А действо меж тем набирало обороты. Наг очухался на удивление быстро. Поднялся во весь свой немаленький рост и, игнорируя кружащие в воздухе предметы, бросился на пернатого. Ему даже удалось до того добраться. И наг вновь отлетел к стене, сраженный ударом тока.
Одного раза хвостатому показалось мало, и он вновь предпринял попытку достать феникса. То ли такой упрямый, то ли такой глупый, но чешуйчатый категорически не желал учиться на своих ошибках. Короче, когда его долбануло еще раза два, а потом Фауст со всей дури вмазал желтоглазому по челюсти, змееныш наконец успокоился. Отключился то бишь.
Бушевавший вокруг шторм тоже начал стихать, и я рискнула выбраться из своего укрытия. Все предметы в целости и сохранности вернулись на свои места. И ничто, кроме валяющегося в отключке нага, не свидетельствовало о разыгравшейся здесь минуту назад буре. А Фауст-то, оказывается, перфекционист! По мне, так в кабинете после пернатого стало куда более прибрано, чем прежде. И валяющийся мусор в виде хвостатого нага феникс тоже решил «прибрать». Схватил того за шкирку и, ни капли не напрягаясь, потащил к столу. Я только и сделала, что открыла от удивления рот и шарахнулась в сторону, когда они проходили мимо.
Змеелюд-то ого-го какой! Массивный, тяжелый. Уж точно выше и шире феникса в плечах. Да еще три метра хвоста сзади волочится. Фауст же управлялся с ним, будто с плюшевым мишкой.
В общем, феникс дотащил чешуйчатого до стола и усадил в кресло. Щелкнул пальцами, и вокруг тела нага обвились невидимые магические путы. Ну вот, теперь он нам точно не страшен. Даже когда придет в себя, никуда уже не денется.
Я ринулась было к блондину, чтобы обнять его и поблагодарить за спасение. Но Фауст на мой порыв отреагировал весьма неожиданно. Увернулся вдруг и коротко бросил:
— С тобой потом поговорим.
Сам же схватил с тумбочки кувшин с водой и, недолго думая, вылил его на голову Гладиусу, явно намереваясь привести того в чувство. Змей встрепенулся, открыл глаза и стал непонимающе озираться по сторонам.
— Пришел в себя? — едким, издевательским тоном осведомился пернатый. — Ну вот и славно. Теперь поговорим.
Фауст уселся напротив. Вальяжно закинул ногу на ногу и, поковырявшись в стаканчике с письменными принадлежностями, извлек чернильную ручку.
— Люба, будь добра, оставь нас одних. Тут мужской разговор намечается… — многозначительно произнес феникс, и по кривоватой улыбочке, расплывшейся по породистому лицу, я поняла, что ничего хорошего моему бывшему надзирателю не светит.
Впрочем, мне было его ничуточки не жаль. А потому я со спокойным сердцем покинула помещение. Ну и, разумеется, сразу прильнула ухом к закрывшейся двери. Все же любопытство — неотъемлемая черта рода Орловых.
— И от двери отойди! — раздалось из кабинета, и я, прошипев себе под нос ругательство, была вынуждена отпрянуть. — И подальше! — последовал еще один указ, и, вновь обругав вредного блондина, я ушла в коридор.
Вот ведь… конспиратор! Теперь мне стало куда любопытнее, о чем они станут беседовать.
Неизвестностью я мучилась недолго. Мужской разговор оказался не столь долгим, а потому я даже соскучиться не успела, как Фауст уже вышел из кабинета. Отрывисто бросил:
— Пошли! — и быстрым шагом направился прочь из участка. Я только и успевала, что бежать следом. И отчего-то не покидало отчетливое ощущение, что Фауст за что-то на меня злится.
Но за что? Я ведь не виновата, что меня похитили. Да и о своей беседе с нагом блондин даже не обмолвился. До чего они там, интересно, договорились? Снимут ли с меня эти идиотские обвинения? Или объявят в розыск по всей Империи?
— А что с нагом? — поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу.
— Повезло твоему змеенышу. Если бы не генеративная полость, оторвал бы ему к демоновой матери яй… кхм… Ну ты поняла.
Понять-то я поняла. Вот только…
— А можно про генеративную полость поподробнее?
Нет, все же пресловутые кармашки — а речь, насколько я поняла, шла именно о них — никак не давали мне покоя. Короче, мои мысли мгновенно свернули не в ту сторону!
— Поподробнее?! — зло сверкнул глазами феникс. — Хочешь подробностей — можешь вернуться и продолжить то, что вы с чешуйчатым начали, — выплюнул он и ускорил шаг, направившись к уютному скверу, что располагался недалеко от участка.
А я так и застыла на месте, не зная, что об этом думать. Меня тут чуть не изнасиловали, понимаешь ли, а Фауст мне претензии предъявляет? Вообще-то это я должна предъявлять претензии!
Наплевав на гордость и чувство собственного достоинства, резко рванула за фениксом, намереваясь во что бы то ни стало все выяснить и расставить наконец точки над «i».
— Да что происходит?! — догнала его и резко дернула за рукав, останавливая на полушаге. — Чего ты взъелся на меня?
— И ты еще спрашиваешь?! — всплеснул руками Фауст. — Обжималась там с этим чешуйчатым и не понимаешь, почему я недоволен?
Я от такого заявления малость офигела. Он что же, думает, я по доброй воле с этим змееподобным целовалась? Вот же… Даже цензурных слов не нашлось!
— Если ты не заметил, это он ко мне приставал! — резко повысила голос, скатившись чуть ли не до крика. Так велико было мое негодование. — А я сопротивлялась, как могла! И перепугалась до чертиков! И вообще, какого хрена ты так долго?
— А какого хрена ты мои подарки всяким непонятным типам раздаешь?! — в ответ на мою гневную тираду крикнул Фауст.
Я от такого наезда вдруг резко растерялась. И, разумеется, разом растратила весь свой пыл. Встала в задумчивую позу, судорожно пытаясь припомнить, где могла накосячить. Но, увы, короткая девичья память ответа на поставленный вопрос не преподнесла, а потому пришлось невинно осведомиться:
— Эээ. Это ты о чем?
— Вот об этом! — гаркнул мужчина и широким жестом ткнул в сторону. Я проследила в указанном направлении и тотчас поняла свою глупость.
Мы сейчас как раз дошли до скверика. И там, устроившись на деревянной лавочке, нас ожидали другие участники компании. И если Стаську с Хевиримом я искренне была рада видеть, то дебошира, что сбежал с нами из обезьянника, никак не ожидала тут встретить.
— А он что здесь делает? — непонимающе поинтересовалась я.
— Правильнее будет спросить, что у него делает мое перо?!
— Ой! — только и смогла пискнуть я, вспомнив, как одолжила этому воришке подарок Фауста, чтобы отворить тюремный замок. И негодяй так с ним и скрылся!
— Вот именно, что «ой»! Ты хоть представляешь, сколько сил и времени мне понадобилось, чтобы сгонять за ним в другой город. Я ведь по перу тебя искал!
Ааа, так вот чего Фауст так задержался. И задержка эта чуть не стоила мне невинности, между прочим. Как оказалось, виновата в том была я сама. Не стоило вестись на честное слово соседа по камере. Чувствовала ведь, что душонка у него напрочь прогнившая и алчная.
