Через два года французская армия получила правительственный заказ – предоставить на одну ночь в распоряжение Пьера Цекри колонну бронированных грузовиков. Работы Пикассо были собраны со всей страны и перевезены в хранилище Национального банка.
Увидев все скульптуры, картины и рисунки, впервые собранные вместе, присутствовавшие испытали скорее ужас, чем восторг. Горы бесценных художественных произведений, созданных одной-единственной рукой, – от этого пейзажа веяло настоящим безумием.
Госсекретарь Франции заметил скорее с облегчением, нежели с каким-либо иным чувством: «Во Франции больше никогда не случится ничего подобного».
Оценка работ завершилась в 1976 году. Окончательная цифра превзошла FF1 млрд. Вместе с недвижимостью, денежными суммами и золотом получалось более FF1,5 млрд.
20 % переходило славной Пятой республике. Казна должна была обогатиться на FF350–400 млн. Но радость государственного казначейства оказалась преждевременной.
Чиновники желали видеть деньги, а видели картины, эскизы и скульптуры. Эксперты уверяли, что это, собственно, и есть FF1,5 млрд. Но у чиновников всегда есть предрассудки по поводу того, как именно должны деньги выглядеть.
Казначейство желало получить свою долю в виде бумажек с водяными знаками или, по крайней мере, в виде банковского чека. Однако денежные суммы, которые находились на банковских счетах, уже были израсходованы. В основном на гонорары экспертов.
На практике это означало, что работы Пикассо на сумму в FF300 млн должны были быть проданы на международных аукционах.
Случись нечто подобное, на рынке работ Пикассо можно было бы навсегда поставить крест. Работы одного художника, выброшенные на аукционы в таком количестве, сбили бы цену всех его произведений – надолго и безнадежно.
Наследники оказались бы разорены, не успев еще ничего унаследовать.
Государственное казначейство в тонкости арт-бизнеса входить не желало – или было не в состоянии.
Пришлось объяснять все эти деликатные подробности президенту Республики Франция, господину Жискару д’Эстену.
Будучи тонким ценителем искусств и образованным человеком, он согласился на нетрадиционное, однако единственно разумное решение. Налог на наследство выплатили произведениями искусства.
Государство выторговало себе единственное условие – «право первой ночи» – право выбрать картины и скульптуры до того, как наследство будет разделено между претендентами.
Которых, между тем, становилось все больше и больше.
* * *
Являясь формально членами одной семьи, родственники Пикассо от всего сердца не любили друг друга и старались пореже встречаться.
При жизни мэтра им это замечательно удавалось. Гений никогда не испытывал душевной потребности в идиллических семейных обедах за общим столом.
После его смерти отпрыски были вынуждены познакомиться друг с другом ближе. В тесную дружбу это знакомство не переросло.
После 1973 года семейные встречи превратились в высшей степени оживленную, хотя и неприятную и даже неаппетитную необходимость. Каждый, кто носил фамилию Пикассо, к тому времени уже обзавелся, как минимум, собственным нотариусом, адвокатом и художественным экспертом.
Семейные встречи стали носить массовый характер.
Поначалу все складывалось едва ли не нормально. Сын от первого брака – Пауло – наследовал большую часть состояния. Вторая законная жена Жаклин – все остальное. Внебрачные дети – Майя, Палома и Клод – остались ни с чем.
Пока Жаклин и Пауло вырабатывали свой компромисс – кому и что именно, – оставшиеся дети Пабло Пикассо заваливали французские суды жалобами, требуя, чтобы и их признали законными наследниками.
Жаклин вела не менее бурную переписку с представителями закона, доказывая беспочвенность этих претензий.
К 1975 году члены семьи общались уже только через адвокатов.
Когда Жаклин и Пауло пришли к соглашению, подробности которого так и не успели огласить, французский суд признал внебрачных детей – законными. Соглашение пришлось выбрасывать в корзину. Переговоры продолжались в расширенном составе и периодически заходили в тупик.
Никто не заботился ни о репутации, ни о добром имени семьи, ни о том, чтобы сохранять хотя бы видимость пристойности. Наследники бранились, как базарные торговки, отравляя друг другу жизнь при посредстве прессы.
Когда дележ картин и недвижимости – теперь уже на пятерых – почти завершился во второй раз, Пауло заикнулся о том, что хотел бы сохранить в своем распоряжении собственный детский портрет кисти Пикассо. Члены семьи без лишних церемоний предложили ему внести оценочную стоимость картины в общую сумму наследства.
Единственная мера, к которой они упрямо не желали прибегать, была – судебное решение проблемы. Никто не хотел доводить дело до суда – каждый боялся прогадать.
Окончательное соглашение, выработанное за семь лет, называлось внесудебным компромиссом.
В том же 1975-м Пауло, не отличавшийся ни крепкими нервами, ни особым здоровьем, внезапно скончался. Второе с муками заключенное соглашение полетело в корзину.
У Пауло остался несовершеннолетний сын от второго брака, о котором все знали. И дочь от первого брака, о которой все благополучно забыли. Марина Пикассо – законная дочь Пауло и законная внучка Пабло.
Наследников стало шесть, число адвокатов и художественных экспертов за семейным столом возросло, поиски компромисса затянулись еще на четыре года.
У Марины было существенное преимущество – возраст. Она была в этой компании самой юной – не считая ее сводного брата Бернара – и могла ждать, тянуть время, требовать все новых и новых уточнений семейных обстоятельств. Как только дело грозило обернуться не в ее пользу, ее адвокат просто предлагал начать все с начала. На это уже ни у кого не было сил.
В 1980 году окончательное соглашение было выработано и подписано всеми членами семьи, которые по этому поводу в последний раз собрались вместе.
Жаклин Роке-Пикассо, вдова художника, унаследовала почти 30 % состояния – около FF350 млн.
Марина и Бернар – законные внуки – каждый по 20 %.
Внебрачные дети – Майя, Палома и Клод – унаследовали по 10 % состояния – немногим больше FF100 млн.
Последовал вздох облегчения, которое, впрочем, оказалось недолгим.
Получив часть работ Пикассо, каждый из наследников получил в свое распоряжение часть огромного художественного рынка, который отныне нужно было поддерживать, препятствуя случайным продажам.
Для этого пришлось вновь и вновь вырабатывать соглашения, создавать общества и согласительные комиссии.
Жаклин Роке, здоровье которой истощила семилетняя борьба, покончила с собой в 1986 году.
Марина Пикассо употребляет доставшееся ей наследство, главным образом, на благотворительные цели, помогая детям во Вьетнаме, где ее знают лучше, чем во Франции.
