хвастливой речи бога-пастуха Думузи, только что отвергнутого богиней Инанной, склонной к браку с богом-земледельцем Энкимду.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация