Война еще продолжалась, когда еврейский философ Константин Бруннер сказал, что расистские убеждения – это синоним высокомерия и ненависти. Он заклинал Германию, которую называл «священным отечеством», измениться и понять, что «ненависть не только и не всегда губительна для ненавидимого, но и для ненавидящего».
Ответ на этот отчаянный призыв был дан в марте 1919 года, когда о Гитлере еще никто не слышал, одним пангерманистом, писавшим под гетевским псевдонимом Вильгельм Мейстер. В «Отчете о вине еврейства» он приписал евреям ответственность за поражение. Автор назвал евреев «чумой человеческой души» и утверждал, будто они хотят с помощью денег добиться мирового господства и готовы произвести мировую революцию, воспользовавшись новейшим и самым ужасным еврейским методом достижения заветной цели – установлением всемирной еврейской республики. Но автор не отчаивается. Евреи погибнут в столкновении с германской идеей. Два года спустя пангерманист Отто Бонгард опубликовал книгу «Из гетто к власти». Автор спрятался под псевдонимом Отто Кернхольт. Он цитировал своих предшественников антисемитов Лютера, Дюринга, Лагарда, Вагнера, Штёкера и Трейчке, который всегда говорил о капле чуждой крови, просочившейся в наши жилы, о том, что ее надо выдавить, пока она не отравила весь организм. Слова Трейчке «евреи – это наше несчастье» произвели в 1879 году эффект разорвавшейся бомбы. Бонгард поносит как друзей и пособников евреев братьев Гумбольдт, Гарденберга и Лессинга, который своим «Натаном» перечеркнул все, что он, возможно, сделал для немцев. Бонгард поучал: «Могут помочь только радикальные меры. Долой полумеры, долой нерешительность и страх перед неизбежной жестокостью!»
Адольф Бартельс писал в «Нашем праве на антисемитизм»: «Изгоняйте тех, кто оглупляет наш народ, отбросьте с дороги тех, кто опошляет нашу культуру!» Однако в Швейцарии, приблизительно в то же время, Леонгард Рагац, ревностный христианин, говорил: «Евреи всегда были первыми в рядах борцов с национализмом, милитаризмом, империализмом, господством крупных держав. Они всегда стремились заменить все это законами справедливости. Они следовали, таким образом, своему древнему призванию быть народом всех народов и соединять нации царством Бога».
В тот же период два благородных немца пытались остановить новую волну антисемитизма. Один из них – профессор Фёрстер, который много лет боролся с ложной германской идеологией еще при Бисмарке, а потом и при кайзере. Фёрстер назвал ложью, что семитическая раса представляет собой опасный и парализующий элемент, и советовал немцам – если они встретят неприятного и несговорчивого еврея – подумать обо всем том зле, какое христианские нации причинили и продолжают причинять евреям словами и книгами. Немцы несут тяжкое бремя вины за свой огульный антисемитизм последних десятилетий. Будучи истинным христианином, а не просто называющим себя таковым, он говорил, что «воле Бога соответствовало бы историческое сотрудничество арийского и семитского гения», что «совершенным человек может стать только в христианском союзе семитического и арийского начала». Фундаментальная идея о Царстве Божьем есть величайший дар евреев. Чувство духовных основ жизни и общества у евреев сильнее, чем у других народов. Немцы не слушали его, как не слушали они и Мартина Бубера, писавшего книги о еврейском духе и переводившего на немецкий язык легенды великих раввинов и еврейских святых, живших в России и Польше и ставших в XVIII веке создателями мистического учения хасидов, учения о жизни перед лицом Бога, о радости повседневной жизни в Боге. Это учение в своих основных чертах напоминало учение святого Франциска Ассизского. Все тот же профессор Фёрстер говорил, что старый духовный иудаизм продолжает в неизменном виде существовать в замкнутых еврейских общинах, живущих среди восточных славян. Многие немецкие антисемиты не имели ни малейшего понятия о том, насколько этот высокий и чистый иудаизм был ближе к духу Христа, чем их грубое и жестокое расовое высокомерие.
