Раввин Эпштейн приводит слова лютеранского богослова Эмиля Бруннера: «Благочестивые евреи (отвергнув Иисуса, как Мессию) до сих пор ждут явления Христа; это означает, что они до сих пор ждут откровения, которое, как веруем и исповедуем мы, христиане, уже было нам явлено». Раввин Эпштейн отвечает: «Евреи никогда не ждали и не ждут Мессию в христианском смысле. Дело свершения, каковое христиане приписывают Иисусу, евреи предоставляют одному только Богу, который один, не нуждаясь в Христе или посреднике, может сделать то, что считает наилучшим для Своих детей, чтобы обнять их Его вечной и милостивой любовью».
Преподобный Паркс говорит: «Редчайшая вещь – отыскать христианина, который согласился бы с утверждением, что иудаизм сохранил в себе столько же Божественного императива, сколько и христианство. Нет никакой необходимости желать замены одной концепции другой или отрицать их независимые достоинства в современном мире. Христианство – это не замена Израиля, а иудаизм – не замена христианства». Тот же дух примирения явил папа Иоанн XXIII, принимая делегацию американских евреев, прибывших в Ватикан, чтобы поблагодарить многих деятелей церкви за то, что они сделали для евреев во время нацистского террора, часто рискуя своей жизнью. Папа тогда сказал: «Когда я смотрю на вас, мне вспомнился Иосиф, который долго утаивал от братьев, что он их брат. Но по прошествии времени он не мог больше сдерживать свои чувства. Сегодня я чувствую и говорю вам: я – ваш брат». Французский скульптор Жак Липшиц, еврей из Литвы, подарил католической церкви статую Пресвятой Девы с надписью: «Якоб Липшиц, еврей, преданный вере моих отцов, изваял эту Деву ради взаимопонимания всех народов Земли, ради преобладания духа».
4. Германский антисемитизм
В «Докторе Фаустусе» Томас Манн устами еврея-космополита говорит: «Мы, евреи, имеем все основания бояться немецкого характера, qui est essentiellement anti-semitique (характера исключительно антисемитского)». Давайте внимательнее присмотримся к этому аспекту германской проблемы.
Евреи, пришедшие в Германию вместе с римскими завоевателями, не вызывали ненависти в раннее Средневековье и жили бок о бок с христианами, занимаясь хлебопашеством и виноградарством. Средневековые германские императоры иногда брали их под свое покровительство. Это положение страшным образом изменилось в эпоху Крестовых походов, когда «рыцари Христа» по пути на Восток начали убивать евреев, так как считали их ответственными за распятие Христа. После этого евреи никогда не знали мира и свободы в Германии. Во многих книгах рассказано о тяжелом положении немецких евреев во все последующие столетия. Начиная с середины XIV века, когда евреев обвинили в распространении «черной смерти» и многих убила разъяренная толпа, началось массовое бегство евреев из Германии. Их приняла Польша, где евреи жили почти шесть столетий до катастрофы Освенцима и других немецких лагерей смерти.
Когда в XVIII веке Германия переживала расцвет культуры, профессор Кристиан Лихтенберг сказал: «Это мы, христиане, должны в первую очередь стыдиться даже за реальные недостатки евреев». Гердер называл евреев «самой превосходной нацией в мире. Все законы, которые третируют евреев, как низких скотов, не доверяют им и называют их низкими, свидетельствуют о варварстве государства, терпящего законы, почерпнутые из варварских времен». Иоганн Георг Гаман, философ из Восточной Пруссии, говорил: «Для меня каждый еврей – чудо из всех чудес Божественного провидения и промысла». Он называл еврея «настоящим и подлинным аристократом рода человеческого». Великий поэт Клопшток написал чудесные стихи: «Кто не преисполнится ужасом и состраданием, видя, как наша толпа отнимает достоинство человека у народа Израиля! И разве не поступает так толпа из-за того, что наши князья держат ее в железных цепях?» В том же XVIII веке Лессинг написал «Натана мудрого», воспев в пьесе гуманизм и терпимость. Автор сказал: «Я не знаю такого места, где можно было бы теперь поставить эту пьесу. Желаю благополучия и счастья тому городу, который поставит ее первым». В образе мудрого гуманиста Натана Лессинг показал своего друга Моисея Мендельсона, которого высоко ценил Кант за сочетание религиозности и свободы совести. Трижды мы слышим в пьесе Лессинга голос фанатизма: «Не возражайте, еврей должен гореть!» Это напоминало немцам, как напоминает и сейчас, о нетерпимости христианской церкви в отношении евреев и других «еретиков», которых она, пока имела политическую власть, преследовала во имя любви к Христу.
