Размеры этого великолепного здания феноменальны. Согласно расчетам Тораманяна, высота его была 45 метров, а диаметр около 36. На капителях колонн с рельефными изображениями орлов были также высечены спирали и сложные геометрические узоры. На внешних стенах с интервалами расположены высеченные в высоком рельефе небольшие фигуры мастеров-строителей, каждый с каким-то строительным инструментом, видимо соответствующим его ремеслу. Пространство между внешними и внутренними стенами, сложенными из тщательно пригнанных каменных блоков, засыпано для прочности щебнем и залито цементом. Цемент, по армянской традиции, замешивали на яичных белках и желтках, придающих каменной кладке особую прочность. Когда во время набега сарацин в Х веке собор был разрушен, захватчикам пришлось разжечь посреди храма огромный костер, чтобы треснули и рухнули арки и подпоры, а затем заставить 600 рабов в течение нескольких недель расчищать и вывозить обломки, чтобы сровнять это место с землей.
Арабская оккупация Армении, которая началась около 650 года, остановила строительство церквей, продолжавшееся почти три столетия. В это время армяне, несмотря на религиозные разногласия, многое впитали из культуры и искусства Омейядского и Аббасидского халифатов, центрами которых были Дамаск и Багдад. Арабские наместники сидели в армянской метрополии – городе Двине. Когда в самом начале Х века возродилось армянское зодчество, его национальные традиции дополнились многими новыми веяниями и техническими приемами, параллели которым следует искать в арабском мире, пожалуй, даже в далеких Мавританской Испании, Гранаде и Кордове.
Первый взлет армянского архитектурного ренессанса, после сарацинского владычества, породил церковь в Ахтамаре, на маленьком островке в юго-восточной оконечности озера Ван. Ахтамар, ставший позднее резиденцией независимых армянских католикосов, начинался с дворцовой церкви васпураканских царей династии Арцруни. Ее построил между 915-м и 921 годами для царя Гагика зодчий Манвэл. Это объясняет необычайную роскошь наружных фризов и барельефов, воплотивших многие черты, обычно не связываемые с церковной архитектурой. Базовая структура церкви Ахтамара лишена оригинальности и относится к эпохе постройки церкви Святой Рипсиме в Эчмиадзине, датируемой тремя столетиями ранее. Мы видим в плане традиционный квадратный центральный зал, перекрытый куполом, окруженный с боков привычными четырьмя открытыми апсидами-колоннадами. Скульптуры, составляющие главную гордость здания, прочно удерживают центральное место в истории искусства Среднего Востока. Они имеют особую важность для понимания христианского и мусульманского искусства того периода.
Приведем несколько примеров. Прелестный верхний фриз, изображающий сбор винограда, представляет людей, собирающих тяжелые гроздья. Спелые ягоды клюют птицы, ими пытается лакомиться забредший медведь. В этом скульптурном повествовании, с одной стороны, прослеживаются знакомые темы греко-римского декоративного мотива, а с другой – в нем видны явные параллели с омейядскими гипсовыми рельефами из Кирбаталь-Мафджара. Можно заметить и несколько поразительных примеров сходства с современным мусульманским искусством. Так, посреди виноградника сидит, скрестив ноги, князь и пьет из кубка вино. Есть там и библейский царь Ассирийский, представленный в виде арабского эмира в тюрбане. Все это напоминает многие эпизоды народного эпоса «Давид Сасунский». И вновь мы встречаем исторические и библейские персонажи в парчовых плащах и вычурных поясах, как-то раз даже в тюрбане. Армянские князья в тюрбанах фигурируют на многих дарственных рельефах в ряде церквей, включая монастырь Хагпат, и портрет царя Гагика I в Ани. Не менее интересно, с точки зрения одежды и амуниции, изображение Голиафа в кольчуге из звеньев и в чешуйчатых латах, с небольшим круглым щитом и прямым мечом, известным по более поздним арабским источникам. Святой Феодор изображен как византийский всадник. Сплетающиеся павлины и гарпии представлены в исламском стиле, но другие фантастические звери пытаются оживить древние иранские модели сасанидской эпохи: кит Ионы в виде крылатого морского льва; грифон; сказочная птица в путах ловчих соколов, в ошейнике и с бычьими рогами; лев и орел с добычей.
