В ту ночь я решила не просто стать для Нэйтана конкурентом, а одолеть его.
На следующий день я попросила свою методистку перевести меня в группу с повышенной успеваемостью. К сожалению, хотя меня это и не удивило, мне ответили отказом. «Никаких шансов», – кажется, прозвучало это так. А еще эта строгая мадам добавила что-то про работу на занятиях как критерий оценки.
– А если я успешно сдам тесты? – спросила я.
Мадам вопросительно на меня посмотрела.
– Ну, в течение года мы же пишем тесты? Так вот, если бы учителя дали мне тесты за весь учебный год, и я бы их с успехом сдала, тогда у меня был бы шанс?
– Я… Ну да, я полагаю, такой вариант возможен.
За выходные и следующие две недели я прочитала все, что можно, по каждому из предметов, впитывая столько информации, сколько вмещал мой мозг. Конечно, на стирку и мытье посуды совсем не осталось времени, но меня это не особенно волновало. Спустя неделю я уже сдавала тесты, которые до этого заваливала.
И успешно сдала все.
К началу следующей недели я занималась по другому расписанию – в группе с повышенной успеваемостью. А моя методистка договорилась с учителями, что оценивать меня будут только по второму полугодию, как тех, кто перевелся из другой школы. Таким образом, все мои двойки остались в прошлом.
Нэйтан не мог поверить, когда я вдруг объявилась на половине тех занятий, которые посещал он. Но очень за меня порадовался.
Как-то раз во время алгебры я заявила:
– У тебя всего три с половиной года, чтобы обойти меня в битве за звание «Выпускник года»!
Он потер руки, словно смакуя предстоящую борьбу:
– Мэдди снова в строю!
Следующие пару лет я пахала как конь, если не сказать больше. Ведь теперь мне приходилось не только выполнять более сложные задания в школе, но и совмещать учебу с домашним хозяйством. Грант учился контролировать свое настроение, но каждый раз, когда он пил, я старалась его избегать. И все же каким-то образом весь девятый и десятый класс я умудрилась проучиться на одни пятерки.
Затем наступил выпускной год, как известно, самый важный – из-за грядущего колледжа. Ну, знаете, когда все пишут вступительные тесты, решают задачи повышенной трудности, ездят по разным колледжам и тому подобное. А еще этот год делает важным не менее серьезная причина: выпускной вечер. Клянусь, всю осень девушки только о нем и говорили.
Кто меня пригласит? Какого цвета выбрать платье? Как ответить «да» как можно более нестандартным способом? Что делать, если меня пригласит кто-нибудь не тот? Как думаете, лимузин будет?
Тьфу.
Каждый раз, когда я что-нибудь из этого слышала, к горлу подступала тошнота. Хотя не то чтобы кто-нибудь говорил об этом со мной. Ведь в глазах многих людей я была все той же Мэдди Мак Фэтти, ботаничкой, которая еще в младших классах раздулась как шар. Но справедливости ради замечу, что с тех пор я сильно похудела и выглядела почти безупречно. Даже специально подкопила денег и купила себе очки помоднее. Хотя, конечно, это не сняло с меня клейма ботанички-толстушки.
У Нэйтана тоже была куча дел в этом году: он блестяще отыграл сезон в качестве нападающего в футбольной команде, возглавил баскетбольную команду в плей-офф, а бейсбольный сезон был в самом разгаре. Из-за его напряженного графика нам почти не удавалось поболтать после уроков, как раньше, но мы наверстывали упущенное во время занятий или в обеденный перерыв. Я не переставала поражаться самоотверженности Нэйтана – он имел смелость со мной болтать, в то время как половина его знакомых либо меня терпеть не могли, либо понятия не имели о моем существовании.
Во время одного из наших разговоров за обеденным столом в начале апреля я прощупала почву насчет выпускного. Любопытство замучило: кого же пригласит Нэйтан?
– Так что, кого ты осчастливил своим решением? Готова поспорить, какую-нибудь чирлидершу, – подмигнула ему я.
– Кого я пригласил на выпускной? – переспросил он.
– Да. Или дети пастора имеют право не ходить? – съязвила я.
– Ой, не начинай, – взмолился Нэйтан. – Вот увидишь, что за шутку я отмочу.
– Готова поспорить, – усмехнулась я. – Ну так что, ты кого-то уже пригласил?
– Еще нет. Хотя кое-кто у меня есть на примете. Жду подходящего момента.
– Кто? Брось, ты же знаешь, уж мне-то можно рассказать, – умоляла я.
В этот момент к нам за столик подсела красавица по имени Эбби. Она переехала в Рокуолл из Калифорнии всего пару месяцев назад, и ей потребовалась целая неделя, чтобы добиться популярности. Я немного о ней знала, кроме того, что она все время жевала жвачку.
– Привет, Нэйтан, – прощебетала она. – Чем занят?
– Общаюсь с подругой.
Мне очень нравилось, когда Нэйтан говорил так про меня. Словно хотел убедиться, что все знают: мы приятели. Это была не просто болтовня с первым встречным или обсуждение школьных проблем. Он вел себя со мной как с другом.
Эбби натянуто мне улыбнулась. Или усмехнулась – трудно было сказать.
– А, – рассеянно кивнула она и повернулась к Нэйтану. – Так вот, у меня был разговор с Эрикой, и… Она меня, конечно, убьет, если узнает, что я тебе рассказала, но если ты пригласишь ее на выпускной, она была бы жутко рада…
Я чуть не подавилась – как будто не сама Эрика заслала эту мамзель поговорить!
– Ох, – прыснула я, – так вот ты на кого намекал, Нэйтан? На Эрику?
Эбби повернулась в мою сторону:
– Вы что, обсуждали выпускной?
– Ага. Видимо, он уже знает, с кем пойдет, но признаваться не хочет.
Она снова оглядела меня с ног до головы, словно пыталась прикинуть, какой размер одежды я ношу. По-моему, она не поняла – я серьезно или издеваюсь. С минуту поглазев на мои волосы, Эбби вновь повернулась к Нэйтану.
– Так вы говорили про Эрику? Я могила, не скажу ей ничего – ты ведь ее собираешься пригласить?
– Прости, Эбби, – ответил Нэйтан, – я никому не расскажу, с кем пойду на выпускной, кроме нее самой, когда придет время.
– Кого – «нее»? – не отставала Эбби.
– Та, о ком я говорю, узнает об этом первая, – улыбнулся Нэйтан.
Эбби встала:
– Хорошо. А если серьезно, Нэйтан, осталось всего три с половиной недели. Эрика не сможет долго ждать. И тебе очень повезло, что пока еще ее не пригласил кто-то другой. Если хочешь, можем даже двойное свидание устроить.
– О, а ты-то сама с кем идешь? – спросила я.
Глядя на меня сверху вниз, Эбби снизошла до ответа:
– Ты точно с ним не знакома. Ну или, во всяком случае, он с тобой не знаком. Его зовут Рэнди Роулинз, и он один из самых популярных в нашей школе. После выпуска ему даже предлагают футбольную стипендию – играть в Алабаме.