Натан Лессинг рассказывает о том, как в Гате христиане убили всех евреев с их женами и детьми, и среди них жену и семерых сыновей самого Натана. Когда «Натана» репетировали на сцене Веймарского театра, Гете написал Шиллеру: «Пусть это божественное чувство терпения, выраженное пьесой, останется драгоценным и священным в глазах нашего народа». По поводу того, что тоталитарная церковь веками преследовала и христианских «еретиков», Гете написал:
На этот счет у нас не все в порядке,
Немногих проникавших в суть вещей
И раскрывавших всем души скрижали
Сжигали на кострах и распинали,
Как вам известно, с самых давних дней.
[1]
Гете. Фауст. Часть I, первый разговор с Вагнером
Через несколько лет после смерти Лессинга философ Фихте стал первым немцем Нового времени, проповедовавшим коллективную вину евреев. В 1793 году Фихте говорил, что повсюду в Европе евреи построили могущественное и враждебное государство в государстве, основанное на ненависти ко всему человечеству. А мы произносим сладкие слова о терпимости и правах человека. Разве мы не видим, что евреи, если вы даруете им гражданские права, задавят остальные народы своей железной пятой? Гитлер писал то же самое в «Моей борьбе», а в промежутке это же повторяли многие немцы, как я покажу в этой книге.
Незадолго до прихода Наполеона евреи в Германии все еще жили в гетто, и, когда они приезжали из одного города в другой, им надо было проходить через таможню места прибытия. Наполеон не только многое сделал для объединения Германии, но и освободил евреев, открыв во имя свободы, равенства и братства ворота гетто. Одним из таких освобожденных евреев был молодой Генрих Гейне, который был благодарен за это Наполеону всю жизнь и оплакал падение французского императора в знаменитой балладе о двух гренадерах. Бисмарк вспомнил об этом несколько десятилетий спустя, сказав, что, подобно Гейне, он, если бы родился евреем, ненавидел бы закрывающиеся в восемь часов вечера ворота гетто и законы, сильно урезавшие права евреев. «Естественно, Гейне превозносил человека, принесшего французские законы в Рейнскую провинцию и отменившего все исключительные законы, выступив освободителем от жестокого угнетения».
Однако после падения Наполеона, как говорит нам Раабе, «в 1815 году многие любящие отцы отечества воспылали желанием восстановить старые добрые обычаи». Так они и поступили, правда, не сразу, а постепенно. На Венском конгрессе новые наполеоновские законы, касающиеся евреев, были одобрены немецкими князьями по совету двух немецких гуманистов – Гумбольдта и Гарденберга. Но очень скоро многие князья принялись обходить законодательство с помощью различных юридических ухищрений. Евреи не имели права становиться офицерами и гражданскими служащими и практически были исключены из общества. Евреев исключали даже из купеческих гильдий, запрещали покупать дома и даже иметь постоянное место жительства. Очень скоро люди начали жаловаться на еврейское засилье, несмотря на то что евреи составляли ничтожное меньшинство населения, а большинство из них были очень бедны. Так как евреям было запрещено открывать магазины, они были вынуждены скитаться по стране, занимаясь разъездной торговлей. Никто не желал обращать внимание на реальные факты. Все больше и больше говорили о еврейском ростовщичестве, еврейском материализме, хотя самыми хищными германскими капиталистами были именно христиане.
