Может.
Если будет не сам на троне сидеть, а посадит куклу и станет
дергать за ниточки.
Кукла уже имеется, зовут ее Наследник. Тот ведь, кажется, и
в «Полнощной Звезде» состоял, откуда Великий Маг себе новых рекрутов набрал?
Государыня велела из масонов уйти — сын не ослушался, ушел. В другие масоны,
против прежних наисокровеннейшие.
Теперь понятно, почему итальянец сказал, что Маслов на
Наследника ставит. На кого ж ему еще ставить?
Вот она, власть — абсолютная, ведь сатанофаги повинуются
своему предводителю слепо, без рассуждений!
Наследник может занимать в Ордене сколь угодно высокое
положение — Фаустова брата, даже члена Капитула, это ничего не меняет. Всё
равно приказ неведомого Мага для его высочества — Слово Божье. Что велит Маг,
то Наследник и сделает — во имя Справедливости и Добра.
Если Наследник наденет корону, то непременно возьмет себе
советчиком господина Маслова — единственного придворного, кто относится к
опальному принцу с почтением. И тогда новый царь окажется в двойных тенетах.
Предположим, получает он от Великого Мага депешу с
совершенно немыслимым, противоречащим разумности предписанием. Ну, скажем,
послать русскую армию на штурм Альпийских гор или на завоевание Индии. Тут при
каком угодно обете послушания засомневаешься. Вызовет государь своего верного
советника Маслова. Спросит его: что ты об этом думаешь? А тот в ответ:
превосходная идея, ваше величество! И еще обоснования представит.
Бывает ли кукловодство совершенней? Так вот почему Маслов
так спешит свалить Фаворита! Дело не в самом Зурове, а в воцарении августейшего
Внука. Если сие произойдет, всем прожектам Великого Мага конец!
Но… но ведь рано или поздно это всё равно случится. На что
может рассчитывать Маслов? Екатерина презирает своего сына и ни за что не
передаст ему скипетр. Вот если бы она умерла скоропостижно, не успев
обнародовать завещание — тогда другое дело.
И стало Мите жалко бедную толстую старуху. Самые близкие
люди желают ей смерти, только партия Внука медленной, а партия Сына быстрой.
Первая из партий, предводительствуемая коварным Еремеем Умбертовичем,
чуть было своего не добилась. Помешали провидение, рыцарь Митридат и покойница
Аделаида Ивановна.
Как она, сердечная, упала, даже тявкнуть не успела! Невинная
жертва людских страстей.
Ой!
И Митины мысли понеслись еще проворней.
А почему это, собственно, левретка закорчилась сразу же
после того, как лизнула винную лужицу? Итальянцев яд ведь был медленный!
Аделаида Ивановна должна была успеть и натявкаться, и наскулиться вволю! Вот
она, странность, которую учуял Данила, когда услышал рассказ о неудачном
отравлении.
Что же это получается? Богоподобная Фелица, буде выпила бы
настойку, тоже испустила бы дух в корчах и нечленораздельности? Хорош у
секретаря вышел бы заговор, в результате коего вместо Внука на престоле
оказался бы Наследник! То-то Маслову был бы подарок!
Иль это никакой не подарок?
Не очень-то Прохор Иванович удивился, когда Митя ему про
подслушанный разговор рассказал. Скорей обрадовался, что свидетель есть и что
теперь можно будет капитан-поручика Пикина прижать. Уж не знал ли вездесущий
секретный начальник о комплоте? У него всюду шпионы, а в зуровских апартаментах
и подавно.
Что если он провернул вот какую штуку, совершенно в своем
духе? Вместо одной подмены произошло две: Пикин поменял флакон с настойкой на
другой, с отравой, а Маслов, зная о том, на место пикинской склянки подсунул
свою тоже с ядом, но только не медленным, а быстрым и, главное, производящим
паралич языка? Страдалица Аделаида Ивановна пала на бок, глаза ее закатились,
пасть разинулась, но не исторгла ни звука! По-медицински это называется паралич
голосного механизма. И у государыни было бы то же самое.
Далеко, очень далеко забрался Митя в своих догадках и
предположениях, но больно уж точно всё сходилось.
Разве не странно повел себя Маслов, когда левретка издыхала,
а все суетились вокруг перепуганной царицы? И ему бы там быть, охранителю
августейшей персоны. А он вместо этого бросился к Мите и спросил: случайно ли
тот разбил бутыль или знал про отраву? Что-то чересчур проницательно!
Если б императрица тогда выпила яд, у Маслова всё прошло бы
как по маслу. (Тут Митя поневоле улыбнулся: какой чудесный каламбур, жалко
Данилы нет, тот бы оценил.) Партия Внука в замешательстве, поскольку ждала от
флакона иного действия — не паралича речи, а медленного угасания. В Гатчину же
от начальника Секретной экспедиции понесся бы гонец с письмом. Мол, ваше
высочество, царствовать подано. Поспешите в столицу со своими пудреными
батальонами!
Такие услуги не забываются.
Стоит ли после этого удивляться, что Митридат Карпов для
Великого Мага сущий Сатана? Сначала испортил превосходно подготовленный план, а
потом еще и раскрыл главную масловскую тайну. Как такого не истребить? Никакой
цены не пожалеешь. Лишь бы не мешкая, «отнюдь не сомневаясь» и «наипаче всего
не вступая с ним в разговор» — а то, не приведи Господь, еще сболтнет про
ромашку кому не следует!
Ишь как переполошился — лично на розыски приехал. Наверняка
сам вызвался. И понятно, почему один. Очень уж дело тонкое, деликатное, не
терпящее свидетелей. Можно не сомневаться, что маленький спутник Прохора
Ивановича до Петербурга не доедет. Непременно случится с ним какая-нибудь
дорожная неприятность — либо из возка выпадет и шею свернет, либо отравится на
постоялом дворе чем-нибудь несвежим. Обычное дело. Как говорится, все под Богом
ходим.
Бедный Фондорин! Как он ошибся, считая, что доставил своего
друга в безопасное место! Несчастная Павлина! Ее жертва будет напрасной.
А более всего следовало пожалеть себя. Не зря сулила Малаша
своему питомцу короткий век.
Было время, когда маленькому Мите его спаленка
представлялась самым надежным убежищем на свете, а сейчас он сидел и дрожал,
боясь заглянуть в углы, где сгустились темные, страшные тени. Единственная
свечка на столике горела тускло, ровно, будто над покойником.
А что если Маслов и отъезда ждать не станет, подумалось
вдруг Митридату. Зачем ему на себя подозрение навлекать? Доверили
ответственному человеку ребенка, а он не уберег. Государыня рассердится, она и
так своего охранителя не очень-то жалует.
Другое дело, если неудачливый малютка скоропостижно
преставится, еще находясь под отчей крышей. Тут уж к Прохору Ивановичу какие
упреки?
