Правительству Восточной Римской империи было хорошо известно, что их злейшие враги зависят от продукции, производимой в империи, не только в военном, но и в экономическом и социальном отношениях. Гунны вели торговлю практически только с купцами из Восточной Римской империи, а также на городских рынках в самой империи. Однако изучение римских монет, найденных в Румынии, дало интересные результаты. Были обнаружены монеты всех преемников императора Аврелия до Феодосия I; и этот факт говорит о том, что с Западом в это время велась не менее оживленная торговля, чем с Востоком. Однако было найдено множество золотых монет с изображениями Аркадия, Феодосия II, Маркиана и Льва I и очень мало монет с изображением императоров Западной империи. Уместно предположить, что в более позднее время гунны торговали исключительно с восточными римлянами.
К сожалению, невозможно сказать, какую роль сыграла торговля между гуннами и Восточной Римской империей в возвышении первых гуннских королей (если точнее, верховных вождей. – Ред.), Ульдина, Доната и прочих, и в процессе, благодаря которому гуннские военачальники превратились в избранных Аттилы. Латтимор (американский востоковед. – Ред.) твердо убежден, что само существование торговли между кочевниками и оседлыми народами было обусловлено неоднократными предложениями военачальников кочевников – сначала для того, чтобы получать прибыль от торговых операций, а затем – чтобы требовать дань. Имеющиеся у нас греко-римские источники не слишком проясняют этот вопрос, но все-таки мы можем сделать пару выводов относительно точки зрения Восточной Римской империи. Весьма вероятно, что в торговых отношениях с гуннами были одинаково заинтересованы и городские рынки империи, и отдельные торговцы, отправлявшиеся к кочевникам. Грек, с которым Приск разговаривал в лагере Аттилы, «по торговым делам приехал в Виминаций... но лишился своего состояния при завоевании города варварами и благодаря своему прежнему богатству был выбран самим Онегесием при дележе добычи... Отличившись в битвах с римлянами и акатирским [акацирском] народом и отдав твоему хозяину-варвару по скифскому обычаю приобретенные на войне богатства, он получил свободу, женился на варварской женщине», завел детей и, «разделяя трапезу с Онегесием, считает свою настоящую жизнь лучше прежней». Нам не известно, по какой причине он стал жить лучше, но вполне может быть, что именно благодаря торговым операциям. (Автор по своей простоте не понял, почему бывший купец, а теперь уважаемый среди гуннов человек стал считать свою жизнь лучше – совсем не из-за «торговых операций». – Ред.) Более показателен в этом смысле случай с торговцем из Апамеи (город в верховьях Евфрата. – Ред.), который в 484 году, спустя много лет после смерти Аттилы, сопровождал отряд гуннских налетчиков во время грабительских набегов в Иран в качестве главного советника. Если мы согласимся с мнением Хирта (Хирт Герман (1865 – 1939) – германский языковед, специалист в области индоевропейских языков. Сторонник нордической теории. Главная работа – «Основные проблемы индоевропейского языкознания» (издана в 1939 г. после смерти ученого). – Ред.), то будем вынуждены признать торговые отношения между гуннским царством Эллака, сына Аттилы, и его восточными соседями вплоть до границы с Китаем и наличие большого количества купцов на территории подвластной Эллаку сразу же после смерти Аттилы. Но выводы Хирта более чем сомнительны (они подтверждены более поздними исследованиями и археологическими находками. – Ред.), и мы не считаем возможным использовать их на страницах этой книги. Нам представляется более ценным свидетельство Иордана, о котором мы говорили раньше, что альтцигиры живут рядом с Херсоном, куда жадные купцы привозят товары из Азии. Нет ничего удивительного в том, что наши источники так редко упоминают торговцев (купцов) и так мало говорят о торговле между гуннами и Восточной Римской империей, – историки, похоже, не испытывают симпатии к купцам. Удивительно, что они вообще упомянули купцов из Виминация и Апамеи, и оногуров, торговавших кожей. Но даже если бы в источниках не было никаких имен, мы бы все равно пришли к выводу, что шла активная торговля между римлянами и кочевниками; современное исследование кочевых племен, обитавших в степи, принесло свои плоды. Огромная часть монет, отданная правительством Феодосия II (и не только им) кочевникам, должна была вернуться в империю благодаря торговле с кочевниками. Каким еще образом могли израсходовать гунны полученные деньги? На что еще они могли их потратить? (Они их тратили на товары из Сасанидского Ирана, Китая, Индии (через Иран). – Ред.) Многие римляне должны были понимать, что существование гуннской империи служит основой процветания Римской империи. Купцы в приграничных городах, странствующие мелкие купцы (или стоит их называть коробейниками?), продавцы мехов, кожи и рабов – все они получали хорошую прибыль, и прибылью этой были те самые монеты, которые Феодосий II с таким нежеланием выплачивал Аттиле.
