– Сегодня отец Тая попал в аварию. Он погиб, – тихо отвечает Рэнди.
Диллон всхлипывает и обхватывает руками нас с Таем. Тренер обнимает нас всех.
Пока я стою в маленьком подсобном помещении, еле освещенном светом единственной лампочки, в объятиях сына, его друга и мужчины, которого я практически не знаю, в моей голове прокручиваются события сегодняшнего дня. Нет, этот день не должен был закончиться так. Мы с Нэйтаном должны были встретиться перед игрой. Мы бы съели по хот-догу и выпили по бутылочке содовой, пока наш сын играет в футбол, – он ведь так это любит. Его команда выиграла бы, и после матча мы бы отправились куда-нибудь это отметить. Нэйтан рассмешил бы меня парочкой забавных историй, а я ему бы поведала, как трепетно выбирала каллы для Лилли. А он рассказал бы мне, что хорошего сделал за этот день и сколько камешков переложил из кармана в карман. Потом мы бы вернулись домой, провели время с детьми, и он бы поцеловал меня на ночь.
И все в мире было бы так, как положено.
Но все не так. И, боюсь, ничто уже никогда не исправится.
Глава 7
Мэделин
От стука в дверь я подпрыгиваю в кресле. Сажусь прямо и натягиваю улыбку, надеясь, что тот, кто сейчас войдет, поверит в мою игру.
Моя улыбка совершенно не выглядит натурально. Мне даже… как-то неловко, что я улыбаюсь.
Я знаю – не нужно было писать то письмо Нэйтану. Но я написала, и мне необходимо знать его ответ. Очень сложно планировать поездку на двоих, когда не уверен, поедете ли вы оба.
Дверь открывается, и в проеме оказывается девушка с темными волосами, уложенными в прическу «боб»:
– Профессор Цукерман?
– Да, – холодно отвечаю я. – Чем могу быть полезна?
– Здравствуйте. Меня зовут Эми, я новый администратор. Я решила принести почту сама, чтобы со всеми познакомиться, – лопочет брюнетка.
Она пересекает помещение, протягивает мне стопку журналов, на которые я зачем-то подписалась от университета, и говорит:
– Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните. Я сижу на том же месте, где сидела Синди. Номер тот же, ну и все прочее.
– Спасибо, Эми. Все поняла. Приятно с вами познакомиться, – вежливо отвечаю я.
Как часто меняется мелкий административный персонал! Калейдоскоп какой-то! Но я привыкла. В большинстве своем на такую работу устраиваются старшекурсники, которые хотят наладить деловые контакты в той области, в которой пишут диплом. В результате обе стороны в выигрыше: студенты получают небольшой оклад и необходимый опыт, а мы узнаём их получше, чтобы потом предложить программы для молодых специалистов.
Как только за Эми захлопывается дверь, я снова устремляю взгляд на свой рабочий телефон. Я и так уже слишком много времени убила в раздумьях, стоит ли ему позвонить. «Прекрати это ребячество!» – говорю я себе и набираю номер его мобильного.
Он не отвечает, и включается голосовая почта. Я дожидаюсь гудка и выпаливаю:
– Привет, Нэйтан. Это Мэдди, я по поводу моего предложения. Обещаю, если ты съездишь со мной на неделю в Калифорнию, с тайнами будет покончено. Разве ты не этого хочешь? Это очень важно, поэтому перезвони мне, пожалуйста. Я позвоню тебе на работу. Люблю.
Нэйтан предупреждал меня, что будет лучше, если я не стану звонить ему на работу – и уж тем более домой, – но я правда должна с ним поговорить. Вот уже три дня прошло с тех пор, как я отправила ему письмо, и мне необходимо знать ответ.
Я делаю быстрый вдох и набираю другой номер.
Долгие гудки, потом женский голос:
– Здравствуйте. Вы позвонили в «Уитейкер, Стин и Брэннерман». Чем могу помочь?
– Я хотела бы поговорить с мистером Стином, – нетерпеливо говорю я.
Повисает пауза. Слишком длинная какая-то пауза Затем женщина отвечает:
– Боюсь, это невозможно.
– Он, наверное, сегодня не работает, да? – Я не скрываю разочарования.
– А вы… его клиентка? – Голос женщины слегка дрожит. Сказать, что я клиентка? Вот уж нет, еще станет копаться в бумагах и искать мою фамилию…
– Нет, просто подруга, – говорю я тихо.
Наверное, я очень сильно преуменьшаю действительность, но в каком-то смысле это правда.
– Ну… – продолжает женщина нерешительно, – на меня возложили печальную обязанность сообщать всем, кто хочет связаться с мистером Стином, что он… В общем, он умер.
Она только что сказала то, о чем я подумала?
– Вы… серьезно? – Я ошарашена.
– Да, мэм. Ужасно. Мы тяжело переживаем эту потерю, – говорит женщина и прерывается, словно ждет, что теперь я что-то скажу. Но я просто не знаю, что сказать, и поэтому она продолжает:
– Вы говорите, что мистер Стин ваш друг. Но если так случилось, что он помогал вам с каким-либо делом, его партнеры будут рады закончить работу. Все деньги, которые они заработают на делах мистера Стина, будут выплачены его семье.
– Вы точно меня не разыгрываете? – спрашиваю я в совершеннейшем отупении.
– Нет, мэм. Думаю, за подобные розыгрыши меня бы давно уволили. – По голосу слышно, что моя невидимая собеседница грустно улыбается.
То есть Нэйтан… погиб? На меня накатывает тошнота.
– Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь? – спрашивает секретарь.
– Нет, – шепотом отвечаю я, – спасибо большое.
Вешаю трубку и несколько минут буравлю взглядом стену, пытаясь переварить то, что мне сказали.
– Что ж, – бормочу, – полагаю, вопрос решен. Нэйтан не полетит со мной в Калифорнию…
Волна чувств с головой накрывает меня…
Глава 8
Тай
Ничто не вечно в этом мире.
Эти слова я впервые услышал от своего отца, когда мне было шесть лет. Тогда умерла моя аквариумная рыбка по имени Клоун. Но одно дело, когда у маленького мальчика умирает его питомец-гуппи за десять центов. И совсем другое – когда взрослый сын теряет замечательного отца, погибшего в расцвете сил. После папиной смерти могу сказать: эту фразу я ненавижу. Потому что все еще помню ее. Ненавижу, потому что оборвавшаяся так внезапно жизнь моего отца подтверждает ее истинность.
За последние пару дней с момента аварии у меня сложилось впечатление, что вся наша семья умерла вместе с папой. Мне кажется, мы угодили в ад, – я больше не в силах был слышать мамины рыдания. Дом опустел, а мы впали в ступор.
К нам приходят люди, говорят, каким прекрасным человеком был наш отец, пытаются нас утешить – дескать, он прожил жизнь с достоинством и помог стольким страждущим, что имя его никогда не будет забыто. И они, как мне кажется, правы. Но в то же время от осознания того, какую жизнь он прожил, и того, каким прекрасным человеком он был, нам всем только больнее.
