Обратимся теперь к полякам. Австрийский историк Фридрих Геер говорит, что «первородный грех германской истории» начался с немецкого короля Конрада II, в союзе с русским князем Ярославом напавшего на Польшу, «этот оплот против натиска русских, византийцев и турок». В XVIII веке Польша подверглась трем разделам. Профессор Фёрстер говорит: «Россия без поддержки Австрии и Пруссии никогда не решилась бы на расчленение Польши». Честный немецкий аристократ граф фон Штейн назвал раздел Польши преступлением. Фридрих II Прусский отобрал у поляков многие провинции и заселил их немцами. В XIX веке были арестованы многие польские ксендзы, воспротивившиеся приказу учить немецкий язык. Бисмарк, союзник царской России, враждебно отнесся к Польскому восстанию 1863 года. Впоследствии он запретил преподавание польского языка в польских школах. В 1885 году он изгнал с родных мест триста тысяч поляков, искони проживавших в Пруссии. Они были изгнаны с невиданной жестокостью. 11 сентября 1922 года генерал Сект писал в меморандуме, направленном германскому правительству: «Само существование Польши невыносимо и противоречит жизненным интересам Германии. Польша должна исчезнуть и исчезнет. Уничтожение Польши должно оставаться основной целью германской политики. Этой цели можно достичь – и мы ее достигнем – только с помощью России».
Потом пришел Гитлер, который говорил Франку еще до нападения на Польшу, что перед ним, как перед генерал-губернатором, стоит поистине дьявольская задача. После поражения Польши генерал Гаммерштейн говорил, что «орды Гиммлера набросились на поляков, производя среди них страшные опустошения. Они истребляли интеллигенцию и сотнями убивали простых людей. Людей убивали целыми деревнями».
Теодор Хеккер записал в своем дневнике, что, по мнению Гитлера, на земле существует три сорта людей: сверхлюди, люди и недочеловеки. «Вождь немцев – это вождь сверхлюдей. Евреи – недочеловеки. К ним ближе всех подходят поляки – за исключением, может быть, негров».
Поляки прошли через варварские унижения, их лишили всех человеческих прав. Гражданское население обдуманно уничтожалось во время военных операций и после них, узники тюрем и концентрационных лагерей подвергались неслыханным пыткам. Насилие было хорошо организованным. Польских крестьян сгоняли с земли и вывозили на рабский труд в Германию. «Ни один сантиметр завоеванной нами земли, – похвалялся в одном из своих плакатов гаулейтер Грейзер, – никогда не будет снова принадлежать поляку. Поляки могут работать на нас, но не как руководители, а как рабы!» Многие польские профессора, учителя, священники, судьи, адвокаты и врачи были отправлены в концентрационные лагеря, где большинство их умерло от голода и пыток. Кардинал Хлонд говорил папе Пию XII: «Монастыри подвергаются методическому подавлению. Оккупанты похитили у церкви храмы, дворцы епископов, семинарии, дома духовенства и деньги семинарий». Захватчики систематически уничтожали польскую культуру. Немцы утверждали, что они – раса господ, а поляки – раса, достойная только презрения. «Ни один немец, – говорили они, – не смеет говорить, что знает приличного поляка. Нет приличных поляков, как нет приличных евреев». Эти цитаты взяты из книги, опубликованной польским эмигрантским правительством. Книга иллюстрирована страшными фотографиями: расстрелы и повешения поляков. Хохочущие немецкие солдаты отстригают пейсы и бороды у верующих иудеев, евреи с желтыми нарукавными повязками с нарисованными на них звездами Давида. Старики евреи, роющие землю под надзором немецких солдат, строительство стены Варшавского гетто, снос памятника великому польскому поэту Адаму Мицкевичу, плакат с изображением разрушенной польской столицы и подписью: «Англия, это твоя работа!», поляки, отправляемые на принудительную работу в Германию. В 1941 году Томас Манн говорил по британскому радио о «неслыханных преступлениях против поляков и евреев» и о «непомерной ненависти, которая однажды неизбежно падет на ваши головы».
