СВОБОДА И ЕЕ ОТЧУЖДЕНИЕ
В некоторых обстоятельствах выбор не выбирать может показаться отчуждением свободы. В исключительных случаях люди способны выбрать рабство или отказаться от свободы иным способом, используя свое право делать выбор в существенных областях жизни. Например, люди могут выбрать не голосовать — не в том смысле, чтобы не появиться на избирательном участке, а формально передать свой голос другим. Конечно, можно поразмыслить над тем, как бы этим воспользовались другие, но фактически отдавать свой голос кому бы то ни было запрещено — по той простой причине, что это нарушит внутреннюю логику системы голосования, отчасти создав проблему коллективного действия. Если бы каждый мог продать свой голос, многие бы так и поступили (и, пожалуй, разумно), даже если бы это принесло вред обществу. Основная идея заключается в том, что, если было бы разрешено продавать голоса, власть сосредоточилась бы в руках тех, кто может их купить. Решение продать свой голос может быть разумно для отдельного индивида, но результат может оказаться катастрофическим, если так поступят многие. Кроме того, таким образом граждане отказались бы от права выбирать своего лидера — вот и еще одна причина запрета. Наверное, такого рода отказ от свободы неприемлем по самой своей сути.
Представьте, что люди выберут не выбирать религиозные предпочтения или супругов — просто передадут свои права другим
{143}. Если речь идет о значительных событиях жизни или о чем-то сугубо личном, можно заключить, что свобода выбора не должна отчуждаться даже добровольно и соответствующие решения человек волен принимать исключительно самостоятельно. Поскольку люди лучше знают, что им подходит больше, передавать подобное право слишком рискованно, даже если человек хотел бы его передать. Или же можно полагать, что в случаях, где задействована религия или супружество, необходимо, чтобы люди сами брали на себя ответственность. Отказ от ответственности противоречит самой сути религиозных убеждений, если правильно понимать это понятие. И если вы не сами выбрали себе спутника жизни, супружеские узы будут не слишком крепки. (Хотя, конечно, это чисто эмпирическое рассуждение, потому что в разных культурах это происходит по-разному.) Также вспомним, насколько важна аутентичность личности. Если человеку важна та область, которой касается выбор (и выбор этот очень личный), то мысли не выбирать даже не возникнет. Иначе это будет весьма предосудительным отказом от свободы выбора и приведет к нежелательным результатам — результатам, которые вовсе не зависели от человека, для которого они важны.
Это сложный вопрос, который касается как отчуждения свободы, так и отказа от аутентичности личности (что совершенно неприемлемо). Но даже если такая категория достаточно широка, ее нельзя просто принять за общее противопоставление тому, что из соображений независимости людям необходимо позволять не выбирать во многих сферах. Даже если независимость и свобода выбора требуют ответственности в важных для человека областях, то для всех остальных случаев, когда люди выбирают не выбирать и не хотят беспокоиться об этом, об ответственности можно не думать.
ИНТЕРЕСЫ ТЕХ, КТО ВЫБИРАЕТ
Следует отметить, что выбор не выбирать бывает совсем не в интересах человека (в том смысле, в каком он сам их определяет). По этой причине патернализм обязательного выбора может иметь оправдание и в глазах сторонников защиты прав. Возможно, человек выбирает не выбирать только потому, что ему недостает необходимой информации (из-за чего передача такого права другому лицу или использование правила по умолчанию также может навредить), или же дело в ограниченной рациональности. Неудача, к которой привело определенное поведение, может отрицательно повлиять на выбор не выбирать (как и на любой другой выбор).
Или же человек может попасть под влияние склонности ошибочно оценивать вероятность из-за наличия схожих примеров (допустим, совсем недавно его аналогичный выбор оказался катастрофичным). Может быть, он недальновиден и придает слишком много значения цене выбора в краткосрочной перспективе — а эта цена может заключаться в получении новых знаний (и кое-каких вложений) — в то же время обесценивая долгосрочную выгоду, которая бывает куда важнее. Кроме того, люди могут столкнуться с чем-то вроде личной проблемы коллективного действия, когда решение, принятое Джонсом в первый раз, будет куда более эффективным и положительным, чем все последующие аналогичные решения.
Но для тех, кто не признает патернализм, эти проблемы служат лишь подтверждением тому, что необходимо давать людям больше информации, а не лишать человека возможности выбора — в том числе выбора не выбирать. В этом смысле стандартные аргументы против патернализма можно применить и к тем, кто настаивает на активном выборе. Не исключено, что возражения против патернализма не так уж обоснованны
{144}. Но с их учетом немаловажный вопрос о том, будет ли позиция «не выбирать» настоящим выбором, становится в корне неверным — как в целом, так и в частностях. Теоретически нет никаких причин полагать, что именно этот конкретный выбор с наибольшей вероятностью приведет к ошибке. Учитывая склонность людей к чрезмерной самоуверенности, выбор не выбирать может быть правильнее всех прочих, и по этой причине оправдать патернализм обязательного выбора становится довольно проблематично
{145}.
МАТЕРИАЛЬНЫЕ ПОТЕРИ И «ПРОПУСКНАЯ СПОСОБНОСТЬ»
Подумайте о таком факте. Некоторые люди тратят немало времени на то, чтобы совершить максимально правильный выбор, а в результате несут значительные материальные потери. Порой они неправильно рассчитывают цену выбора (в том, что касается потраченного времени), но чрезмерно уверены в той выгоде, что должны получить. Тем самым они совершают «систематические ошибки, предполагая лучший результат от свободы выбора в выполнении заданий»
{146}. Если люди совершают систематические ошибки, то причина этого такова: они предпочитают выбирать в тех обстоятельствах, в которых делать этого не должны, если им важно материальное благополучие. Барри Шварц в своей книге исследует многочисленные проблемы, с которыми сталкиваются люди, которым требуется раз за разом принимать решения, — и как трудно с этим справиться, не полагаясь ни на чью помощь
[14]
. Шварц утверждает, что в определенных обстоятельствах людям лучше пореже принимать решения. С этим согласуется утверждение, что во многих случаях куда полезнее положиться на правило" по умолчанию.
Кроме того, очевидно, что многие когнитивные искажения проявляются особенно ярко, когда мы принимаем решения, касающиеся нас самих, но они далеко не так важны, когда мы принимаем решения за других. По этой причине нанимаемые представители часто принимают лучшие решения, нежели сами заказчики. Можно представить, что человеку свойственен необоснованный оптимизм, когда речь идет о его собственных делах, но что касается других, он вполне способен верно спрогнозировать ход событий. В самом деле, Дженнифер Арлен и Стефан Тонтрап считают, что представители не обнаруживают «эффекта владения», из-за которого люди больше ценят то, чем обладают, чем то же самое, принадлежащее другому
{147}. А Эмили Пронин с коллегами обнаружили слепое пятно в отношении когнитивных искажений, что означает, что людям гораздо легче заметить систематические ошибки мышления в других, чем в самих себе
{148}. Например, человек видит самовозвеличивание у других, даже если ему трудно заметить подобное в собственных взглядах и суждениях.
