— На свадьбе узнавал? — не удержалась я от вопроса.
— Дэй, а где же еще? Или ты думаешь, почтенные гномы такие мероприятия посещают исключительно, чтобы повеселиться?! Связи, Дэя, связи — вот что дают совместные попойки типа свадеб.
Не знаю, сколько вспоминаю праздники в Загребе — все веселились, спорили, делились новостями, и не более. Нет, не понять мне правильной финансовой политики Юрао Найтеса, но попытаться стоит.
И вдруг, осторожно накрыв мою ладонь рукой, Юр сжал и тихо спросил:
— Это был Эллохар?
Я молча кивнула.
— Вряд ли он действительно причинил вред, слишком сильно любит тебя, чтобы преступить черту, и все же мне будет спокойнее, если ты скажешь, что в порядке.
— Все хорошо, — подтвердила я. А потом призналась: — Но я применила проклятие.
— Бездна! — молчание, потом осторожное: — Дэя, а… Эллохар…
— Не хочу говорить об этом, — честно сказала я. — Не хочу, мне… даже не знаю, как это объяснить, мне очень жаль его, я не знаю, чем вызвала такое… чувство, и не знаю, что мне делать с его чувствами, потому что ответить на них я уже никогда не смогу.
— Из-за Тьера? — догадался Юрао. Потом коварно усмехнулся и нагловато так: — Вот была бы ты дроу, Дэй…
— Даже слышать не хочу, — резко перебила его я.
Мы некоторое время ехали молча, а потом Юрао обнял за плечи и, прижав к себе, сказал:
— Дэй, ты мне как сестра и даже больше — ты мой партнер, и если будут вопросы, не держи все в себе, спрашивай. Я помогу, Дэй, всегда помогу, как минимум советом.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
— Я это к чему, Дэй, — многозначительный взгляд, — ты брачный контракт уже подготовила?
— Что?! — У меня слов нет.
— Если ты надеешься, что я тебе позволю вот так просто выйти за Тьера, ты ошибаешься, партнер. У нас дело, Дэй, и поверь, нас ждет успех, а следовательно, деньги, а там, где есть доход, должен быть документ. Так что…
— Юр!
— Так что вернемся в Ардам, сходим к моему поверенному.
— Юрао!
— И даже не спорь, это в твоих интересах.
— Юрао Найтес!
Мой крик потонул в скрипе тормозов и окрике: «Закрытая территория».
— Мне к почтенному мастеру Молесу, — сообщил Оруг.
— Запрещено, — раздраженно ответил чей-то бас.
Юрао выглянул, после открыл дверцу, выпрыгнул, протянул руку, помогая выйти мне, и сообщил:
— Дальше пешком, Дэй.
И я вышла. В лесу. Стоя возле повозки, я в некотором замешательстве рассматривала высокие, кронами теряющиеся в облаках деревья, огромные, необъятные и всемером стволы, траву, зеленым ковром покрывающую территорию и отсутствующую лишь на огороженных камешками тропках.
— И чего вылезли? — полюбопытствовал все тот же бас. — Пущать не велено никого. Повертайте обратно!
Теперь я оглядывалась в поисках говорившего и никак его не находила — деревья, лес, где-то вдалеке слышен шум города.
— Юр, а где мы сейчас?
— В центре, — ответил кентавр. — Это территории гномов и лесных, они спелись, дальше резиденции владетельных вампирских домов, все тридцать шесть, включая городской дом Блаэд, южнее посольство водных, ну они там себе целое озеро устроили, а на севере отсюда территория кланов оборотней, но я вас тем путем не повез, дороги — дрянь.
Незримый обладатель баса ехидно поинтересовался:
— Может, вам экскурсион устроить?
— Не соглашайтесь, — торопливо сказал кентавр, — это местный хранитель, тип с преотвратным характером, в болото заведет, потом еще и стебаться будет.
Мы с Юрао переглянулись, а бас обиделся:
— Чегось-чегось? Сте… баи… это что за словечко бранное?
— Ах да, — Оруг тяжело вздохнул, — у него помимо паршивого характера еще и хобби — он ругань всех времен и народов собирает.
— Ой-ой, — прозвучало скептическое, — а то вся столица не в курсе, что Оруг Стремительный подковки коллекционирует.
Впервые вижу, как кентавр заливается краской. Не в прямом смысле, но факт смущения был налицо, а после начались угрозы.
— Слушай, ты, ты как бы меня знаешь, да? Так тебя найдут, понял, да? Тебя найдут и с тобой поговорят, морда бородатая!
— Ой-ой, тпру, копытный, — бас издевался с явным удовольствием, — у твоих хвостатых мозгов не хватит и одного бородатого найти, а уж чтоб разговоры разговаривать… Эт чего за разговор буит — «Тпру» и «Игого»? Хех, уморил.
Рывком Оруг Стремительный избавился от постромков, развернулся в сторону леса, и понеслось:
— Слышишь, ты?!
— Да слышу-слышу, чай, не глухой, — миролюбиво сказал дух. — Слухай, я воть чегось понять не могу, а ты подковами интересуисси из чувства эстетического удовольствия али примеряешь на досуге?
Кентавр взревел от ярости, копытом забил — задним, фыркать начал, ноздри раздувая, а Юрао осторожно взял меня под руку и повел вправо по тропиночке.
В этот время позади нас раздавалось:
— Я тебя найду, понял, да? Я тебя так найду, кишки тонким слоем на хлеб намажу и выброшу, понял, да?
— Понял-понял, а найдешь-то как? Иэх, копытное, хватить копытом бить, болезный, чай не на пастбище.
— Я не жру траву! — заревел кентавр.
— Оно и хорошо, а то на таких как ты и травы на напасесси. Эх, копытный, давай голопом отседова, милай.
— Что?!
— Не хотишь голопом, рысаком тады, я ж сговорчивый, — откровенно издевался дух.
Мы же прошли по тропинке дальше, пока не уткнулись в огромное дерево, к которому она и вела. Дерево было странным — на уровне моего лица располагался очищенный от коры круг. И пока я смотрела на него, не понимая, зачем это вообще было сделано, Юрао достал карандаш и преспокойно расписался.
В следующее мгновение роспись дроу от начала и до последнего символа вспыхнула золотым сиянием и испарилась… И все окружающее пространство зарябило, чуть мерцая, чтобы напрочь исчезнуть, открывая прямую широкую улицу, два ряда респектабельных домов, высокие каменные заборы и массивные ворота, перед которыми мы, как выяснилось, стояли.
Ворота так и не открылись, но сбоку от них широко распахнулась калитка, после чего появившийся седобородый гном, уперев руки в бока, окинул нас внимательным взглядом и, не скрывая подозрительности, вопросил:
— «ДэЮре»?
Я чуть было не ответила «да», но меня опередил Юрао, который столь же пристально оглядел гнома и тоже спросил:
— Почтенный мастер ювелир господин Молес?
— А то! — гном кивнул.
