– А где будете вы?
– В другом месте.
Когда до завершения ритуального обхода оставалось не больше пяти шагов, Полина закрыла глаза, представляя себе бывшую аптеку в Спиндл-Коув с полками, плотно уставленными книгами, чудными новыми книгами. И еще как они с Даниэлой едят бланманже. И еще как она пересчитывает полученную от герцога тысячу фунтов.
Размечтавшись, она не заметила капли расплавленного воска на полу, а опомнилась лишь в тот момент, когда нога поехала куда-то в сторону.
Блин!
По счастью, герцог успел крепче прижать ее руку, предотвратив тем самым падение. Его реакция не могла не вызывать восхищения.
Они продолжили обход и через несколько шагов остановились у стола с огромной чашей, наполненной пуншем. Герцогиня проплыла мимо них, увлеченная беседой с дамой в тюрбане, из которого торчали страусовые перья, и жестом подозвала Полину к себе.
– Ваша светлость, – прошептала она Гриффину, – теперь вы должны отпустить мою руку.
– Я не могу.
– Сейчас не время демонстрировать свое благородство. Да, мне страшно. Да, я никого тут не знаю. И мне точно известно, что впереди – череда унижений. Но я согласилась на ваше предложение, хотя и не представляла, на что иду, так что позвольте мне просто делать мою работу.
– Я… не могу. – Гриффин продемонстрировал, что имеет в виду, отстранившись всего на пару дюймов. Дальше дело не пошло: что-то его не отпускало. – У меня пуговица зацепилась.
Полина попыталась отстраниться, но также безрезультатно. Не упуская из вида любопытную толпу, она скосила взгляд на то место, где его рукав оказался пришпилен к ее боку.
О нет!
Платье подгоняли на скорую руку, и в спешке швея, должно быть, оставила прореху в шве. В тот момент, когда он плотнее прижал к себе ее руку, чтобы не дать упасть, пуговица на его манжете зацепилась за незакрепленную нитку. Дергать было рискованно – платье могло расползтись по шву.
– Я попробую что-нибудь предпринять, – ровным голосом сообщил Гриффин и свободной рукой наполнил чашку пуншем – просто чтобы усыпить бдительность тех, кто за ними наблюдает. – Не волнуйтесь, сам впутался, сам и распутаюсь – у меня в этом богатый опыт.
Попытка закончилась неудачей – выпутаться ему не удалось, зато Полина почувствовала, как предательски треснул шов на боку, а пунш из ее чашки перелился обратно туда, откуда его налили.
– Не надо. – Она вцепилась в его руку, заклиная не предпринимать новых попыток. – Вы распустите весь шов, и я останусь без платья.
Тогда он повернулся к ней лицом и пристально посмотрел в глаза.
Нет. Не может быть, чтобы он все же решился на это.
Полина обвела взглядом зал. Они с герцогом уже не меньше минуты стояли вплотную друг к другу, рука об руку, и этот факт не остался незамеченным. Многие, не скрывая своего любопытства, наблюдали за ними, в особенности дамы. Кое-кто из них смотрел на нее с завистью, но тех, у кого во взгляде читалась ревность, было больше – очевидно, эти дамы успели побывать в постели герцога.
Не важно, к какой категории относились эти леди, – все они, несомненно, мечтали об одном: увидеть ее, Полины, позор.
Она знала, что самоунижение – главная цель ее сегодняшнего выхода в свет, и все же…
– Вы этого не сделаете.
– Конечно, нет, – легко согласился Гриффин. – Срывать с женщины одежду я предпочитаю наедине. – Он кивком указал на дверь в другом конце помещения. – Мы выйдем в сад и попытаемся решить эту проблему там.
По-прежнему плотно прижимая ее к себе, он направился туда, откуда они недавно пришли, однако на сей раз им не удалось проделать весь путь беспрепятственно: многие гости желали переброситься с герцогом парой слов, или тремя-четырьмя, или пятью…
Полина ограничивалась короткими ответами, преимущественно односложными, и вежливыми застенчивыми улыбками. И, что интересно, чем меньше она говорила, тем дружелюбнее реагировали на нее дамы и господа.
– Давайте-ка с этим заканчивайте, – сказал Гриффин, оттаскивая ее от очередной парочки сплетниц.
– С чем «с этим»?
– Хватит изображать из себя скромницу.
– Я всего лишь пытаюсь говорить как можно меньше, – возразила Полина.
– Да, но в этом как раз и состоит ваша ошибка. Самый верный путь расположить к себе тех, кто от скромности не страдает, – говорить как можно меньше, чтобы дать им возможность вволю поразглагольствовать о себе любимых.
– Халфорд! – Джентльмен с нездоровым румянцем на лице заступил им дорогу.
Откуда он взялся? И как далеко от них заветная дверь?
– Не видел тебя целую вечность! Куда ты пропал, старина? Прошел слух, что тебя оспа одолела. – Краснолицый господин, завладевший свободной рукой Гриффина, одарил Полину улыбкой во все тридцать два зуба. – Кто это с тобой?
– Мисс Симмз из Суссекса, гостья моей матери. Мисс Симмз, позвольте представить вам мистера Фредерика Мартина.
Джентльмен поклонился и заговорщически подмигнул Гриффину.
– Что, боишься ее отпустить, да?
– Она впервые в столице и нуждается в поддержке.
Между тем оркестр заиграл вальс.
– Но на один танец ты позволишь ее украсть? – Мартин протянул Полине руку в белой перчатке и поклонился. – Мисс Симмз, можно вас пригласить?
Полиной овладела паника.
– О, я не могу.
– Халфорд не станет возражать. В том, что касается дамского расположения, он на редкость щедр.
Полина не вполне поняла, что джентльмен хотел этим сказать, но что бы это ни было, тон ей не понравился.
– Она не станет с тобой танцевать, – с глубоким вздохом произнес Гриффин. Похоже, он и сам не верил в то, что сумеет сказать то, что собрался. – Этот танец обещан мне.
С этими словами он увлек ее за собой на середину зала, прочь от обескураженного Мартина.
Полина изо всех сил старалась не выдать мимикой своего ужаса.
– Я же не умею…
– Я поведу. Другого способа удрать отсюда у нас все равно нет.
Полина впервые в жизни танцевала вальс. Будучи до известной степени ограниченным в маневрах, Гриффин держал локоть на отлете, и поэтому, не имея возможность направлять движения партнерши нажимом ладони, вести ее в танце, как обещал, не сумел, так что Полине пришлось импровизировать на ходу, передвигаясь мелкими шажками на цыпочках.
Как бы там ни было, им удалось наконец добраться до заветных дверей.
– Какая необычная манера исполнять вальс, – заметила какая-то пожилая матрона, когда они устремились к выходу.
– Венгерская вариация, мадам, – сообщил ей Гриффин, прежде чем открыть перед Полиной дверь. – В Европе считается особым шиком.
