– Что сейчас не так? – с досадой поинтересовалась подопечная.
– Для начала уберите локти со стола.
Полина повиновалась, опустив локти никак не больше чем на дюйм.
– Во-вторых, следите за словами. Леди никогда не упоминает о своем физическом состоянии в присутствии мужчины. И немедленно вычеркните это слово из своего вокабулярия.
– Какое слово?
– Вы знаете, о каком слове я говорю.
– Хм. – Изображая глубокую задумчивость, Полина уставилась в потолок. – Это «кишки»? Или «сводит»?
– Ни то, ни другое.
– Ну, вы меня совсем запутали. Мне ничего больше на ум не приходит. Я простая деревенская девушка. У меня голова кругом идет от всей этой чертовщины. Откуда мне знать, какое слово я не должна произносить, если ваша светлость не изволит меня просветить?
Пауза затягивалась. И Грифф, и Полина с затаенным злорадством ждали, пойдет ли герцогиня на провокацию. Трудно представить, что эта дама снизойдет до того, чтобы вслух произнести такое грубое и просторечное слово, как «блин».
Никогда еще от семейного ужина Гриффин не получал такого удовольствия.
Его матери непременно нужно было кем-то управлять. Он, ее собственный сын, не в счет, и те крайние меры, к которым она прибегла вчера вечером, служили лишним тому подтверждением. Слуги Халфордов были так вышколены, что не могли дать ей возможность получать удовольствие от бесконечных придирок за их нерадивость. Грифф подумывал подарить матери шкодливую собачонку, но мисс Симмз в этом смысле гораздо эффективнее, да и лужи на ковре оставлять не будет.
Возможно, после того как эта неделя закончится, он наймет матери такую же дерзкую компаньонку, но уж позаботится, чтобы она не была столь же хорошенькой.
Девушка сверкала. Сверкала, черт ее дери! Грифф не мог отвести от нее глаз. Кристаллы сахара так до конца и не осыпались за несколько часов пути, и взгляд его помимо воли выискивал их в ее волосах, на лице и платье. Даже ресницы ее переливались.
И, что всего хуже, какой-то шальной кристаллик угнездился в уголке ее губ и не давал ему покоя, постоянно напоминал о себе, досаждая несказанно. Гриффин понимал, что кристаллик не может оставаться там вечно: во время ужина она неизбежно его слизнет, но, если вдруг этого не произойдет, он с радостью сделал бы это за нее.
– Мисс Симмз, – сказала герцогиня, – если вы думаете, что вынудите меня произносить ваши вульгаризмы, то вас ждет разочарование. Могу лишь заметить, что в словаре леди нет места сленгу, богохульству и ругательствам. А о том, чтобы подобные выражения использовала герцогиня, вообще не может быть речи.
– А, теперь я поняла: ваша светлость никогда не ругается.
– Лично я – никогда.
– И такие слова, как «блин дырявый», «дерьмо», «черт», «японский городовой», – произнесла она со смаком, откровенно наслаждаясь эффектом, – никогда не слетают с губ герцогини?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
Мисс Симмз задумчиво сдвинула белесые брови.
– Что, если герцогиня наступит на гвоздь? Что, если порывом ветра с нее сорвет ее лучший напудренный парик? Даже тогда?
– Даже когда какая-нибудь беспардонная девица доведет ее до белого каления, – ровным тоном ответствовала леди Халфорд. – Как бы ни хотелось герцогине осадить нахалку, какие бы резкие слова и выражения ни приходили ей при этом на ум, она не опустится до подобных словесных излияний.
– Вот так беда, – широко раскрыв глаза, протянула Полина. – Хочется надеяться, что этот запрет не распространяется и на герцогов тоже. Я слышала, что мужчинам вредно постоянно сдерживать свои излияния.
Грифф, нарушив все правила застольного этикета, водрузил локти на стол и зажал ладонью рот, однако так и не смог сдержать душивший его смех, попытавшись замаскировать его под приступ кашля. Он уже не помнил, когда последний раз так смеялся – весело и от души. Но, по правде говоря, не мог он и вспомнить, когда в последний раз терзался искушением перегнуться через стол и закрыть рот поцелуем сидевшей напротив женщине. Несколько последних месяцев он только тем и занимался, что всячески сдерживал подобного рода поступки.
– Не держите его в себе, ваша светлость. Это я о кашле. Дайте ему выход. Вы сразу почувствуете себя лучше.
Она смотрела на него с притворным сочувствием и хитрой заговорщической улыбкой.
А ведь она его и вправду зацепила, еще как зацепила.
И поскольку это вовсе не входило в его планы, Гриффин был зол на себя.
Глава 4
Черт. У нее почти получилось. Она почти заставила его смеяться.
Герцог нанял ее для того, чтобы изводить свою мать, но пару минут назад Полина поймала себя на мысли, что ей гораздо интереснее провоцировать его самого. Как бы он ни стремился показать, что ему все нипочем, она догадалась, что он не так уж непрошибаем, как хочет казаться. Чем дальше от Спиндл-Коув, тем плотнее окутывало его облако меланхолии, которое ей очень хотелось развеять, и не из благородных побуждений, это точно, но потому, что его настроение передавалось и ей, а у нее поводов для печали было никак не меньше.
Полине совсем не хотелось в Лондон: как хорошо было бы вернуться домой, к Даниэле, о которой она не могла не думать. Как там она: все еще плачет или успокоилась? Не испугается ли спать на чердаке одна? Может, мать догадается подняться к ней и успокоить, когда отец заснет? Догадается ли мать приготовить Даниэле ее любимые взбитые сливки, которые заставят бедняжку сразу забыть обо всех своих горестях?
Мысль о бланманже оказалась спасительной. После того как Полина вернется из Лондона, Даниэла сможет есть любимый десерт каждый день и сколько душе угодно.
Кстати, о еде… Количество принесенных слугами яств поражало воображение, и пустой желудок дал о себе знать громким урчанием. Полине так и не удалось толком поесть сегодня, а такого изобилия блюд она в жизни не видела.
– Мисс Симмз, – сказала герцогиня, – скажите, какие блюда вы видите на столе.
Полина искоса взглянула на нее, пытаясь угадать, что за проверку ей надумали устроить. Среди множества блюд не было ни одного экзотического, и ей не составит труда назвать каждое.
– Ветчина, – начала перечислять Полина, – говядина и йоркширский пудинг. Жареная курица, зеленый горошек, вареная картошка, суп – какой именно, не могу пока сказать…
Герцогиня забарабанила пальцами по столу.
– Неверно. Все неверно.
– Все? – Полина в недоумении захлопала глазами, уставившись на то, что имело вид, цвет и запах ветчины, и оно лежало на тарелке прямо напротив нее. Если это не ветчина, то тогда, скажите на милость, что?
– Это ветчина, мисс Симмз. – Герцогиня четко проговорила сочетание «тч» в середине слова. – «Ветчина», а не «вичина». И «отварной картофель», а не «вареная картошка». И мы едим курятину, а не вульгарную курицу. После ужина я вам покажу несколько упражнений на постановку дикции: очень полезно для правильной артикуляции.