Как губернатор Франк справлялся со своей дьявольской задачей, можно прочесть в его многотомном дневнике, хранящемся в Варшавском музее немецких преступлений.
Вот несколько отрывков из этого дневника:
«Пусть никто не думает, что из 540 миллионов злотых, изъятых генерал-губернатором из Польского банка, ничего не было возвращено рейху. Генерал-губернатор отослал в рейх полмиллиарда. [После войны поляки не получили назад ни копейки из изъятых денег.]
Если бы я приказал вывешивать по одному объявлению на каждых семь расстрелянных поляков, то в Польше не хватило бы леса для изготовления бумаги для таких объявлений.
Прежде чем немецкая нация ощутит голод, от него будет страдать население оккупированных территорий. Последствия этого следует принять холодно и без всякой жалости.
Когда мы выиграем войну, то из поляков, украинцев и всех прочих бездельников можно будет сделать фарш».
Немецкий аристократ барон фон Майделль, стыдясь того, что творили немцы, говорил, что никогда не забудет работавших в Освенциме полуголых истощенных женщин в лохмотьях, с коротко остриженными волосами. «В субботу мне пришлось увидеть бесконечную процессию отчаявшихся людей, входивших в ворота ада, откуда не будет возврата. С полудня до вечера я видел, как над лесом стлался жирный дым «еврейского костра». У барона создалось впечатление, что в Освенциме убивали только евреев, но он не мог знать, что столько же, если не больше, поляков тоже лишились жизни в этом лагере смерти. Польский премьер-министр Юзеф Циранкевич провел в Освенциме несколько лет и уцелел только чудом. Капитан Х.Дж. Деларджи сказал: «Освенцим – это надир человеческой низости. Тысячи немцев непосредственно и лично виновны в ней: инженеры, строившие подъездные пути; ученые, создавшие газовые камеры и крематории; врачи, производившие свои грязные эксперименты; дантисты, извлекавшие у заключенных золотые коронки; вся прогнившая администрация, надзиратели и пыточных дел мастера – все они несут личную ответственность. Многие из них гордились ею. На многих орудиях пыток красуется клеймо изготовителя».
Многие преступники Освенцима были арестованы, судимы и приговорены к смерти. Среди обвиняемых был эсэсовский врач Мёнх. Когда он предстал перед трибуналом, бывшие польские узники Освенцима свидетельствовали, что это был единственный немец, который хорошо к ним относился, а многих спас от верной смерти. Выяснилось, что у доктора Мёнха была жена-еврейка и, чтобы скрыть это, он вступил в СС.
Поляки сохранили Освенцим в том виде, в каком увидели лагерь освободившие его в 1945 году русские. Теперь обратимся к русским. В Нюрнберге мы услышали о предупреждениях графа Шуленбурга, говорившего, что русские делают все, чтобы избежать конфликта с Германией, и скрупулезно придерживаются условий заключенного с Германией экономического соглашения. Август Винниг в своей автобиографии рассказывает о том, что сказал Сталин одному немецкому предпринимателю, посетившему Россию: «Передайте ему [Гитлеру], что я не советую ему делать ошибку. В моем распоряжении пятнадцать миллионов хорошо вооруженных и обученных солдат. У меня столько танков и самолетов, что он будет неприятно поражен, напав на меня». Гитлер, однако, 18 декабря 1940 года приказал своим генералам «сокрушить Советскую Россию в ходе быстротечной военной кампании… Конечная цель – создание заградительного барьера против Азиатской России по линии, идущей от Волги до Архангельска». Генерал-полковник Гальдер докладывал 22 июня 1941 года: «Очевидно, что по всей линии фронта была достигнута тактическая внезапность». Гитлер говорил, что снова, как и в случае с Норвегией, Данией, Голландией и Бельгией, необходимо подчеркнуть, что его вынудили к этой войне. Он не стал говорить о своих планах – все «окончательные решения», расстрелы и выселения последовали потом. Перед нападением на Россию Гитлер сказал своим генералам, что война с Россией – это расовая война, а так как Россия не подписала Гаагскую конвенцию, то с русскими военнопленными и политическими комиссарами не надо обращаться в соответствии с этой конвенцией.
