– Откуда в ней эта злоба? – спросил он, глядя куда-то вдаль. – Никогда раньше не видел её такой.
– Мы в этом мире не одни. Всё воздушное пространство заполнено духами злобы поднебесными. И когда мы теряем данный нам Богом ум и отдаёмся пагубным страстям, духи злобы могут вселяться в нас. В этом случае человек теряет образ Божий и становится бесоподобным. Именно это произошло с Ритой. Спасти её может только Бог.
– А почему она в этом состоянии так ненавидит вас?
– Это не она ненавидит меня, а бес, который в данный момент полностью овладел её волей. Ему невыносимо, что я православная. Наша вера учит, как бороться с духами тьмы: ни о чём их не просить, не вступать с ними в сговор, не ублажать и не задабривать, не бояться их, а именно бороться с ними. Поэтому для сил тьмы нет ничего страшнее и ненавистнее, чем Православие.
Какое-то время они стояли молча. Серёжа докурил сигарету и полез в карман за следующей. Глубоко затянувшись, он сказал:
– Вы, когда приходили к нам в первый раз, говорили, что дети сейчас не понимают разницу между колдунами и волшебниками, помните?
Таня кивнула.
– Я, хоть и не ребёнок, но тоже особой разницы не вижу.
– Волшебники бывают только в сказках. В жизни же сплошь и рядом, откройте любую газету, ведьмы и колдуны. Они реально существуют, обладают реальными знаниями, полученными в результате общения с падшими духами, которыми губят свою душу и причиняют вред окружающим, слепо доверяющимся им. Английское «witch» – это колдунья или ведьма, а нашим детям переводят «волшебница». Вместе с хорошими примерами дети усваивают и то, что магия это бытовой инструмент, обычная обыденная вещь. Таким образом, зло хитро маскируется под добро и дети, выросшие на таких сказках, уже будут не в состоянии отличить чёрное от белого.
Серёжа хотел возразить, но Таня перебила его:
– Идите, Серёжа за Ритой. Хватит курить. Не будем терять времени.
Серёжа ушёл и долго не появлялся.
«Не передумал ли он?» – подумала Таня и уже собралась подняться, но в этот момент в дверях появился взмыленный Серёжа. В руках у него билась Рита, как рыба, выброшенная на берег. Когда её вталкивали в дверцу машины, она сильно ударилась головой, но даже не простонала.
«Молитва была для неё больнее», – заметила Таня и перекрестилась.
Наконец все уселись, дверцы захлопнули, и, зарычав, как потревоженный зверь, машина тронулась с места.
22
После очередного вливания «кисленькой водички» и пропротена Серёжа уехал, а Таня осталась наедине со своей гостьей. Рита не спала.
Таня подошла к иконам и зажгла лампадку. Потом она положила несколько кусочков ладана на металлическую подставку и установила её на стакан лампадки с горящим внутри фитильком. Через несколько секунд вся комната наполнилась благоуханием ладана, отчего Рита поморщилась.
– Зачем ты привезла меня сюда? – спросила она сдавленным голосом.
– Чтобы помочь тебе, – спокойно ответила Таня.
– Кто тебя просил?
– Я сделала это ради твоей дочери.
– Добренькая какая нашлась! – взорвалась Рита. – Ты своим сыном занимайся! Не на курорте же он у тебя!.. А мне в душу лезть нечего!.. Пошла вон с глаз моих! – Рита демонстративно развернулась лицом к стене.
Таня открыла бутылку с крещенской водой и стала медленно наливать её в чашку, произнося при этом девяностый псалом «Живый в помощи Вышнего».
– Опять начала! – гостья заёрзала на постели.
Таня закончила псалом и начала читать «Да воскреснет Бог». Рита натянула одеяло на голову, чтобы не слышать слов молитвы. Закончив молитвы, Таня окунула кропило в чашку и со словами «Во имя Отца, и Сына, и Святага Духа. Аминь» начала окроплять стены, пол, потолок и кровать, на которой лежала Рита. Так как Рита с головой накрылась одеялом, пришлось резко сорвать одеяло, чтобы окропить её крещенской водой.
– А-ай! Прекрати! Ты чё, ненормальная? – завизжала Рита, задыхаясь, как если бы она только что завершила забег на тысячу метров.
– Во имя Отца, и Сына, и Святага Духа. Аминь. – Ещё одна струя крупными каплями покрыла болящую, не прекращающую визжать и задыхаться.
После третьего окропления Рита как-то сразу притихла, но всё ещё продолжала тяжело дышать. Таня поставила чашку и кропило на тумбочку и взяла с полки свой любимый молитвослов «Слава Богу за всё!». Нужно было найти молитву, которая однажды поразила её. Таня судорожно листала страницы, но никак не могла найти. Тогда она открыла оглавление и стала смотреть по разделам.
«Молитвы о болящих – нет, это не то. Молитвы об исцелении от недугов телесных – так, нужно посмотреть здесь: при болезнях головы, при болезнях глаз, при лихорадке, при расслаблении тела и бессоннице, – нет, это всё не то. О пьянице... – и здесь нет». Таня уже начала волноваться.
В следующем разделе были молитвы об исцелении недугов душевных и стяжании добродетелей.
«Это здесь, это должно быть здесь. Больше негде».
Она открыла молитвослов на указанной в оглавлении странице и, прочитав несколько первых строк моления к великомученику и целителю Пантелиимону Преосвященного Иеремии Отшельника, вздохнула с облегчением: это было то, что она искала.
Таня встала, перекрестилась, взяла в одну руку распятие, в другую – молитвослов, и, опустившись на колени у изголовья, положила их на голову болящей рабы Божьей Маргариты и, со словами «Господи, благослови и помоги нам, грешным», начала читать.
Рита, как только услышала слова молитвы, закрыла ладонями уши, чтобы ничего не слышать. Тогда мама начала читать громче, чётко выговаривая каждое слово. Рита застонала. Потом она резко натянула одеяло на лицо. Время от времени из-под одеяла доносились приглушенные обрывки фраз: «ну, чё ты пристала», «достала», «да сама ты такая», но Таня, не обращая внимания на доносившиеся из-под одеяла реплики, продолжала читать.
– Ненавижу! – Рита вынырнула из-под одеяла, как ныряльщик, у которого закончился запас воздуха. – Не-на-ви-жу! Чем я хуже тех, у кого здоровые дети? Чем? Пусть Он скажет!
Таня, с невозмутимым спокойствием, продолжала читать проникновенные слова о глубине греха, поразившего всего человека: и его разум, и волю, и воображение. Человек болеет, потому что становится рабом страстей, не умея и не желая живо представить свою смерть и вечную муку грешных.
– Нет! Я не хочу! Маша! Машенька! Я не хочу, чтобы ты мучилась! Не хочу! Ты слышишь? Я не хочу! – Рита уткнулась лицом в подушку, и плечи её задёргались в конвульсиях.
Таня закрыла молитвослов и, присев на край кровати, обняла страдалицу за плечи.
– Поплачь, Риточка, поплачь. Будет легче.
Она гладила свою подругу по несчастью со всей нежностью, которой так не хватало и её изболевшемуся сердцу.
