Сначала обомлевшей Мире вручил букет Максим Кафкин, ведущий
телешоу «Как украсть миллион». Не успела она прийти в себя, а ей уже тряс руку
колумнист Михаил Соколов, реставратор некогда славной и теперь снова входящей в
моду профессии сатириков-государственников. Потом бедняжку целовала
светско-парламентская львица Ирина Оригами. А следом, шурша шелками и туманами,
уже наплывала блистательная Изабелла Марченко (народная кличка «Средство
Макропулоса») — на великую актрису Николас воззрился с особенным интересом,
вспомнив, что она судится с газетой «Эросс» за диффамацию: редакция поздравила
легенду кинематографа с совершеннолетием правнука.
Миранда держалась молодцом: подарки принимала грациозно,
разворачивала, мило ойкала и даже розовела. На вопросы отвечала тихо, но без
робости, иногда же ограничивалась одной улыбкой, что было уже высшим пилотажем.
Успокоившись за воспитанницу, Фандорин переместился в салон,
где джазовый секстет исполнял вариации на темы классических шлягеров из
Доницетти и Беллини. Теперь можно было подумать и о себе.
Странное у него было предчувствие: сегодня, наконец, что-то
произойдет. Не может же затишье продолжаться вечно? Сколько можно выгибать шею
и всматриваться в небо: когда же выползет грозовая туча? Воздух насыщен
электричеством, где-то за горизонтом перекатываются булыжники грома, а бури нет
и нет. Уж скорей бы.
За все эти дни ни одного звонка от Жанны. Выданный ею
телефон молчал, но Ника не забывал о нем ни на секунду, был готов к тому, что
проклятая машинка в любое мгновение запищит — так истинный самурай живет в
непрестанной готовности к внезапной смерти.
В салоне, среди выпивающих, хохочущих, целующихся звезд
магистру сделалось совсем тоскливо — будто он по случайности угодил на
глянцевый разворот журнала «Семь дней».
Он выскользнул в прихожую, чтобы через боковой коридор
ретироваться в свои «партаменты» — и как раз налетел на чету Куценко. Они
стояли спиной к двери и приближения гувернера не слышали, потому что, производя
свой маневр, Николас старался ступать как можно тише. В результате чего и
сделался невольным свидетелем маленькой супружеской сцены.
Инга Сергеевна говорила с ласковой укоризной:
— Дурачок ты, ей-богу. Нашел к кому ревновать. Сколько лет
прошло! Ты бы еще татаро-монгольское иго вспомнил. Глаза мои этого Яся не
видели бы, пропади он пропадом. Ведь ты сам его пригласил, у вас свои дела.
— Дела делами, но как вспомню… — глухо рокотал Мират
Виленович.
Беседа явно носила интимный характер, однако пятиться назад
было глупо — еще подметка скрипнет, только хуже получится. И Фандорин поступил
самым тривиальным образом — кашлянул.
Мадам Куценко обернулась, вспыхнула и, бесстрастно
улыбнувшись Николасу, спустилась по ступенькам вниз. Хозяин же, тоже покашляв,
счел нужным задержаться — должно быть, от смущения.
Выход в такой ситуации один: завести разговор на
какую-нибудь нейтральную тему. Поэтому, глядя через распахнутые двери на
столичный бомонд, Фандорин сказал:
— Все-таки не зря русских женщин называют самыми красивыми.
Всего несколько лет раскрепощенности, богатства, и вот наши светские львицы уже
ничем не уступают лондонским или парижским. Вы только посмотрите, это же просто
конкурс «Мисс Вселенная».
— Скорее, «Миссис Вселенная», — хмыкнул Куценко. — Жены
наших политиков и богатеньких буратин в последние годы стремительно хорошеют и
молодеют, это правда. Но дело тут не в генах, а вот в этих руках. — Он
продемонстрировал свои замечательные пальцы и засмеялся. — Три четверти дам,
которых вы тут видите, прошли через мою операционную. И каждый год я делаю им
коррекцию — этого требует разработанный мною метод. Если какая-нибудь из моих лолобриджид
опоздает на очередную профилактику, то с боем часов превратится в тыкву. Что
делать — красота требует квалифицированного ухода.
Николас вспомнил, как Мират Виленович поминал жене режиссера
про какой-то «техосмотр». Так вот что имелось в виду.
— Но как вы всё успеваете? И заниматься бизнесом, и
оперировать, и еще эта профилактика.
Куценко вздохнул:
— За счет сна, отдыха. Не помню, когда ел по-человечески —
знаете, чтобы не спеша, с удовольствием. А что прикажете делать? Посвятить в
свой метод ассистентов? Народ сейчас ушлый — враз свою клинику откроют и,
конкурировать начнут. Прецеденты уже были. Опять же клиентки у меня особенные.
— Он кивнул в сторону зала. — С ними личный контакт нужен.
Кажется, за финансовые перспективы фирмы «Фея Мелузина»
можно не тревожиться, подумал Николас. В пациентках у чудо-доктора нехватки не
будет, и за деньгами они не постоят.
Внезапно лицо Мирата Виленовича изменилось. Из
устало-насмешливого стало сосредоточенным, напряженным. Но не более чем на
мгновение. Затем хирург просиял широченной улыбкой и, глядя мимо Фандорина,
воскликнул:
— Ясь! Как обычно, опаздываешь! А ну давай дневник и чтоб
без родителей не приходил!
На площадку поднимался стройный господин с импозантной
проседью в тщательно уложенных волосах. Смокинг сидел на нем так, словно
припозднившийся гость прямо в нем родился и с тех пор другого кожного покрова
не знал — только время от времени линял, обрастая новой элегантной шкуркой.
Красавец дружески хлопнул хозяина по плечу, после чего оба исполнили
странный ритуал: вместо рукопожатия стукнулись открытыми правыми ладонями, а
потом еще и шлепнули друг друга по лбу.
— Салют, Куцый. Как говорится: здрасьте, давно не виделись.
— Это точно. Инга уж спрашивала, чем это вы с Ясем ночи
напролет занимаетесь. Вы что, говорит, ориентацию поменяли? — засмеялся Мират
Виленович. — Но на сегодня брейк, лады? Только бумажку тебе одну покажу, и всё.
Зайдем в кабинет?
— Угу, — промычал Ясь, вопросительно глядя на Николаса.
— Фандорин, гувернер дочери Мирата Виленовича, —
представился тот, но руку первым протягивать не стал, ибо гувернер — фигура
второстепенная и должен знать свое место.
Правильно сделал. Рукопожатием с наемной рабочей силой гость
обмениваться не пожелал — только оглядел Николаса с головы до ног и еще раз
повторил, но уже с другой интонацией:
— Угу.
Вежливый Куценко представил своего знакомого:
— Это Олег Станиславович Ястыков, мы Когда-то в одном классе
учились. А теперь главный мой конкурент, ему принадлежат аптеки «Добрый доктор
Айболит». Вы их, конечно, знаете.
Тот самый Ястыков, из списка приговоренных!
