– Купа Пити. На языке аборигенов это означает «белый человек в дыре», – объяснил Томми.
– Ах да, конечно. – Джонатан понял, что тут имеются в виду старатели. – Здешний клан называется Катата?
– Да, тут всюду земля Катата. Что ты хочешь узнать об этих людях?
– Я ищу информацию о маленькой девочке. Ее мать была аборигенка. Она умерла несколько недель назад. Отец был старатель из Хорватии, и он тоже… умер. Я хочу узнать, как называется племя ее матери и где я могу его найти. Тогда я, может, отыщу родных девочки. Я надеюсь, что местные помогут мне.
Томми резко остановился, и Джонатан почувствовал, что он вдруг занервничал.
– Если она умерла, ты не должен произносить громко ее имя.
– Почему? – удивился Джонатан.
– Когда умирает абориген, никто не смеет называть этого человека по имени. Но если это делают, то его дух не находит себе покоя.
– Как же мы тогда получим информацию о ней и ее племени?
– Как зовут девочку?
– Марли.
Томми кивнул.
– Этого достаточно.
Они подходили к лагерю.
Их дружески встретили молодые женщины, дети и мужчины в возрасте Томми. Один абориген предложил ему самодельное вино, которое он получил от старателя в обмен на мясо. Томми отказался, присел к мужчинам, сидевшим у костра, и начал говорить с ними. Джонатан остался там, где сидели женщины и дети. Он чувствовал себя неловко, потому что женщины бросали на него странные взгляды, но все равно улыбался им и старался вести себя непринужденно.
Томми и аборигены стремительно перебрасывались словами. Их разговор сопровождался энергичными жестами, озадачивавшими Джонатана. Затем в разговор вмешалась одна из женщин и показала на Джонатана.
– Марли играла тут с детьми? – спросил Томми.
– Да, – ответил Джонатан. – Она убежала из школы и пришла сюда.
Томми перевел, и дискуссия продолжалась.
– Они знают мать Марли, – сообщил Томми Джонатану.
– Хорошо это или нет? – Джонатан больше прежнего надеялся получить нужную информацию.
Томми встал.
– Я должен поговорить со старейшинами, – сказал он.
– Где они? – спросил Джонатан.
– Недалеко отсюда. Мы пойдем туда.
– Почему нам нужно говорить со старейшинами? – спросил Джонатан, когда они снова пошли сквозь темноту. – Разве нам не могут помочь люди, с которыми ты сейчас говорил?
– Только старейшинам известно то, что ты хочешь узнать, – ответил Томми.
– Что означали те жесты?
– Были разные мнения насчет того, где могут быть старейшины.
– Тогда откуда ты знаешь, что мы идем в правильную сторону?
Томми даже на мгновение остановился.
– Я знаю точно, – заявил он.
Он повел Джонатана через кладбище, казавшееся ночью особенно жутким. Во мраке смутно белели камни на могилах. Потом Томми пересек шоссе Стюарта, по которому там и сям скакали кенгуру, и направился дальше, на запад. Вскоре город скрылся из вида. На лунный серп наползло большое облако, и стало совершенно темно. Джонатан уже не мог ориентироваться. Ему казалось, что они много раз меняли направление. Если Томми бросит его здесь, то он уже никогда не найдет дорогу в город или к лагерю. Ему сделалось жутковато.
Джонатан изо всех сил старался идти осторожно. Однажды он чуть не упал, споткнувшись о невидимый в темноте куст. Томми быстро шагал вперед, и Джонатан вслушивался в шаги аборигена, чтобы понять, куда идти.
– Ты можешь идти медленнее? – крикнул он наконец Томми, боясь остаться одному или споткнуться и сломать ногу. Потом затихли все звуки, и Джонатана охватила паника.
– Томми? Томми! Ты тут? – Он вглядывался во мрак, но ничего не слышал.
– Да, я тут. Мы почти пришли, – сказал Томми.
Джонатан двинулся на его голос. Какое-то время они шли вместе. Потом, словно из ниоткуда, появился костер. Для Джонатана осталось загадкой, как Томми сумел найти сюда дорогу.
У огня сидели три старика и четыре старухи. За их спинами при свете костра Джонатан различил очертания простых построек. Пахло жареным мясом.
– Жди меня здесь, – сказал Томми Джонатану.
Он шагнул к костру и представился старейшинам. Те жестами показали, чтобы он сел к ним. Женщины отошли от огня. Джонатан, не знавший, что ему делать, тоже сел немного поодаль и стал смотреть на Томми и стариков, которые о чем-то беседовали.
Пламя костра освещало седобородые лица старейшин, изборожденные глубокими морщинами. В них было что-то внушавшее благоговение. Когда старейшины смотрели на Томми, в их глазах светилась мудрость – во всяком случае, так показалось Джонатану. Потом они перевели взгляд на него самого, словно заглядывая в его душу.
Томми кивнул ему, и Джонатан подошел ближе и замер, позволяя себя рассмотреть. Что еще делать, он не знал. Потом он услышал, что Томми назвал имя Марли, и вслед за ним последовали долгие дебаты. В конце концов, Томми показал Джонатану жестом, что он может сесть к ним. Он рассказал Джонатану, что, по мнению старейшин, мать Марли была родом из племени Анангу, жившего в районе Айерс-Рок.
– Вполне возможно, – подтвердил Джонатан. – Я слышал, что… – Он чуть не назвал ее имя. – Я знаю, что мать Марли упоминала Айерс-Рок, когда рассказывала девочке истории из жизни ее семьи.
Томми перевел его слова старейшинам. Они закивали головами и, казалось, были рады, что все правильно сказали.
– Пожалуйста, спроси у них, есть ли у… у матери Марли родственники, – попросил Джонатан.
Томми поговорил со старейшинами. Те закивали. Один из них стал что-то рассказывать.
– У нее большая семья, много, много родных, – перевел Томми Джонатану. – Старейшина считает, что ее мать еще жива, а отец нет. В племени Анангу у нее много братьев и сестер, теток и дядей.
Джонатан почувствовал облегчение. Теперь ему предстояло принять тяжелое решение, которое навсегда изменит жизнь маленькой девочки.
20
Когда Джонатан вернулся в лагерь, Клементина сидела у костра. Он подсел к ней и рассказал обо всем, что узнал.
– Вы хотите найти семью Марли? – спросила она.
– Не знаю, – растерянно ответил Джонатан. – Сначала я должен все как следует обдумать.
Он снова вспомнил радостное личико Марли, когда она играла с детьми аборигенов. Если даже там и был какой-то языковой барьер, она казалась веселой и беззаботной, словно чувствовала себя среди своих. Его часто посещали такие мысли. Но потом он снова подумал, какая она умная и как полезно было бы ей получить хорошее образование и воспитание. Он хотел бы сделать для нее все, что было в его силах. Вот только не знал что.
