Впервые в жизни баба Клава не открывала рот, потому что боялась прогневить Бога. Она навещала бабу Люсю в больнице и видела ту разительную перемену, которая произошла с её соседкой.
Марина знала обо всех распространяемых сплетнях, потому что не могла не гулять с Чарликом, и всегда находилась «добрая душа», которая «по секрету» рассказывала ей о том, «что люди говорят». Марина молчала и тяжело переносила смерть бабушки-соседки. Она, действительно, привязалась к ней и чувствовала свою вину в её смерти.
Но больше всех горевал Чарлик. В тот день, когда хоронили бабу Люсю, он весь день просидел на окне, вглядываясь вдаль и тревожно шевеля ушами. Каждое утро он сидел под дверью в надежде, что его отведут к бабе Люсе. По вечерам после прогулки он останавливался у квартиры бабы Люси и наотрез отказывался идти домой, поэтому приходилось открывать дверь и впускать его в опустевшую квартиру. Бедный пёс с разбега запрыгивал на диван, но не найдя там бабы Люси, начинал метаться по квартире, обнюхивая все углы. Ничего не обнаружив, он начинал лапками теребить свою хозяйку, как будто требуя объяснений.
– Нет бабушки Люси, нет, – слышал он в ответ, после чего его обычно отчитывали за любовь к Жульке, из-за которой всё это и случилось.
Чарлик, как ни силился, но так и не мог понять, причём тут его любовь. Но за своей дневной хозяйкой он скучал, а она всё не появлялась. Чарлик всё ждал и ждал, и, в конце концов, затосковал. Целыми днями бедный пёс безучастно лежал на подоконнике, гулял без удовольствия и даже плохо стал есть.
Пересуды не прекращались, Чарлик всё больше хирел, поэтому на семейном совете было принято решение продать обе квартиры и переехать в другой район.
17
В больнице, кроме Вани, в коме была ещё девочка. Мама Вани узнала об этом случайно. Однажды, когда она шла по аллее к выходу, её внимание привлекла женщина, в слезах выбежавшая из отделения. Она упала на плечо мужчине, шедшему ей на встречу, и долго не могла успокоиться.
Спустя несколько дней она увидела ту же женщину, сидящую на скамейке у того же отделения, где они встретились в первый раз. Мама сначала колебалась, стоит ли ей подходить, но что-то подсказывало, что стоит.
– Простите, – тихо сказала она, присаживаясь рядом с незнакомкой, – у вас здесь родственник?
– Да, дочка в коме, – ответила женщина, даже не посмотрев на того, кто задал ей вопрос.
От неожиданности мама даже вздрогнула.
– Как странно. А у меня сын в таком же состоянии.
Только теперь женщина подняла голову и посмотрела на свою случайную собеседницу.
– У него тоже лейкемия?
– Нет, его отравили.
– Отравили? Он был здоров, а теперь в коме?
– Да.
– Зачем нужно было травить здорового ребёнка?
– Если бы я знала ответ на этот вопрос! – тяжело вздохнула мама. – Его нашли лежащим у входа в подвал дома, вызвали «скорую». Оказалось, что у него тяжёлое отравление медным купоросом.
– Бред! Ребёнок был здоров и теперь в коме. Вам, наверное, ещё тяжелее, чем мне. Моя Маша долго болела. В принципе, я знала, что всё идёт к концу.
– Да, когда мне позвонили, я думала, что сойду с ума. Но Господь дал силы выдержать.
Обе женщины замолчали. Первой заговорила мама Маши.
– Вы верующая?
– Да.
– И вам это помогает?
– Я не одна. Со мной Бог.
– Как вас зовут?
– Татьяна, можно просто Таня.
– А меня Рита. Сколько лет было вашему мальчику?
– Почему было? Ему двенадцать.
– Вы верите, что он выживет?
– Верю.
– Но как вы можете в это верить? Тяжёлое отравление медным купоросом! Кома!
Мама ответила не сразу. Перед тем, как ответить, она закашлялась, чтобы перебить подступающую слезу.
– Я верю, потому что я верующая.
– А я не верю. Я просто медленно схожу с ума. – Рита закрыла лицо руками, и плечи её стали вздрагивать.
Когда она перестала плакать и открыла лицо, оказалось, что плакала она без слёз.
– Вы не должны так убиваться, – как можно мягче сказала Таня. – Вы разрушите своё здоровье.
– А зачем оно мне теперь, это здоровье?
– Оно нужно не вам, а вашей дочери. У вас не будет силы за неё молиться. Пока она в коме, у неё есть шанс, и этот шанс в ваших руках.
– О чём вы говорите? Какой шанс? Какие молитвы? Да я и ни одной не знаю.
– А я научу вас. Мы будем вместе молиться за наших детей, и им там будет легче.
– Вы что, серьёзно? – Во взгляде Риты было нескрываемое удивление. – Вы спешите? – спросила она.
– Да нет. Кроме Вани, у меня здесь никого нет.
– А муж?
– Мы давно в разводе. Я даже не знаю, где он.
– Идёмте к нам. Серёжа будет рад. Он скоро подъедет. Я сейчас позвоню ему.
Рита не могла найти телефон в сумке, потом никак не могла нажать на кнопки, – видно было, что она очень волнуется.
– Он уже подъезжает. Идёмте к выходу, – произнесла она, наконец, и выдохнула с облегчением.
Они шли, молча, по больничной аллее, думая каждая о своём, и даже не заметили, как к ним подошёл высокий статный мужчина, которого Таня однажды уже видела.
– Ой, Серёжа, ты уже здесь, а я и не заметила!
Муж с удивлением посмотрел на жену. Её возбуждение не могло не броситься ему в глаза.
– А это Татьяна, можно просто Таня. Она едет к нам в гости. У неё, представляешь, сын тоже в коме. – Рита выпалила всё это на одном дыхании и хотела ещё что-то сказать, но муж перебил её на полуслове.
– Очень приятно, – сказал он, обращаясь к знакомой своей жены.
– Что тебе приятно? – взорвалась Рита. – Серёжа, что ты говоришь? Тебе что, приятно, что у неё сын в коме?
– Простите, – слова жены привели мужа в полное смущение. – Я хотел сказать: «Приятно познакомиться».
– Всегда ты что-нибудь напутаешь, – привычно заворчала на мужа Рита, с чем он, видимо, также привычно согласился. – Открой Тане дверь, – последовала команда, свидетельствовавшая о том, что в этой семье верховодит женщина.
Ванина мама ничего не сказала, хотя ей хотелось бы поделиться с ними знанием, приобретённым горьким опытом. Но сейчас было не время.
«Как Господь уладит», – подумала она и села в машину.
18
– Серёжа, помоги Тане снять пальто и поставь чайник, а я покажу ей Машину комнату. – Рита бросила привычный взгляд в зеркало и немного распушила свои белокурые локоны.
