Иногда бывает так, что папа явно не знает, где Лорен, и очень нервничает. Но у нее всегда готовы убедительные отговорки, которым он верит. А вот я уверен, что она встречается с другим своим любовником, возможно даже, что с несколькими. Я не раз следил за ней. Она берет номер в каком-нибудь отеле и остается в нем часами. Я не сомневаюсь, что она там не одна, но если даже я застукаю ее с мужиком – папа все равно мне не поверит. По его мнению, она не может делать ничего скверного. Я даже не знаю, Эрин, что делать. Если у папы не откроются глаза, Лорен вытащит у него из кармана все до последнего пенни, и нам придется продать галереи. Меня это действительно очень тревожит.
Прости, что я гружу тебя жалобами. Я знаю, ты уехала, чтобы излечить свое разбитое сердце, но мне больше не с кем поговорить. Мне очень нужен твой совет, сестрица.
С любовью, Брэдли».
Эрин вошла в дом, расстроенная и озабоченная.
– Дядя Корнелиус, мне скоро нужно будет вернуться в Англию, – сообщила она. – Я нужна Брэдли. Ему сейчас очень тяжело общаться с папой. Галерея в Найтсбридже скоро рухнет. Брэдли убежден, что Лорен Бастион встречается с другими любовниками. У папы неважные дела.
У Корнелиуса закипела кровь, едва лишь он представил себе, что вытворял Гарет. Конечно, он понимал, что Эрин тревожилась за отца.
– Езжай, раз надо, – сказал он.
– А как же ты, дядя Корнелиус?
– Пару дней назад я познакомился в городе с парнем по имени Джо. Он рассказал мне, что его родственник из Брума, это в Западной Австралии, продает пару уникальных жемчужин. Мне хотелось бы взглянуть на них до возвращения в Англию.
Эрин услышала радость в его голосе. Дядя уже был когда-то в Бруме, и ему там очень понравилось.
– Сегодня я встречусь с Джо во второй половине дня, и мы поговорим о поездке в Брум. Мы отправимся туда вместе. Эрин, если ты хочешь лететь в Англию прямо сейчас, тебе нужно принять необходимые меры. Я последую за тобой, когда вернусь из Брума. Надеюсь, с парой роскошных жемчужин.
– Конечно, дядя Корнелиус. Ты обязательно поезжай в Брум. Я охотно составила бы тебе компанию. Но Брэдли меня ждет, и мне надо ехать домой, пока нам еще принадлежит галерея.
30
Эрин немедленно поехала в Бюро путешествий и сделала все необходимое, чтобы лететь в Лондон, но на душе у нее было неспокойно. Она не понимала причины. С одной стороны, она радовалась, что вернется домой, с другой, опасалась встречи с Энди или репортерами, которые наверняка еще не забыли про скандал на ее свадьбе. Но это ли было истинной причиной ее смятения? К счастью, до отъезда оставалось еще две недели. У нее еще было время убедиться, что Марли прижилась у своих родственников-аборигенов и что у Джонатана все в порядке. И она все равно успеет вернуться домой к Рождеству.
Эрин торопливо шла по улице Тодд, пытаясь разобраться в своих запутанных мыслях. Тут ее взгляд случайно упал на женщину, сидевшую за столиком возле кафе – это была «Клементина». С мечтательным выражением она смотрела куда-то в одну точку. Эрин не надо было и гадать, о ком она думала, и в ней снова проснулась неприязнь к этой женщине. Она тут же остановилась, чтобы сказать ей пару слов.
– Прошу прощения, – сухо проговорила она.
Кэрол-Энн, вырванная из своих мечтаний, удивленно взглянула на нее.
– Да? – сказала она с приятной улыбкой, сразу узнав в Эрин спутницу констебля Спендера из таверны «Тодд».
– Я знакомая Джонатана Максвелла, – торопливо проговорила Эрин. – Вообще-то, сейчас они с маленькой Марли живут у меня и моего дяди.
– Я знаю, мисс Форсайт, – ответила Кэрол-Энн. – Джонатан рассказывал о вашей доброте, о том, как вы их приютили.
Эрин возмутило, что Джонатан говорил о ней с такой особой, как «Клементина».
– Хотелось бы мне сказать, что я рада знакомству с вами, но не могу, – холодно заявила она.
Кэрол-Энн опешила. Она встала и посмотрела Эрин в глаза.
– Если вы что-то хотите мне сказать, мисс Форсайт, пожалуйста.
Неожиданное самообладание молодой женщины удивило Эрин. Она ожидала противоположной реакции.
– Меня в самом деле беспокоит одна вещь. Мне не нравится ваша дружба с Джонатаном.
– Наша дружба? – Кэрол-Энн с недоумением посмотрела на нее. – Почему вас это беспокоит?
– Думаю, это и так очевидно, – сказала Эрин, раздосадованная тем, что ее щеки пылали, а «Клементина» была по-прежнему спокойной, и не видно было, что она чего-то стыдилась.
– Простите, но я не понимаю.
Кэрол-Энн не сомневалась, что Джонатан не рассказывал Эрин о ее прежнем ремесле. Но Эрин и ее дядя работали в Кубер-Педи, поэтому могли и так знать об этом. И все равно она не понимала, какое дело Эрин до ее дружбы с Джонатаном.
– Джонатан хороший человек, мисс… – Эрин не знала, как обращаться к этой женщине.
– Мисс Уотсон, Кэрол-Энн Уотсон. Я очень хорошо понимаю, какой Джонатан приятный и дружелюбный.
Про себя Кэрол-Энн подумала, что у Эрин высокомерный лондонский акцент и соответствующее поведение, и ей было непонятно, почему эта гордячка так нравилась Джонатану.
Эрин надменно вскинула голову.
– Теперь вы называете себя не Клементина, а Кэрол-Энн, но это ничего не меняет. Все равно вы… вы женщина, предлагающая себя мужчинам за деньги, – тихо сказала она. – И поэтому вы не годитесь в подруги Джонатану.
– Какое ваше дело, мисс Форсайт? – спокойно спросила Кэрол-Энн.
Еще недавно такое замечание, пожалуй, расстроило бы ее не на шутку, но дружба и приветливый тон Джонатана, а также то, что она сумела изменить свою жизнь, совершили чудо. Она стала уверенной в себе и сильной.
– Джонатан мой дорогой друг, и я не хочу, чтобы кто-то злоупотреблял его добротой, – проговорила Эрин и внезапно поняла, что она вынуждена оправдываться. Она сознавала, что ведет себя очень грубо, совсем не так, как всегда, но ничего не могла с собой поделать.
Кэрол-Энн даже растерялась от удивления.
– Вы считаете, что я как-то злоупотребляю его дружбой?
– Джонатан необычайно отзывчивый, поэтому я допускаю, что он вас жалеет. Иначе зачем бы он пригласил такую, как вы, в ресторан?
– У Джонатана вообще нет причины меня жалеть, – возразила Кэрол-Энн. – И если вы в самом деле знаете его так хорошо, как утверждаете, тогда бы вы понимали, что он никогда никого не осуждает.
Неужели Кэрол-Энн намекала, что лучше подходит Джонатану, чем Эрин?
– Это одно из его качеств, которыми я восхищаюсь, – добавила Кэрол-Энн. – А вам, мисс Форсайт, нужно всерьез задать себе один вопрос.
Эрин чувствовала себя все хуже и хуже, и ей это не нравилось.
– Какой вопрос? – язвительно поинтересовалась она.
