Двигаясь так низко, что отчетливо были видны камни внизу, «Крафт» начал разворачиваться носом к провалу. Танкеры вместе с каменистой полосой поплыли вбок, но Туран успел заметить, как один из них повернул пушку в сторону термоплана.
А потом будто невидимый гигант схватил летающую машину и потащил вниз.
* * *
Пора было догонять омеговские танкеры, уходящие все дальше в расцвеченную багровыми сполохами грязную муть, и Макота, приоткрыв дверцу, крикнул Ханге, сидящему за рулем сендера впереди:
— Ходу, а то совсем потеряем их!
Машина поехала, за ней тронулся «Панч». Туман становился все плотнее. Дерюжка, подавшись вперед, вцепился в руль и напряженно глядел перед собой.
— Слышите гул? — спросил он. — У нас движок шумит, у сендера тоже, а все одно слышно. Вроде земля гудит.
На Макоту вдруг накатило одно из его предчувствий: запекло в груди, что-то сжалось внизу живота, сердце застучало быстрее. Положив ладони на приборную доску, атаман уставился вперед неподвижным взглядом. Грузовик катил за сендером, туман клубился вокруг; стекло усеяли капли влаги, в кабине стало теплее. Сквозь гул земли и рокот моторов донеслось клокотание. Сендер свернул, и Дерюжка крутанул руль — они объехали гейзер, похожий на прорвавшийся нарыв. Из круглой расселины бил тугой темно-серый столб с белесой паровой шапкой на вершине. Столб подрагивал, иногда немного опадал, будто сгибаясь под своим весом, и тут же вновь с шипением распрямлялся.
— Во как бьется оно, — протянул Дерюжка. — Если туда человек попадет, чё будет? В небо зашвырнет? А вон еще один! И еще! Поворачивай, тупой! — Он замигал фарами Ханге, и сендер свернул влево. — Хозяин, что с тобой? Что случилось?
Макота наконец опомнился.
— Захар, иди в отсек. Стопор, Леха, сюда. Малик тоже, оружие берите. Захар, а ты там не дрыхни, начеку будь. Дерюга, где твой автомат?
— Под сиденьем, — откликнулся молодой.
— Ты его починил, не заедает больше?
— Починил, теперь так строчит! Я ж еще магазинов пять штук тогда захватил!
— Давай сюда. И сумку с магазинами.
— Но, хозяин, — огорчился бандит, — он же… Я ж его принес, наладил…
— Мне давай, сказал!
Засопев, Дерюжка достал из-под сиденья оружие с сумкой. Захар перебрался назад, Макота пересел на его место, а возле дверцы, положив на колени ружье, устроился молчаливый Стопор. Малик и Леха встали позади, держась за спинки сидений. Дерюжка отдал хозяину автомат, Макота повертел его в руках, похлопал по торчащему вбок непривычно длинному магазину.
— Чую я, хлопцы, щас что-то бу… — Он не договорил.
Стопор у дверцы дернулся и выдавил:
— Тре… трещ… — Мучительно сглотнул, задергал острым кадыком, приоткрыв рот, будто хотел языком вытолкнуть из него ком липкой грязи, и закончил: — Трещина т-там.
Впереди полыхнуло багровым, гул накатил волной.
— Ханга, в сторону! — заорал Макота.
Если бы он сидел у дверцы, то, возможно, успел бы распахнуть ее и высунуться, и тогда сидящий за рулем сендера бандит услышал бы хозяина. Но сбоку был Стопор, и потому крик атамана ничего не дал, только Дерюжка за рулем вжал голову в плечи да крякнул Малик за спиной.
Все они хорошо видели происходящее впереди. Крючок, встав коленями на сиденье, потянулся к пулемету на багажнике, чтобы поправить там что-то. А неумелый водитель Ханга не заметил извилистую расселину справа по борту. Не заметил из-за тумана, а еще потому, что до поры до времени расселина оставалась темной. Но когда сендер оказался рядом, из нее полыхнуло багровым. Машина вильнула, Крючок рванулся к рулю, но было поздно — сначала переднее, а после и заднее правое колесо сорвались в расселину.
— Дерюга, тормози! — заорал Макота, толкая Стопора в бок. — Вылазь!
Заика вывалился из «Панча», за ним атаман. Соскакивая с подножки, он видел, как сендер накренился, как Ханга пытается выпрыгнуть из него, но почему-то не может — зацепился, наверное, курткой или рубахой за рукоятку, болван. А где Крючок?..
Ханга заорал.
— П… прыгай! — выдохнул Стопор.
Он, Макота и выбравшийся следом Малик побежали к сендеру. Ханга почти успел, но тут машина перевернулась и ухнула в расселину.
Макота взмахнул руками, едва удержавшись на краю.
Вниз уходили почти отвесные склоны. За падавшим колесами вверх сендером сыпались запекшиеся комья ила. Из машины донесся вопль Ханги, так и не сумевшего покинуть кабину.
Сендер рухнул на торчавший из склона каменный уступ, и крик оборвался. Карданный вал продолжал вращаться, крутились колеса, рокотал двигатель. Заскрежетало, автомобиль опять накренился.
Бандиты стояли, разинув рты, — под уступом было нечто очень странное. Никто из них раньше не видел такого: раскаленная вязкая масса пучилась, будто тесто в закваске, дышала, постепенно выползая из расселины, и чем выше она поднималась, тем сильнее шевелились волосы на голове в потоках жара.
— Оно… оно как мозги горячие, — прошептал Малик.
Снизу потянуло паленой резиной. Автомобиль начал сползать с уступа. Из кабины показалась рука, хлопнула по дверце, потом по пояс высунулся Ханга — и тут машина провалилась в раскаленную массу. Та без всплеска приняла ее в себя, вспучилась сильнее, выстрелив язычками огня… и будто дыхнула на стоящих вверху. Малик отскочил, покатился по земле упавший Стопор. Макота присел, прикрыв лицо, глядя вниз между пальцами. Темно-красное, в ярких оранжевых прожилках вещество опало, выпустив бо´льшую часть распирающего его жара, ушло назад в глубину расселины и глухо заворчало там, будто не вовремя разбуженный бойцовый мутант в клетке.
Макота встал, потер лоб. Глаза слезились, дышать было тяжело. Попятившись, он снова присел и со злости саданул кулаком по иловой корке.
— Сгорела, — прошептал Малик в полном обалдении. — Сгорела машина… И Ханга сгорел! И Крючок!
— Назад, — велел Макота, выпрямляясь. — Садимся, быстро. Надо омеговцев догонять.
Они вернулись в «Панч». Дерюжка не глушил мотор и, как только все уселись, погнал грузовик вперед. Захар, наблюдавший за событиями в окно, махнул рукой и ушел в отсек охраны, откуда вскоре донеслись звон и бульканье.
— Осторожно теперь, Дерюга, — сказал Макота хмуро. — Тут этих трещин полно.
«Панч» все дальше уходил в серую мглу. Вокруг клокотали, шипели и плевались паром гейзеры, ворчало в трещинах раскаленное вещество. Трещины образовывали жаркий туманный лабиринт, проходы между ними становились всё у´же.
* * *
Когда смолкли голоса и хлопнула дверца «Панча», из-под длинной каменной глыбы, выступающей из склона расселины, показался человек. Одежда дымилась, он тяжело дышал, открыв рот, как рыба, вытащенная из воды.