Отважный профессор Э.Р. Курциус в своей книге «Германский дух в опасности» выступил против отвратительных измышлений о том, что еврейский дух является по сути своей «национальным и абстрактным. Надо вспомнить еврейских пророков и мистицизм хасидского учения, чтобы убедиться в ложности таких обобщающих утверждений». Но и Курциуса никто не услышал.
Высокомерие и ненависть продолжали усиливаться и все больше и больше склонялись к насилию. Это явление достигло таких масштабов, что единственный достойный генерал среди множества окружавших Людендорфа реакционеров, граф фон Шёнайх, назвал германский антисемитизм «позором эпохи, когда власть имущие пытались отвлечь внимание от своих собственных прегрешений». Граф выступил против военных, политических и экономических лидеров побежденной Германии, заявив, что «в глубине души они сознают свою ответственность за катастрофу, но не хотят признать свою вину и ищут мальчика для битья». Фон Шёнайх высмеивал бред расистов о никогда не существовавшей «нордической расе господ». «В течение столетий, – говорил граф генералам, – мы исключали евреев из жизни, не давали им сделать почетную военную или гражданскую карьеру, принуждая их заниматься одной только торговлей. Евреи с честью выполняли на войне свой долг».
В 1925 году знаменитый писатель Якоб Вассерман попытался привлечь внимание немцев к истории угнетения и преследования евреев: «Сегодня в Германии торжествует абсурдная идея расы, поддерживающая все разновидности демагогического безумия. Ни разум, ни гуманизм, ни историческая и философская истина не могут устоять перед лапидарным узколобым кличем: «Еврей должен сгореть!» Еще тогда, в 1925 году Вассерман говорил о «массовом немецком психозе».
После Второй мировой войны католический писатель Мюллер-Клаудиус сказал, что расовый антисемитизм немцев после Первой мировой войны достиг такой степени, что деградировал до бесчисленных преступлений. В отличие от демократических наций Запада немцы так и не освободились от «идеи автократического государства», каковое они считали «незыблемым наследием своей расовой сущности». Раввин Соломон Раппопорт говорит, что царство Бога и братство всех людей суть основы иудейской религии. Трагедия немецких евреев, продолжает Раппопорт, состоит в том, что Германия не достигла зрелой демократии. Только в Великобритании и Соединенных Штатах евреи смогли соединить свою культуру с культурой двух самых старых демократий мира. Профессор Фёрстер, читая о невероятных преступлениях, совершенных «арийцами» Гитлера против евреев, вспомнил пророчество одного средневекового германского аббата о том, что настанет день и в Германии совершится злодеяние, искупить которое сможет только смерть.
Что сегодня? Немцы утверждают, что они ничего не знали. Ялмар Шахт упоминал о каких-то «еврейских» финансовых скандалах в период между двумя мировыми войнами. Но в тот же период германской истории было куда больше «арийских» скандалов. В 1925 году Генрих Манн обратил внимание на тот факт, что творцы и бенефициарии инфляции «скупили всю Германию за бесценок». В 1923 году генерал фон Шёнайх говорил, что Стиннес сказочно обогатился, будучи основным покупателем британского угля, и что Германия приобрела репутацию неплатежеспособного банкрота из-за политики Стиннеса и его друзей. Почему вы, спрашивает Шёнайх Стиннеса, не пожертвовали половиной своих шахт, доменных печей, деревообделочных фабрик, цементных заводов и газет, чтобы помочь нашей экономике, чтобы покончить с бессовестными ростовщическими ценами, заставившими нацию страдать от холода и голода? Стиннес, подобно другим, не поддающимся вразумлению немцам, предпочитал сваливать все несчастья на Версальские репарации. В 1925 году фон Шёнайх говорил, что «честные и глупые немцы» знали о Стиннесе только то, что было выгодно Стиннесу, ибо девять десятых всех немецких газет и новостных агентств принадлежали Стиннесу и ему подобным промышленникам и аграриям, покровителям Людендорфа и Гитлера. Не были ли бедой Германии все эти тевтонские герои с длинными бородами с их мифами о расе белокурых господ? – спрашивал после разгрома Германии писатель Рудольф Пехель. Недостатки отдельных евреев меркнут перед тем фактом, что шестьдесят миллионов человек ополчились на беззащитное меньшинство численностью в шестьсот тысяч человек.
