Поведение Роуленда всегда было настолько неординарным, что ему пытались найти разные объяснения. Бытует мнение, что Роуленд работал на британские секретные службы, защищая интересы Британии в постколониальной Африке. Говорят, что он выполнял поручения Маргарет Тэтчер и сыграл ключевую роль в решении судьбы Зимбабве. Сам Роуленд любил политические интриги, часто эпатировал публику заявлениями вроде «ливийцы продают терроризм в розницу, а оптовиками являются американцы» и нередко действовал вопреки интересам США в Африке.
* * *
Имя «Крошки» Роуленда ассоциируется в первую очередь именно с компанией Lonrho и с его громкими вендеттами, развязанными против конкурентов. Роуленд управлял своей компанией как личным «феодальным поместьем». Успех Lonrho позволил Роуленду развернуться, и он приобрел текстильную группу Brentford Nylons, сеть Metropole Hotels, газету The Observer, которой владел до 1993 года. Каждый шаг Роуленда был отражен как в бесчисленных колонках светской и деловой хроники, так и в аналитических статьях серьезных экономических журналов.
К началу 1990-х под управлением Роуленда находилось уже 800 предприятий в различных сферах бизнеса: газеты, торговля автомобильными двигателями, текстильные фабрики, шахты, нефтепроводы, отели и многое другое. Пятая часть акций Lonrho принадлежала лично ему.
К тому же «Крошка» владел несколькими домами в Лондоне, поместьями в Букингемшире и в Мексике, любимой яхтой «Ганза», на которой путешествовал по Средиземноморью, и большой коллекцией африканского искусства. В Сити ходили истории о его сомнительных делишках в Африке, дружбе со знаменитостями и ловкой манипуляции средствами массовой информации. А история вражды Роуленда с аль-Файедом, отцом покойного Доди, из-за сети универмагов Harrods не сходила со страниц газет много лет.
Войну со своим бывшим партнером Мухаммедом аль-Файедом (он когда-то был одним из директоров компании Lonrho) Роуленд начал в 1984 году, когда аль-Файед решил приобрести компанию House of Fraser, включавшую сеть универмагов Harrods, и тем самым перешел дорогу Роуленду, давно нацелившемуся на House of Fraser. Роуленд организовал кампанию травли и дискредитации своего противника через Observer. «Крошка» собирал компромат в большие ящики, надписи на которых гласили: «Резюме гражданина Египта, Гаити и Арабских Эмиратов аль-Файеда». Аль-Файед как раз предпринимал очередную попытку получить британское подданство, и Роуленд обвинил его в том, что он ввел в заблуждение британское правительство относительно своего происхождения. Власти в конце концов засомневались в благонадежности аль-Файеда. Оказалось, что он преуменьшил собственный возраст, указав в официальных документах, что от роду ему 62 года, тогда как на самом деле ему было 66. Вскоре выяснилось, что изменен был не только возраст. Расследование, предпринятое журналистами Observer и публиковавшееся на протяжении долгого времени как детективная история с продолжением, показало, что аль-Файед родился вовсе не в богатой семье египетских судовладельцев, как он утверждал. Версия об унаследованном состоянии рухнула, и вопрос о происхождении его миллионов приобрел особую актуальность. Беглая проверка документов 1960-х годов продемонстрировала, что аль-Файед оказывал некоторые услуги гаитянскому диктатору Дювалье, за что был щедро вознагражден. Оказалось также, что аль-Файед долгие годы был подставным лицом в сделках султана Брунея.
Скандальное разоблачение закончилось тем, что аль-Файеду и его брату было отказано в британском гражданстве в связи с «фальсификацией сведений относительно биографии и источников доходов». Уничижительные прозвища, брошенные Роулендом репортерам, – «Телефонный фараон» и «Герой с нуля» – долго преследовали несчастного египтянина. Но он не сдался. В ответ аль-Файед попытался отправить в отставку трех министров, сообщив о них прессе компрометирующие сведения. Это чуть не спровоцировало политический кризис.
Вражда, перешедшая в судебное разбирательство, продолжалась много лет и стоила Роуленду £40 млн (около $65 млн), зато аль-Файеду – более $1 млрд. И формально закончилась после того, как члены совета директоров Lonrho уговорили Роуленда заключить перемирие, что и было публично сделано в октябре 1993 года. Но незадолго до своей смерти Роуленд сумел нанести противнику, недавно потерявшему единственного сына, последний удар, обвинив его в краже секретных документов из сейфа универмага Harrods. Аль-Файед был арестован, и уголовное дело против него до сих пор не закрыто. Несмотря на несметное богатство, мультимиллионер продолжает чувствовать себя очень неуютно на второй родине.
* * *
Эта история показывает, что Роуленд не был разборчив в средствах, из-за чего его называли «последним пиратом бизнеса». Он нажил много недругов в Сити и в политических кругах, однако никого не боялся. «Врагов никогда не бывает достаточно», – сказал он однажды репортерам.
В конце 1980-х Роуленд сокрушил австралийского магната Алана Бонда, который попытался было купить пакет акций Lonrho и войти в совет директоров. Бонд допустил две ошибки в своих отношениях с «Крошкой». Во-первых, он почему-то решил, что тот не будет особенно возражать насчет того, чтобы передать контроль за своим конгломератом ему, и поспешил купить 20 % акций Lonrho, хотя его никто об этом не просил. Во-вторых, он предположил, что личная яхта Роуленда автоматически переходит к новому владельцу Lonrho. Этого Роуленд стерпеть не смог. Он нанес противнику смертельный удар, опубликовав в своей газете сенсационный материал, в котором утверждалось, что империя Бонда погрязла в миллиардных долгах и ее благополучие не более чем фикция. Австралийский магнат был уничтожен.
Впрочем, Роуленд никогда и не скрывал своих приоритетов – выгода важнее морали. Он сметал на своем пути всех неугодных: судей, политиков, банкиров, мелких служащих.
Вскоре после теракта в Локерби в 1988 году Роуленд продал ливийскому лидеру Каддафи треть акций Metropole Hotels. Это выглядело наглым вызовом обществу: в тот момент весь мир сочувствовал жертвам ливийских террористов, и ООН ввела санкции против режима Каддафи. Хотя Роуленд и называл публично Каддафи лучшим другом, истинная причина политического эпатажа крылась в том, что империя Роуленда остро нуждалась в наличных средствах.
Впоследствии этот факт его биографии был использован как предлог для отстранения Роуленда от руководства компанией. Конфликты в правлении Lonrho случались часто, в 1970-е годы было несколько громких скандалов, приведших к отставкам членов правления компании и известных банкиров. Роуленд порой принимал роковые решения, едва не приведшие компанию к банкротству. Его план строительства железной дороги через Конго вызвал возмущение заирского правительства, а разработка платины в ЮАР совпала с падением мировых цен на этот металл. Однако Роуленд устоял.
Его постоянно обвиняли и в диктаторских методах управления, и в преследовании личных интересов в ущерб делам компании. Весьма необычно выглядела и его дружба с лидерами африканских государств (он первым отказался соблюдать санкции по отношению к Родезии). Он всегда заявлял, что процветание Черного континента для него важнее личных и корпоративных интересов. Роуленда подозревали в том, что он подкупал чернокожих правителей, но Африка носила его на руках.
