– Чтобы доверять мне, ты должен понимать, во что ввязался. Я еду в Храм, чтобы...
– Храм? – перебил я. Как и огромное тело, летевшее в небе прошлой ночью, это слово – а вернее, то, что под ним обычно подразумевают, – выпадало из общей картины бесконечных пустырей, свалок, грязных оборванцев и бандитов на примитивных тачках. Хотя ведь преследовали фургон Юны Гало какие-то монахи...
– Ну да. – Она взглянула на меня. – Почему ты удивился? Храм Ордена Чистоты.
Чтобы как-то загладить оплошность, я спросил:
– Какие дела могут быть у Меха-Корпа с Орденом?
И, как выяснилось, угадал. Юна кивнула:
– Да, наверное, это непонятно. Орден не любит нас. Но мы обещали поддержать их в борьбе с мутантами, если они согласятся помочь. Некроз окружил Арзамас, в городе заперто множество людей. Мы связались с небоходами, но пока они пришлют свои дирижабли...
Небоходы, дирижабли? Интересно, а самолеты у них есть? Надо было как-то поддержать разговор, и я сказал:
– У дирижаблей небольшая скорость.
– К тому же их просто не хватит, чтобы вывезти всех! – подхватила она. – И потом, в Арзамасе все наши лаборатории, мастерские, если некроз накроет его, Меха-Корпу конец. А Владыка дал понять, что знает, как остановить некроз. Поэтому я и еду...
– Я не понимаю двух вещей, – опять перебил я.
– Ты можешь задавать любые вопросы, Разин. Я не буду ничего скрывать.
Впереди заблестели воды озерца, затянутые радужной пленкой, через него вел широкий мосток. Направив к нему машину, я спросил:
– Почему на переговоры послали тебя? Ты...
– Я дочь Тимерлана Гало, главы Меха-Корпа!
– Но ты еще совсем молодая.
Она снова удивленно взглянула на меня. И заговорила сухо:
– Меня обучали этому с детства. Готовили к роли переговорщика. Четыре сезона назад я заключила свой первый договор с харьковскими Цехами на поставку нарезных карабинов. Теперь на всех переговорах МехаКорп представляю я. Так кому еще ехать в Москву?
– Твоему отцу. Ведь решается вопрос жизни и смерти всей Корпорации...
– Но мой отец – не переговорщик! Разин, у вас на юге как-то странно ведутся дела... Отец в Арзамасе, сейчас там слишком много всего происходит, чтобы он мог покинуть город, и к тому же он... – Юна замолчала.
Не дождавшись продолжения, я сказал:
– Ну хорошо, второй вопрос: почему за тобой гнались монахи? Если ты едешь договариваться с их Владыкой...
Я смолк, поняв, какую ошибку, возможно, допустил. Что, если этот Храм никак не связан с монахами? Может, в нем сидят какие-нибудь жрецы, а монахами тут называют особую банду...
– Я тоже не понимаю этого! – воскликнула Юна с горячностью, и я мысленно перевел дух. Девушка добавила уже спокойнее: – Они напали на нас, как только мы вылетели из Арзамаса. У нас с визитом был переговорщик от небоходов. На своем дирижабле он должен был довезти меня до Балашихи, где будет ждать Лука Стидич, посланник Владыки, а сам собирался лететь дальше в Минск и рассказать другим небоходам, что происходит в Арзамасе. Но как только дирижабль перелетел через полосу некроза, по нему открыли огонь с земли. Мы летели невысоко, дирижабль упал, появились монахи, началась стрельба. Большинство из тех, кто летел со мной, были убиты. И команда дирижабля тоже. Мы забрали самоход у какого-то торговца, который проезжал мимо. Вернее, Михай хотел просто забрать, но я заплатила... На самоходе поехали дальше, а оставшиеся в живых монахи погнались за нами. Два мотоцикла вырвались вперед, почти догнали. Тут появился ты. Наверное, остальные монахи на самоходах и сейчас едут сзади. Кетчеров на свалке было слишком мало, чтобы справиться с ними... – Замолчав, она вдруг повернулась и стала смотреть назад.
Машина съехала с мостка, и я покосился на девушку. Встав коленями на сиденье, она упиралась локтями в спинку. Иногда Юна Гало казалась зрелой и серьезной, опытной, привыкшей решать важные вопросы, а иногда взрослость будто слетала с нее... Вот как сейчас, например.
– Что там? – спросил я, кинув взгляд через плечо. Ничего интересного позади не было.
– Я вдруг подумала, что те монахи из Киева, – пробормотала она.
Не зная, что сказать на это, я молчал.
– Ведь они с москвичами... Мне говорили, что в последнее время, после того как в киевском Храме сменился Владыка, у них испортились отношения. Киевские немного другой знак носят на груди, он у них посеребрённый, а в Москве – медный. Ведь ты видел, да? Значит, это не те, к кому я еду... Но зачем киевлянам охотиться за нами?
Я спросил:
– Что конкретно Меха-Корп обещал Владыке в обмен на помощь против некроза?
– Московский Храм хочет выбить мутантов с севера Пустоши, а для этого его сил недостаточно. Монахи обратились за помощью к топливным королям, но кланы отказали... Они возьмутся за мутантов, только если те подойдут совсем близко к их скважинам и нефтяным полям. А Меха-Корп согласен помочь.
– Ты говорила, Орден с вами не очень-то дружен.
– Конечно, как и топливные кланы. Потому что в наших лабораториях делают такое... Мы единственные, кто пытается развить древнюю науку, которую до Погибели называли электроникой. Может, ты не знаешь этого, Разин, – перед Погибелью люди получали энергию не из нефти или угля, а от солнца и других источников. И топливные кланы боятся, что мы сможем возродить это ремесло. Тогда нефть упадет в цене или их скважины станут вообще не нужны. Ведь сейчас они заправляют на всей Пустоши, а так... Ну а Храм всегда выступал против техники, против наших изобретений, против всего нового. Там уверены, что именно из-за этого и наступила Погибель и теперь мутанты, порождения Нечистого, угрожают всем. Но если наша техника может помочь монахам уничтожить мутантов, они согласны поступиться принципами. Потому на переговоры пошли и они, и мы.
Погибель? Она произносила слово так, будто оно означало нечто очень важное. Я нахмурился, пытаясь сложить из того, что узнал, общую картину. Значит, помимо банд кетчеров, здесь есть как минимум четыре серьезные силы: Орден Чистоты, небоходы, топливные кланы и Меха-Корп. И все они недолюбливают друг друга. Механическая Корпорация пытается развивать электронику и технику, Орден отвечает за идеологию и пытается уничтожить мутантов. Небоходы – либо перевозчики, либо... В общем, авиация всегда была одной из решающих ударных сил в бою. Ну а топливные короли добывают нефть, перерабатывают ее в горючее, которым торгуют по всей Пустоши, и, судя по всему, не позволяют заниматься этим другим. Да, и еще Орден разделен на два Храма, московский и киевский, отношения между которыми тоже не ахти. Плюс есть еще какие-то харьковские Цеха, занимающиеся оружием... Политика! Знакомое дело, в моем мире было не лучше. Кажется, я попал в самый центр какой-то большой политической игры.
Непривычно только то, что решать такой важный вопрос послали молодую девушку, пусть даже она дочка очень важной персоны...