Связи и параллели с исламской архитектурой естественно возникали все чаще по мере развития армянского церковного зодчества, особенно там, где армяне составляли меньшинство среди мусульманского населения. Сталактитовые своды, часто приписываемые сельджукам, были так же хорошо разработаны и применялись у армян, что можно видеть в знаменитой церкви Гегардского монастыря, где целый ряд келий и часовен вырублен в скале. Здесь мы тоже встречаем кельи, сильно напоминающие мусульманские мирабы. Отдельно стоящие гробницы (гунбады или кюмбеты), разбросанные по всей Анатолии и части Ирана, выглядят как купола армянских церквей, отделенные от основания и поставленные наземь. Интересно видеть, как внешний дворик, или нартекс – постоянная черта поздних армянских церквей – иногда напоминает внутренность мечети. Хитроумные узоры пересекающихся и сплетающихся арок, нисходящих к земле от низких оснований колонн, весьма характерны для этого периода. Армяне внесли существенный вклад в мусульманскую архитектуру в качестве планировщиков, дизайнеров и каменщиков. Эти достижения особо подчеркнуты в книге профессора сэра Арчибальда Кресуэла, автора «Ранней мусульманской архитектуры» (1932–1940 гг.) и «Мусульманской архитектуры Египта» (1952–1959 гг.).
Однако, если армянское зодчество иногда оглядывается на Восток, с не меньшим вниманием оно провидчески смотрит на Запад. Лучше всего это заметно в архитектуре церквей и общественных зданий столицы Багратидов, Ани, теперь оказавшейся на границе Турции и Республики Армении.
Ани пережил дни своей славы при царе Гагике I (989—1020 гг.), которому блистательно послужил всемирно известный армянский зодчий Трдат. (Его интересную биографию написал доктор К.Л. Оганесян.) До сих пор город Ани, неоднократно разрушенный землетрясениями, производит огромное впечатление. Построенному на скалистом мысу, нависшем над быстрыми водами реки Арпачай, Ани предназначалось стать царской резиденцией и мощной твердыней.
В плане город Ани напоминает грубо начерченный треугольник. С востока его защищали крутые утесы, а с запада – сухое ущелье значительной ширины, со множеством пещер и могильников. Две эти долины смыкаются в вершине треугольника, в южном его конце. Основание треугольника, обращенное к северу, было защищено массивными стенами с круглыми сторожевыми башнями. Стены эти осекали перешеек. В 1836 году У.Дж. Гамильтон оценил высоту этих стен в 45–50 метров. Большая часть укреплений уцелела до наших дней. На многих бастионах имеется включенное в кладку изображение креста – вызов неверным, которые в конце концов все-таки победили.
Главной достопримечательностью Ани является собор, купол которого давно провалился внутрь. Это творение знаменитого армянского зодчего Трдата, заказанное ему царем Смбатом II незадолго до смерти в 989 году. Возведение этого шедевра мировой архитектуры было задержано смертью царя и случившимся в то же время землетрясением, от которого провалился купол Святой Софии в Константинополе. И такой была слава армянского мастера-строителя, что его одного сочли достойным восстанавливать столичную церковь Византийской империи. Укрепленный им купол простоял до наших дней. Святая София была построена при Юстиниане (527–565 гг.), но оба ее первоначальных купола разрушились вскоре после завершения постройки. Только после того, как армянский мастер Трдат построил нынешний купол, в нем появилось кольцо из сорока окон. Расположенные почти у самого основания купола, они облегчили его вес и привнесли изумительное освещение внутренности храма, чарующее своей красотой. Колоссальный купол, созданный Трдатом, имеет 100 футов в диаметре, а венец его находится на высоте 180 футов от пола.
