У майя существовало достаточно бюрократии, которая могла бы удовлетворить самых придирчивых правителей, судебных приставов, военачальников и так далее до самого нижестоящего – тупиля, который был кем-то вроде констебля.
Все они принадлежали к высшим слоям общества и не платили налогов.
Государственный доход или скорее доход халач уиника, необходимый для содержания всего этого аппарата, складывался из налогов, куда входили продукты питания, различные изделия и работы, выполнявшиеся простыми людьми. Каждый житель деревни, городка или города– государства коллективно или единолично вносил свой вклад в виде кукурузы, бобов, перца-чили, птицы, оленины, меда, воска, копала, тканей, соли, рыбы, нефрита или той продукции, которую он производил. Майя не оставили записей о подобных налоговых поступлениях подобно тем, что остались для истории от ацтеков. Однако одной известной нам записи такого рода достаточно, чтобы послужить примером. Одно небольшое селение Тахциу, состоявшее из двадцати домов, ежегодно платило непосредственно своему владыке двадцать мер кукурузы (приблизительно 550 кг) и двадцать индеек. Если взять город-государство с населением 50 000 человек, то количество уплаченной дани будет весьма значительным. Затем вождь обменивал все это оптом у торговцев на какао или рабов, которых, в свою очередь, перепродавали на местных рынках в обмен на перья, нефрит и – что уже было позже в истории майя – на золото и серебро.
Не осталось никаких подробностей о придворных, которые окружали халач уиника. Испанцы оставили словесные описания Монтесумы и окружавшей его толпы знатных людей, жен и наложниц, описание стола, за которым он вкушал пищу, словно какой-нибудь великий визирь, описание свиты из слуг, которые прислуживали вождям из других краев, и того, как эти вожди и их жены с наложницами «заполнили два или три внутренних дворика, а часть их оказалась на улице». Также осталось описание королевского птичника с десятью большими водоемами, в котором за птицами ухаживали сто пятьдесят человек. А что касается Инки, который властвовал в Перу, то у нас имеются исключительные подробности о его жизни, его наложницах, проявлениях королевской воли, о тысячах людей, прислуживавших ему, о его одежде, сотканной из тончайшей шерсти викуньи, которую он не надевал больше одного раза. Но если халач уиник у майя вел подобную жизнь, то ему, вероятно, прислуживали точно так же, и мы должны удовлетвориться таким предположением. Каменные монументы и фрески наводят на такую мысль, но и только. Письмена майя сообщают о количестве шагов до Луны, но умалчивают о подробностях жизни владык.
Управление: город-государство и деревня
Насколько хорошо функционировало такое теократическое государство? Диего де Ланда полагал, что оно функционировало очень хорошо: «До того как испанцы завоевали эту страну, местные жители жили вместе в городах и вели очень цивилизованный образ жизни. Они следили за тем, чтобы земля была хорошо очищена от сорняков, и сажали очень полезные деревья. Города их были устроены следующим образом: в центре города стояли их храмы с красивыми площадями; вокруг храмов располагались дома владык и жрецов, а затем стояли дома самых высокопоставленных должностных лиц. Следом шли дома богатых людей, затем купцов, которые пользовались величайшим уважением, и на окраинах города стояли дома простых людей».
Точка зрения большинства археологов состоит в том, что город майя «не был городом в нашем понимании этого слова, потому что это был церемониальный, а не городской центр». На самом деле имеется мало археологических доказательств существования городов у майя; большинство найденных построек – это храмы, пирамиды и церемониальные сооружения. Жилища людей строились на глиняных возвышениях из непрочных материалов, это были мазанки, крытые соломой. Века стерли их с лица земли. Но среди городов майя, расположенных в горах (они были не так давно изучены, и выяснилось, что они подверглись меньшему разрушению, чем те города, которые были расположены в более низменных и влажных районах), есть такие, в которых все-таки просматривается структура города майя. Из сотен мест, которые подверглись тщательному исследованию (даты колеблются в пределах 300 и 1200 г. н. э.), эти горные города обнаруживают основные черты городского планирования. Подчинялся ли город прихотям местности или своего строителя, он сохранял в себе определенные общие черты: в центре – церемониальный двор, окруженный большой площадью, на которой проводились рыночные торги, затем дома вождей, жрецов и других должностных лиц, и только после них дома простых людей. Площадка для игры в мяч если и не находилась на огороженной священной территории, то была поблизости. А. Ледьярд Смит отметил, что в этих местах «постройки располагаются в определенном порядке и сориентированы друг относительно друга». Таким образом, археология, в целом, соглашается с Диего де Ландой, когда он описывает вид и назначение городов майя. Теократический склад ума майя и европейских монархов эпохи барокко был схож; последние сознавали эмоциональную связь между властью и монументом огромных размеров и парадным выходом. Абсолютизм и огромные площади подходят друг другу.
Огромные города-государства, построенные майя, предполагают высокую степень социальной организации. Город должен иметь спланированную структуру. Если постройки детально разработаны (каковыми и было большинство храмов майя), то это значит, что человеческие ресурсы были организованы и всегда под рукой. Должны быть в наличии и подготовленные ремесленники. Самым древним и большим городом майя был Тикаль. Он был таким огромным, что его окончательные границы до сих пор еще не определены. В настоящее время подсчитано, что он занимает свыше 10 гектаров джунглей. (В настоящее время считается, что площадь Тикиля с пригородами составляла около 64 кв. км, а центральная часть, раскопанная археологами, занимает 16 кв. км. – Ред.) Огромная площадка, расположенная приблизительно в его центре, имеет размеры 122 на 76 м. Рядом находятся самые высокие пирамиды, самая большая из которых возвышается над площадью почти на 70 м. Здесь есть много сотен других построек, начиная от небольших площадей до огромных водоемов, широких насыпных дорог, площадок для игры в мяч и все еще неопределенное количество монументов меньших размеров. Каждая из больших пирамид содержит в себе около 200 куб. м наполняющей их породы. Согласно расчетам, потребовалось около 100 000 человеко-часов, чтобы просто засыпать наполнитель в такую пирамиду. Трудно определить число искусных ремесленников, необходимых, чтобы резать и класть камень, штукатурить, покрывать резьбой, делать отливки. В Тикале есть сорок больших построек и двести меньших размеров. Сколько нужно было рабочих рук, чтобы поднять эти громады в неприветливых джунглях, невозможно подсчитать, особенно если вспомнить, что у майя не было ни металлических инструментов, ни тягловых животных. К тому же у них, очевидно, не было рабочих-профессионалов, так как каждый человек был в той или иной степени ремесленником.
Храмовый город майя был как гражданским, так и религиозным центром. Это был le fait urban, городской пейзаж с постройками. Причина, по которой нет никаких следов городских домов в таких местах проживания древних майя, как Копан, Тикаль и Паленке, состоит в том, что жилища делали из очень непрочных материалов, поэтому они исчезли, не оставив ничего, кроме остатков ям для столбов. Найти и обрисовать в общих чертах такой город – тяжелый и часто нерентабельный археологический труд. Но утверждение, что такой город, как Тикаль, мог быть построен народом, чьи дома были разбросаны в произвольном порядке по джунглям на расстоянии нескольких километров от его центра, не дает представления о том, как такие города строились или как такое общество функционировало.
