Чем больше рассказывал Ян, тем быстрее дворец терял свое очарование и больше не казался прекрасным и мирным. Наоборот, теперь Якобине виделось в нем высокомерие и презрение к окружающим. А массивные ворота под позолоченным архитравом, украшенным драконами, лианами и облаками, казалось, предупреждали ее об опасности.
Она непроизвольно прижала локти к телу и зябко поежилась, а когда они пошли дальше, невольно старалась держаться ближе к Яну.
На обратном пути они почти все время молчали. Но их молчание не было неловким или недружелюбным. Просто они обдумывали впечатления, погрузились в свои мысли и чувства. Такое молчание не разъединяло их – нет, наоборот, оно было общим.
– Вы никогда не рассказывали о себе, – наконец, нарушил молчание Ян. – По сути, я ничего не знаю о вас.
Якобина невольно насторожилась. Супруги де Йонг наверняка сообщили ему, что у нее богатые родители. И все-таки ей стало нехорошо при мысли о том, что это могло что-то изменить в их отношениях. Словно она, Якобина, снова оказалась в блеске славы банковского дома «Ван дер Беек» и утратила собственную ценность, как личность. «Почему что-то должно измениться? – сразу промелькнуло в ее сознании. – И не надо питать никаких иллюзий; с его стороны это лишь дружелюбие, не более того».
– Да там и рассказывать нечего, – ответила она, стараясь говорить легко и беззаботно. Но в ее словах прозвучала горечь.
– Вы уверены?
Она почувствовала на себе его взгляд и нарочно отвернулась.
– Аир тенанг менгханиуткан, – произнес он, и Якобина удивленно посмотрела на него. – В тихом омуте черти водятся, – перевел он с тихим смехом. – Якобина, тут на Яве люди тоже знают об этом.
Она опустила голову; ее сердце снова наполнилось надеждой.
Он тяжело вздохнул.
– Мне пора возвращаться в Бейтензорг. Уже завтра. – Якобина почувствовала комок в горле, а он добавил: – Скорее всего, я не смогу приехать до конца сезона дождей. Так что появлюсь здесь лишь в апреле; в лучшем случае, в марте.
Якобина кивнула, но не произнесла ни слова; полгода – очень долгий срок.
– Можно… можно я буду вам писать?
Комок в горле растворился, сердце радостно застучало.
– Да, – прошептала она, не поднимая глаз. – Да, конечно.
Он осторожно накрыл ладонью ее пальцы, сцепленные на коленях. Погладил большим пальцем тыльную сторону ее руки. Словно цветок под солнцем, ее пальцы разжались от тепла его кожи и скользнули в его пальцы.
14
Конингсплейн Оост, 28 сентября 1882 г.
Дорогая Флортье,
Надеюсь, ты еще помнишь меня и наше плавание. Я часто думаю о тебе, хоть и не писала все это время. Как у тебя дела?
У меня скоро будут два свободных дня. Может, мы с тобой встретимся в один из них? Найдется ли у тебя время, да и хочешь ли ты? Я бы с радостью тебя повидала.
С сердечным приветом,
Якобина ван дер Беек.
– Как я рада тебя видеть! – Флортье сияла, держа Якобину за руки. – Ты хорошо выглядишь!
– Спасибо. Ты тоже, – скованно ответила Якобина.
После отъезда Яна ей все сильнее хотелось увидеть Флортье. После долгих сомнений она в конце концов набралась храбрости и написала ей в отель «Дес Индес», не особенно надеясь получить ответ. Когда он пришел, многословный и радостный, Якобина с легким сердцем поехала на назначенную встречу. Но когда она увидела Флортье во дворе отеля, та показалась ей чужой, почти как в первую их встречу на палубе парохода.
– Пожалуйста, садись же! – Флортье показала на кресло-качалку в тени веранды, а сама грациозно села на соседнее кресло. Якобина считала такие кресла неудобными – в них было невозможно сидеть прямо, приходилось постоянно качаться. Она церемонно села и прислонила к краю стола свой сложенный зонтик. Он тут же со стуком свалился на кафельный пол, где она и оставила его, покраснев. Свою сумочку она взяла сначала в одну руку, затем в другую, поставила на колени, на стол и, наконец, на пол рядом с зонтиком.
– Добрый день, юные дамы. – Официант поклонился им, заложив руки за спину. – Что вам принести?
– Мне, пожалуйста, чай, – ответила Флортье и посмотрела на Якобину, манерно загородив ладонью глаза от солнца. – А тебе?
Якобина медлила.
– Мне… Да, мне тоже чай, пожалуйста, – спохватившись, торопливо сказала она. Ей не хотелось показаться нерешительной.
Между тем она украдкой разглядывала Флортье. В Батавии девушка расцвела еще больше, насколько это вообще было возможно. Белое платье с узкой талией облегало ее хрупкую фигурку, наделенную всеми положенными округлостями. Затейливая зелено-голубая кайма с разбросанными по ней красными цветами и птицами подчеркивала цвет глаз. Волосы были убраны в замысловатую прическу, на лице лежал легкий, золотистый загар. Казалось, Флортье нипочем жара, а у Якобины блузка давно прилипла к вспотевшей спине. Она поскорее отвела взгляд и стала рассматривать внутренний двор отеля. Росшие между бунгало деревья бросали на красный песок густую тень. В их вершинах, нарушая тишину, щебетали птицы, да еще с украшенной цветами веранды доносился приглушенный гул мужских голосов; там сидели мужчины в пижамах и пили чай с араком.
– Тут приятно, – сказала Якобина и украдкой провела тыльной стороной ладони по лбу и вискам. Официант подал им чай и удалился.
Флортье тоже с довольным видом огляделась по сторонам, словно в собственном доме.
– Да, тут можно жить. – Она быстро глянула через плечо, потом наклонилась к Якобине и прошептала: – Только очень дорого. Я так рада, что могу больше не думать об оплате. Прежде я очень переживала из-за этого!
Якобина наморщила лоб.
– А теперь?
– Теперь? – Флортье лукаво улыбнулась и поднесла чашку к губам. – Теперь Эду оплатил мой счет не только за прожитое время, но и за три месяца вперед. Разве не умница? – Она поставила чашку на блюдце, наклонила голову набок и дотронулась указательным пальцем до филигранной серьги. – Это тоже его подарок.
Морщины на лбу Якобины стали еще глубже.
– Кто же этот Эду?
– Эдуард ван Тондер, – сообщила Флортье. – Ему двадцать семь, он очень приятный и, главное, – она снова перешла на шепот, – очень богатый. Он – владелец процветающей плантации в Преангере. – Она протянула руку и показала Якобине золотой браслет искусной работы. – А это мне подарил Хиннерк Хелмстраат. Важная персона в колониальной администрации. С ним я познакомилась на вечеринке у тер Стехе, он купил мне и это платье. Любезно с его стороны, правда? – добавила она, подмигнув. – Ах, да – меня опять пригласили к тер Стехе, была я и у Росендаалов, и там…
Якобина задумалась и перестала слушать; у нее зародились нехорошие подозрения. Пока Флортье болтала и хвасталась, какими полезными знакомствами она обзавелась в салонах их бывших попутчиков, Якобина раздумывала о дорогих подарках, которые дарили Флортье мужчины.