Торговля, как мы уже говорили, отразилась на политике. Еще во времена Руа римлян заставили обеспечить рынки для гуннов; торговые отношения играли важную роль и в проводимой Аттилой политике. В 435 году, в первом соглашении с римлянами, были оговорены торговые права гуннов: ярмарки должны быть равноправны и безопасны как для римлян, так и для гуннов. В 448 году Аттила, который до этого был, видимо, удовлетворен торговыми отношениями (во всяком случае, о них ничего не говорится в соглашении, достигнутом Анатолием в 443 году), опять поднимает вопрос о благоприятных условиях для своих людей в торговле с империей. Теперь он настаивает на переносе главного торгового центра из Иллирии в Наис (Верхняя Мезия, ныне Ниш в Сербии). Основная цель этого требования заключалась в том, чтобы раздвинуть границы, увеличив территорию, и заставить римлян очистить дунайскую границу от фортификационных сооружений. Достигнутые соглашения оставались в силе в течение нескольких лет, во всяком случае Аттила больше не поднимал этот вопрос. Едва ли он мог предполагать, насколько важной станет эта проблема после его смерти.
6
Гуннское общество к 449 году, когда Приск посетил Аттилу, было паразитирующим сообществом мародеров. Учитывая острую нехватку людских ресурсов, кажется маловероятным, что они все еще оставались кочевниками-скотоводами. В наших источниках нет даже намека на то, что гунны Аттилы по-прежнему круглый год перегоняли стада с пастбища на пастбище. Вместо того чтобы собирать в стадо скот, они стали заниматься более прибыльным делом – собирать в «стадо» подвластных им людей. Богатство стало отличительным признаком гуннского общества. Их общество могло существовать ровно столько времени, сколько Аттила был в состоянии обеспечить массы всем необходимым и немного сверх того, а своих приближенных – всем тем, что отличало их от рядовых воинов. Аттила вымогал товары, услуги, «дары», которые сформировали основу гуннского общества, у подчиненных гуннам народов и Восточной Римской империи с помощью военной силы. На чем бы держалось это сообщество, если бы Аттила и его преемники больше не смогли заставлять имперское правительство дарить «подарки» и делиться доходами, если бы римляне прервали торговые отношения и отказали в поставках оружия?
Империя Аттилы занимала огромную территорию от Кавказа до границ современных Франции и Дании, поэтому гуннские войска были рассеяны по завоеванной территории; это было слабое место Аттилы. Самое поразительное, что Аттила оставил Ардариха и множество других «королей» (верховных вождей) на своих местах. Если бы он мог сам управлять всеми покоренными народами с помощью своих военачальников и гуннских гарнизонов, то так бы и сделал. Но все дело в том, что у Аттилы просто не хватало своих людей – его гуннам приходилось заниматься сбором продовольствия, дани, кое-где стоять в гарнизонах. Вероятно, именно этим можно объяснить удивительную настойчивость Аттилы в вопросе, связанном с выдачей пленных гуннов и беглецов, с которым он неоднократно обращался к правительству Восточной Римской империи. Аттила направил несколько посольств, жестко потребовав немедленно выдать беглецов. В первом случае ему вернули семнадцать человек, во втором только пять. Однако у Аттилы был поименный список, и он снова и снова настаивал на выдаче всех до единого. Почему Аттила был так настойчив в своих требованиях? По его словам, он не желает, чтобы «его рабы действовали на войне против него», но тут же заявляет, что «они не могут принести никакой пользы тем, которые вверяют им охранение страны своей». Он, естественно, не говорит об основной причине повторных требований.
