«Вот оно, избавление!» – Ваня был уверен, что на том берегу его ждало избавление, потому что совпадение картинки на другой стороне пропасти и на другой стороне реки было не случайным. Здесь не было и не могло быть никаких случайностей, потому что это был мир первопричин и закономерностей.
«Как перейти эту злосчастную речку! – чуть не плача, спрашивал он себя. – Здесь должен быть выход. Из каждого барака есть выход, и здесь он тоже где-то есть!»
Ваня пошёл вдоль реки. Он шёл и шёл, но от желанного другого берега его разделяла бурлящая вода, которая собьёт с ног любого, решившегося войти в неё. От отчаяния, охватившего его, Ваня забыл про фонарик, который тут же запрятал за щёку, как только выбрался из слюнявой пустыни.
Когда сил идти больше не стало, он медленно опустился на каменистый берег, покрытый странным серо-зелёным песком, и внимательно осмотрелся, не ожидает ли его и здесь какой-нибудь, на этот раз песчаный, сюрприз. Но «сюрприз» не появился, и это само по себе было большим утешением. Ваня обхватил колени руками, положил на них голову и уставился в закрытый дымкой тумана желанный берег. Хоть выхода отсюда и не было, но всё-таки это был долгожданный отдых.
Сколько он так просидел на берегу бурлящей реки, сказать было трудно, но оставаться здесь и дальше смысла не было, тем более, что бурлящая вода оказывала на него какое-то странное действие. Вместо отдыха, он почувствовал, невероятное возбуждение. Ему хотелось вбежать в реку, кричать на бьющиеся между собой волны и бить их руками, и он еле сдерживал себя от этого странного внутреннего порыва. Само собой было понятно, что заходить в эту реку – смерти подобно.
Чтобы отвлечься от переполнявшего его чувства, беглец снова пошёл вдоль берега. Чем дольше он шёл, тем сильнее становилось безрассудное чувство, толкавшее его в реку.
Когда река сделала небольшой поворот, Ване показалось, что здесь вода стала тише. Надеясь найти долгожданный брод, он пошёл ещё быстрее и скоро подошёл к узкому месту, забросанному брёвнами, по которым, если очень постараться, в принципе, можно было бы перейти на другой берег.
Сначала от радости Ваня даже забыл, зачем сюда пришёл, но, когда память вернулась к нему, он быстрым шагом направился к переправе. Берег в этом месте был крутой. Хорошо, что Ваня, научившись осмотрительности в этом злом мире, полном неожиданностей, не сразу стал спускаться к воде, так как в тот момент, когда он уже ногой ощупывал поверхность спуска, к воде с противоположных берегов реки бросились навстречу друг другу два существа совершенно непонятного вида. Лучшее слово, которое могло бы подойти для описания их внешности, было «безобразные».
Действительно, какой бы то ни было образ в их облике отсутствовал. И тот и другой были олицетворением гнева во всём своём неприкрытом уродстве. Гневные Безобразия схватили по бревну и бросились дубасить друг друга по безобразным спинам. Брёвна то скрещивались, натыкаясь одно на другое, то попадали в цель. При этом Безобразия издавали такие безобразные звуки, что их вообще трудно было назвать звуками. Несмотря на всю неуклюжесть и безобразность своего облика, Безобразия умело орудовали брёвнами и, как обезьяны, ловко перепрыгивали с бревна на бревно, сохраняя завидное равновесие.
«Вот только этого мне ещё не хватало! – с ужасом подумал Ваня и тут же вспомнил и «красноротый шкаф» в кабинете директора, и бабу Люсю и свои такие же безобразные нападения на маму.
«Что же мне делать? – судорожно перебирал он возникающие мысли. – Если они меня хоть раз шарахнут по голове таким бревном, мне не вспомнить о фонарике за щекой... Зажать фонарик в ладони? Но если они ударят меня по руке, я смогу разжать ладонь от боли».
Понимая, что времени у него остаётся всё меньше и меньше, Ваня то доставал фонарик из-за щеки, то прятал его обратно. Прибегнуть к помощи фонарика прямо сейчас опасно. Горький опыт со слюной уже был у него за плечами. Так и не решив, что делать с фонариком, он в очередной раз засунул его за щёку, но вынуть уже не успел, потому что один из Безобразий издал что-то вроде «О!», и они оба, забыв о недавней вражде, дружно бросились догонять свою находку, размахивая брёвнами, как палками для гимнастических упражнений.
Ваня, сверкая пятками, не оставлял попыток на бегу договориться со своими преследователями.
– Эй, ребята, давайте жить дружно, – забросил он через плечо, на что в ответ ему посыпались ругань и брань во всём их безобразном выражении.
– Не хотите дружно, ну, как хотите, – бормоча на бегу, он вдруг увидел под ногами чёрную дорожку, ещё не успевшую затянуться слюной.
«Что я делаю? – затормозил он на полном ходу. – Вместо того чтобы бежать вдоль берега, я бегу назад к этой лысой Горгоне, чтобы поиграть с нею в кошки-мышки вместе с этими ребятами с дубинками?»
Ваня резко поменял направление движения, отчего уже почти настигшие его Безобразия столкнулись лбами и обменялись серией сокрушительных ударов брёвнами.
«Так вам и надо!» – обрадовался Ваня своей маленькой победе.
Он побежал в другую сторону, в надежде найти там ещё какой-нибудь лаз, но наткнулся на заросли совершенно непроходимого и при этом страшно колючего кустарника. Здесь ему уже ничего другого не оставалось, как принять бой лицом к лицу. Когда Безобразия приблизились к нему на такое расстояние, что их зловонное дыхание обдало его жаром, как из раскрывшейся разогретой духовки, Ваня, не помня себя от страха, закричал:
– Бейте, но только не по голове!
В ответ на просьбу последовал удар по голове такой силы, что он рухнул на землю, как под корень срубленное дерево. Безобразие, нанёсшее сокрушительный удар по Ваниной голове, тут же получило ответный удар по голове от другого Безобразия, но для него такой удар был чем-то вроде укуса комара. Безобразия ругались и били друг друга. Видно было, что и тот, который ударил, и тот, который не успел ударить, были недовольны тем, что жертва так быстро вышла со строя.
Когда Ваня пришёл в себя, гневные Безобразия продолжали бегать вокруг него, размахивая своими ужасными брёвнами. Увидев, что жертва открыла глаза, они тут же набросились на неё, даже не давая подняться. Безобразия били Ваню по чём попало, но уже не по голове, только ему от этого легче не становилось – он всё уже забыл.
Когда монстры устали колотить его еле живую душу, или им просто надоело это занятие, они бросили свои брёвна, схватили жертву за руки и за ноги и понесли к речке.
«Всё, мне конец», – подумал Ваня безучастно, так как у него не было уже никаких чувств, которые можно было бы присовокупить к этим словам.
Гневные Безобразия раскачали отбивную, которая некогда была Ваниной душой, и бросили её в бурные воды захлёбывающейся от гнева речки. Ваня тут же пошёл ко дну, потому что сил даже просто пошевелить руками у него не было. Но в последний момент, когда его почему-то вытянутая правая рука ещё была над водой, пальцы его схватились за что-то, похожее на небольшое бревно.
«Собраться! Нужно собраться!» – скомандовал он себе и из последних сил он стал болтать под водой левой рукой. Несколько минут нечеловеческих усилий привели к тому, что его голова уже держалась над водой, а две руки цепко держались за плывущее по бурным волнам спасительное бревно. Теперь оставалось только надеяться на то, что безумное течение реки гнева когда-нибудь прибьёт его на затуманенный противоположный берег.
